Павел лег на спину, заложил руки за голову и до хруста в суставах сжал кулаки. Какие могут быть запахи во сне? Глава 11 Леня повзрослел, заматерел, раздался вширь, причем не только в плечах. Голос не изменился, но манера говорить уже не та, что прежде. Он и пытался избавиться от начальственных интонаций, но как-то не очень получалось. И радость встречи с другом также удавалась плохо. – Очень хорошо, Паша, что все закончилось, очень хорошо. Шаров еще раз глянул на фотографии, которые принес ему Павел, и спрятал их в карман. Никто его ни о чем не просил, он сам вызвался помочь с паспортом. – Да еще не закончилось. – Ну да, еще на работу нужно устроиться. – Леня полез за сигаретами. И курить ему захотелось, и глаза спрятать. Неловко он чувствовал себя в компании с бывшим зэком. Позвонил, пригласил в шашлычную в тихом уголке городского парка с видом на пруд. Мог бы и в кабинет к себе пригласить, но что люди подумают? И в баньку к себе домой не позвал, видимо, это удовольствие только для избранных. – На службу, конечно, не возьмут, – закинул удочку Павел. – Конечно, нет. – Шаров посмотрел ему прямо в глаза. – Четыре трупа, сорок лет. – При пороге в тридцать пять… Это хорошо, что ты все понимаешь. – Ну да, ну да… Павел хотел скрыть недовольство, но раздражение перло из него, как вода из дырявой грелки. – Ты же сам сейчас сказал «четыре трупа». Четыре!.. Я понимаю, ты был в бешенстве… Я и сам не сдержался бы… Зою какая-то мразь… – А она тебе дорога, да? Шаров думал недолго. – А она мне дорога! – Он посмотрел Павлу в глаза – как на амбразуру бросился. – Дорога? – Да, я еще тогда в нее влюбился… И ты, конечно, догадываешься. – И эта твоя помощь… Сколько лет ты квартиру для нее снимал? – И снимал… А потом понял, что будет легче купить… – И купил? – Поверь, это было не так уж и трудно. – Ну да, Стив сейчас на подъеме. – Да, Паша, да! Я не хочу ничего перед тобой скрывать. Да ты и сам все понимаешь… – Стив подходил ко мне, предлагал сотрудничество. – Павел нарочно взял паузу. И Шаров правильно его понял. – И ко мне подходил… Я тогда с ним подрался… – Он провел пальцем под глазом, где у него когда-то темнел синяк. – С Еникеевым ты ему помог? – А вот тут ты не прав! – Леня вдруг стал красным как рак. – Для меня… И вообще, это слишком. – А Стив смог. – Ты думаешь, я не чувствую за собой вины? – А Молдаванина зачем убил? – Я не собирался его убивать… Но мне действительно позвонил Стив… Младший… Старший всего лишь хотел сдать Молдаванина… Только не думай, что я ищу себе оправдание… – Значит, на Стива ставку сделал? И не прогадал, – презрительно усмехнулся Павел. – Паша, ты должен понимать, что я никогда и никому не скажу то, что сказал тебе. – Шаров смотрел на него с тихой, но явно выраженной угрозой. – Я понимаю, каждый устраивается в этой жизни как может. – И ты устроишься. С работой я тебе помогу. – Поможешь? – Ну ты же должен со мной за квартиру рассчитаться. Шаров слегка растянул губы в улыбке. Как будто и не нужны были ему деньги за квартиру, а счет выставил, чтобы Павел не чувствовал себя нахлебником. Но в этом Шаров слега прогадал. Павел действительно чувствовал себя халявщиком, но в нагрузку к более сильной обиде. Зря Шаров открылся перед ним. Одно дело – догадываться, и совсем другое – знать точно. – Рассчитаюсь. – Вот и договорились. – И за Зою рассчитаюсь. Ты же любишь ее? – недобро спросил Павел. – Ну когда-то было… – Шаров немного потупился. Он уже жалел о том, что открыл перед Павлом свою душу. Но ведь его никто не тащил на исповедь, не приставлял пистолет к затылку. К тому же Шаров прожжен жизнью насквозь и психологию человека изучил от и до. Он знал, что правда – это открытые карты, за которыми можно спрятать ложь. Да, он работал на Стива, помогал ему, но Зою не трогал, нет, ни в коем случае. Ага, так ему и поверили! Знавал Павел таких умников… – А сейчас? – Сейчас только чувство долга… В том, что Зою похитили, была и моя вина. – А может, это вы со Стивом все подстроили? – Паша, я тебя очень уважаю. Но давай ты притормозишь коней! – У тебя есть ключ от ее квартиры? – Это теперь и твоя квартира. – Леня, не уходи от ответа! Павел повысил голос, мужчина и женщина, отдыхающие за отдаленным столиком, повернули к ним головы, но его это уже не волновало. Мысль о том, что Шаров занимался сексом с его святыней, уже не бесила, она взрывала сознание. – Нет у меня ключа! – мотнул головой Леня. Он уже не просто жалел о том, что встретился с Павлом, он лихорадочно искал выход из ситуации. Рука его невольно скользнула под полу пиджака, где у него мог скрываться пистолет. – Если что, Еникеева я тебе не прощу. Но проглочу. А за Зою я тебя убью! Павел окончательно сорвался с тормозов, но первым камень бросил все же Шаров. Он действительно выхватил из-под пиджака пистолет. Леня и раньше не славился бойцовскими качествами, а сейчас и подавно уступал Павлу. В зоне Павел тренировался каждый день, с пристрастием человека, который готовится к суровым испытаниям. А Леня грел задницу в мягком кресле, наслаждаясь сытой и относительно спокойной жизнью. Сейчас Павел мог убить его голыми руками, именно этого Леня и боялся, поэтому и схватился за пистолет. Павел и без того не прочь был врезать Шарову по физиономии, а тот вдобавок запустил в нем боевые рефлексы. Павел перескочил через стол, блокируя правую руку противника, вырвал пистолет и провел удар локтем. Он ударил всего лишь один раз, но этого хватило. Шаров мешком рухнул на спину и затих без признаков жизни. Павел вмиг протрезвел, унял злость и склонился над Леней. Удар пришелся в висок, это запросто могло привести к летальному исходу. Но Шаров был жив, он хоть и слабо, но дышал. И пульс прощупывался. Павел глянул на пистолет, обычный «ПМ» с номером, возможно, табельный ствол. Видимо, Леня прихватил его для подстраховки. И очень сильно мог об этом пожалеть. Если Павел поведет себя как свинья. – Сюда, сюда! – заорал кто-то. Павел поднял голову и увидел официанта, который махал рукой, призывая проходящий мимо патруль милиции. Павел качнул головой, отказывая себе в удовольствии сдаться на милость закона. А вдруг Шаров пойдет на принцип, вдруг закроет его еще лет на пять, а в колонию возвращаться не хотелось, уже лучше на кладбище, чем туда.