– И мне сказал, чтобы я лишнего не болтал… А я – могила! Если бы меня не спрашивали, я бы и не говорил! – Значит, Игорь Валерьевич дверь закрыл, а вы? – Что я? Я тоже дверь закрыл… – И когда открыл? – Ну после того, как выстрелы услышал. – Сразу открыли? – Ну да, сразу. Выглянул, смотрю, вроде бы тихо. Подошел к двери – закрыто. Я позвонил, не отзываются. – В милицию вы звонили? – Ну да. – Позвонили в дверь, вам не открыли, вы вернулись в квартиру и позвонили в милицию. – Ну да, позвонил. – А дверь за собой закрыли? – В каком смысле – «закрыли»? – Дверь свою закрыли или открытой оставили? Если бы из сорок третьей квартиры кто-нибудь вышел, вы бы услышали? – А кто оттуда мог выйти? – задумался Прошников. – Вы позвонили в милицию, а потом? Из квартиры выходили? – Не выходил, просто выглянул. – Сколько времени прошло с тех пор, как вы скрылись в своей квартире, а потом снова вышли? – Ну не знаю… Я же в милицию звонил, говорил… Минут пять, не меньше. – А кроме вас кто-нибудь на площадку выходил? – Не знаю, не слышал… Ну да, с четвертого этажа подходила, но это уже потом, когда милиция подъехала… – Значит, пять минут, – в раздумье проговорил Павел. Он уже знал, как убили Бакаева. Творчески к делу подошли, ничего не скажешь. Но в случае с Еникеевым выдумки приложили еще больше. В ход пошли семейные сложности, которые он испытывал. Все знали, что Еникеев переживал сложные времена, домой он уходил поздно не только потому, что было много работы. Зачастую уходил «под мухой», а иногда оставался в отделе и на ночь. Подробностей Павел не знал, но с женой у Игоря Валерьевича точно не ладилось. Может, потому он все чаще срывался на грубость, мог даже нахамить подчиненному. И начальнику. Убийца мог скрываться в квартире изначально и остаться там после того, как Еникеев вышвырнул оттуда, скорее всего, подставного любовника. А может, и сам любовник вернулся. Прикинулся бедной овечкой, зашел в дом и расправился с Еникеевым и его женой. Тут нужно разбираться, искать следы насилия на телах, определять неточности в положении тел, выяснять, с какого расстояния производился выстрел в голову. Но уже сейчас можно предположить, что убийца не спешил уходить. Он мог дождаться, когда Прошников позвонит в дверь, затем скроется в своей квартире, и уже после этого покинуть место преступления. За пять минут он мог и через чердак уйти, и по лестнице вниз спуститься. Соседи не особо ему мешали. – А дверь на чердак у вас закрыта? – На чердак? Ну да, закрыта. Замок там. – А ключ? – Ключ в ДЭЗе. Раньше в сорок пятой был, так они их задолбали, ходят там туда-сюда… – Кто ходит? – Да все кому не лень, а там у нас щебень. – Прошников кивком показал наверх. – Не знаю, зачем они его туда насыпали, когда ходят, шуршит, сил нет. – А сегодня не шуршало? – Сегодня? – задумался мужчина. – Когда? – После того, как вы в милицию позвонили. – Да нет, не шуршало… Но что-то было… – Что было? – Ну как будто мыши там копошились. – Мыши? – Или мыши, или привидение. Шучу, конечно. В привидения я не верю!.. – Прошников гордо выкатил грудь колесом. – И все-таки почему привидение? – Ну а кто еще там так тихо ходить мог? – Значит, кто-то шел. – Если шел, то очень-очень тихо. – Крался? – Ну можно и так сказать. – А это единственный ход на чердак? – Да нет, еще во втором подъезде такой же люк… Сам не знаю, почему так, должно быть в первом и четвертом, а у нас в первом и втором. Измышления Прошникова Павел слушал вполуха. Он смотрел на Шарова, который поднимался по лестнице в сопровождении старшего лейтенанта Колосова. – А, ты уже здесь? Шаров обрадовался Павлу, но в его взгляде хватало и недовольства. Его же в начальство выдвинули, он должен был подтянуться к месту раньше подчиненных. – Ну что тут, рассказывай, – обращаясь к Павлу, Колосов угрюмо глянул на Прошникова. И тот скрылся в своей квартире, причем сделал это с той же поспешностью, с какой черепаха прячет голову в панцирь. – Да чего рассказывать, убийство это. Но «земля» будет считать по-другому. – Павел выразительно глянул на дверь, за которой работала следственная группа. – «Земля», «земля»… К черту «землю»! – зло сквозь зубы процедил Шаров. – Чисто сработано, но зацепки есть. Убийца, похоже, через чердак ушел. Там, во втором подъезде, еще ход, надо бы соседей опросить, может, кто видел. – Опросим. Шаров и Колосов зашли в квартиру, но скоро вернулись: не место им там. Со свидетелями нужно работать. Оперативники территориального отдела даже не включали второй подъезд в план своей работы, поэтому рубоповцам пришлось выступить в роли первопроходцев. Они разделились, Павел взял на себя пятый этаж, Шаров – четвертый, Колосов – третий. На пятом этаже и нашлась женщина, которая видела спускавшегося с чердака мужчину. Высокий, рослый, в черном – вязаная шапочка, короткая куртка, брюки с накладными карманами, ботинки с высоким верхом. Лицо разглядеть не удалось. Он уже спускался с пятого на четвертый этаж, когда женщина его увидела. Окликнуть не решилась, да он бы и не обернулся. Больше свидетелей не нашлось. Как ушел убийца – пешком через двор или его у подъезда ждала машина, не ясно. А в том, что это был убийца, Павел не сомневался. Зато Шаров пожимал плечами. – Если честно, не понимаю. Бакаева можно было вытащить из постели, скрутить, сунуть в петлю. А Еникеева? В постель он не ложился, даже не раздевался. Как можно было вложить пистолет в его руку и выстрелить? Его же не били, не душили… – И пистолет его, – в том же недоумении сказал Колосов. – Должен быть его. А если чужой, то это уже не суицид. – Его ствол, – кивнул Павел. – И Еникеева вроде бы не били… Но, может, придушили слегка… – Мастера спорта по самбо? – Значит, нашелся еще более крутой мастер. – Придушить можно было, – почесав щеку, предположил Колосов. – Тогда следы бы остались, анатом увидит, – так же в раздумье глянул на него Шаров. – Игорь Валерьевич сегодня в зале с Зиминым работал, катали друг друга на татами. Если синяки и нашли, на это списать могут… – Синяки пусть эксперты ищут, – усмехнулся Павел. – А нам любовника найти надо. Очень интересные вопросы к нему имеются. Он вернулся к Прошникову и обязал его завтра утром явиться в отдел: нужно было составить фоторобот подозреваемого. А словесное описание получили прямо сейчас. Роста чуть выше среднего, тонкая шея, рыбьи, навыкате глаза, нос не то чтобы маленький, но на фоне широкого и выдвинутого вперед подбородка мог показаться небольшим. В общем, неказистый на вид мужичок. И как только он мог соблазнить жену самого Еникеева? Одно только это могло показаться подозрительным.