«По всей вероятности, если применительно к настоящей реальности в азимовском МНВ[42] – “минимальное” надо менять на “максимальное”. Не подталкивать ее маленькими шажочками, а двигать под зад со всей дури! Вот тогда ход истории действительно переломится». Наконец Авелан, будучи обремененный непосредственной ответственностью, вымолвил: – Так или иначе, во Владивосток следует отправить срочную телеграмму: «Крейсерам выходить!» Но при неясных результатах столкновения эскадры Витгефта с противником смысла в посыле «Новика» не вижу! – Что же делать? – В этот раз Николаю удалось придать нейтральность своему голосу. Снова возникла пауза… слышно было только, как шумно дышал Авелан, словно гоняя воздух через всю свою богатую пышноусую растительность… да отстукивали минуты громоздкие напольные часы. – А можно я скажу, как самый младший по званию? – немного провокационно предложил Гладков. Разрешительный монарший кивок, вкупе с пристальным взглядом, был получен. – Так вот! Конечно, эскадру надо выводить из огня осадной артиллерии. Выводить в море. Выводить на бой! Будем исходить из того, что история инертна и будут иметь место повторения уже произошедших событий. Посему в целом ситуация аналитичная – мы знаем, как оно было, рассчитывая как минимум на сходный результат. Пусть прошло два месяца, но практически все параметры сохранены, включая и не сильно изменившиеся погодные условия. Корабли прошли предварительную подготовку, снижающую уровень потерь, однако в обратку получены некие повреждения от осадной артиллерии. Не так ли? У нас был предварительный план, который вылился из дезинформационной игры «северного похода». Суть: завязка сражения Тихоокеанской эскадрой, нанесение повреждений кораблям Того. Затем внезапным появлением полноценного отряда Рожественского на конечной стадии боя наносится решающий удар. По результату – овладение морем. Но согласитесь, честной оперативной устойчивости плана у нас все же не было. Слишком много факторов влияло на его идеальное исполнение, от самого простого – допуская, что состав отряда Рожественского станет известен, или, что он задержится, опоздает. – Но не на трое суток, – не удержался от замечания император, – насколько мне известно, в секретном пакете Витгефту на такие случаи, если дело пойдет иначе, были присовокуплены определенные поправки. Но не на трое суток. – Ваше императорское величество! – Авелан встал, с полной серьезностью заявления. – Полностью согласен с нашим «гостем издалека». Негоже нам портить корабли в гавани от осадной артиллерии. Посему нахожу возможным придерживаться первоначального плана. Получив же дополнительные инструкции, даже с не совсем приятными изменениями, полагаю, Витгефт сможет… обязан провести баталию с выигрышным результатом. В том числе есть смысл умолчать о том, что Рожественский не поспевает. Пусть будут уверены, что подмога будет. А то как раз уверенности нашему Вильгельму Карловичу и не хватает. Бравые нотки в голосе Авелана никак не задели самодержца. Скорей наоборот. Он в свою очередь раскрыл папку с хрониками порт-артурской обороны, пробегая глазами по уже не раз читанным строчкам: – Оптимизма вашего я категорически не разделяю. Это касается в первую очередь вопроса удержания крепости как базы флота. Ремонтной, подчеркну, базы… так как Владивосток не имеет необходимых мощностей. Уверен, что кораблям Витгефта после боя будет необходимо восстановление. Еще неизвестно, какие оказии по технической части случились у Рожественского. А что мы имеем в настоящий момент? – Император с укором и почти неприятием взглянул на человека из грядущего. – Досель я верил, что мы идем по лучшему пути! Теперь видите, к чему привело вмешательство в цепь событий. Мы знаем – гора Высокая – это ключ к Порт-Артуру! Овладение сей высоты противником есть начало конца! И произошло это на месяц раньше! Александр Алфеевич открыл рот, собираясь ответить, но счел, что лучше промолчать. За него выступил Авелан, в принципе высказав сходные предложения: – Пока противник не организовал капитальную оборону на высотке, следует немедленно, любой ценой отбить позицию. Стесселю… – Стесселю! – Неожиданно покрасневший монарх потряс распечатками «порт-артурской эпопеи». – Стесселю, который бездарно сдал крепость – мой личный приказ! Пусть хоть сам в атаку идет с шашкой наголо! Но если не отобьет высоту – быть ему под трибуналом и судом! Или вовсе… заменить бездаря! Авелан, зная, к чему приведет руководство Стесселя, уже неоднократно предлагавший снять того с должности, среагировал быстро и со вздохом облегчения – «наконец-то государь соизволил принять столь необходимое решение», честно не понимая, почему этого не произошло раньше. На вызов явился адъютант, которому была продиктована очередная срочная телеграмма на отправку в Порт-Артур. * * * В следующие часы между Царским Селом и Порт-Артуром велась интенсивная переписка – нытье Стесселя и гневные государевы «метания молний». Перепало и Витгефту, который в связи с неблагоприятным изменением в планах снова приуныл. Романова вся эта возня с шифротелеграммами порядком утомила и начинала раздражать. – Стесселю дам последний шанс! Что касается флота… ежели сие сможет взбодрить нашего нерешительного командующего эскадрой, поведайте по строжайшему секрету, что его ждет сюрприз! Намекните, что Зиновий Петрович к месту рандеву подойдет на трех боевых судах. Ободряющая депеша подкреплялась и конечной Высочайшей волей: «Вновь подтверждаю… к неуклонному исполнению вывести эскадру из Порт-Артура, следуя на соединение с отрядом Рожественского, по возможности вступив в бой с неприятелем и даже ценой потери кораблей нанести ему решительное поражение. Возвращение эскадры в Порт-Артур с неминуемой гибелью судов в обстреливаемой гавани, а также интернирование любого корабля, не потерявшего возможности к сопротивлению, ляжет тяжелой ответственностью перед законом, падет несмываемым бесчестием на Андреевский флаг и российский флот. Содержание настоящей телеграммы сделать известным всем адмиралам и командирам. Его Императорское Величество Николай II». * * * Что ж… очевидно, что там, на Дальнем Востоке, в ближайшие дни назревала большая, если не генеральная драка. Конец третьей книги * * * notes Примечания 1 Гладков, видимо, ожидал к коньяку так называемую «николашку» – лимон, присыпанный сахарной пудрой и молотым кофе. 2 Густав Васильевич Тринклер – создатель первого в мире бескомпрессорного дизельного двигателя. 3 Эскадренные миноносцы типа «Новик» с паротурбинными силовыми установками и паровыми котлами высокого давления, отапливаемыми только жидким топливом. Развивали скорость полного хода до 36 узлов. Пожалуй лучшие корабли этого класса из участников в Первой мировой войне. 4 Крылов А. Н. – русский ученый-кораблестроитель. 5 Речь идет о концепции «Fleet in being» – демонстрация только наличия мощного флота сдерживает агрессивные намерения политических оппонентов.