– Святые угодники! Горящие обломки летели, падали, шлепаясь в воду, взбивая брызги. После такого взрыва надеяться на то, что что-то уцелеет и останется на поверхности, даже и думать не стоило. Мелькнула в водяных фонтанах и бурунах торчком уходящая на дно корма и все! Ветер разметал языки пламени, дымы, белые остатки пара. Крейсер не сбавил ход. Спешили. Надо было выловить хоть что-то. Подходя к месту катастрофы, стали попадаться первые разбросанные обломки – обгорелые куски древесины. Много и порой густо. Единицы сумели подцепить, но не более – боднув форштевнем некоторых из них, отбрасывали буруном, их влекло мимо, вдоль борта, иногда ударяя о темную полосу ватерлинии. Подошли ближе к эпицентру, отработав «полный назад», застопорили ход, продолжая движение на небольшой циркуляции. Море кишело мелким мусором. Спустили шлюпки, работали баграми, сетями. Вытащили спасательный круг с надписью кириллицей и на английском. Обрывки бумаг с текстами – несомненно на русском… пока непереводимом, не до того – все, что могло иметь хоть какую-то информационную ценность, собирали в припасенные мешки. Ничего, в Лондоне разберутся. Но главное, подняли на борт тела. С десяток мертвых тел и потом еще несколько. Все в пробковых жилетах, не давших им пойти на дно. Все оказались в британской форме морских пехотинцев и матросов с «Кресси». Их узнали, опознали. – Сэр, – не надо было звать судового врача, чтобы понять, – сэр, у большинства огнестрельные ранения. * * * Перед тем как провалиться за горизонт, багровый полудиск светила неожиданно проглянулся в слоистой прорехе облачности. День уходил. На крейсере включали прожектора, продолжая неторопливые эволюции на «самом малом», высвечивая световыми пятнами почерневшую водную поверхность безымянного морского кладбища. Курсировали шлюпки, маяча огоньками. Опустился туман и, отходя далеко, фонари на шлюпках мутнели бледными пятнами. Бледными призраками. Джеллико недолго оставался на верхней палубе, внимательно осмотрев выловленное, мельком брезгливо косясь на трупы. – Живых нет, – не спросил, утвердил, не удивляясь этому после такого взрыва. Задаваясь себе вопросами, делая предварительные выводы, вслух, чтобы слышали офицеры. Надеясь, что его поправят или выскажут свои соображения. – Очевидно, Уорден все-таки захватил «объект», иначе откуда на нем призовая партия и матросы с «Кресси». Предположу, что взятый в плен экипаж каким-то образом сумел завладеть оружием, пытаясь вернуть контроль над судном. Отсюда огнестрельные ранения. Но почему подобрали только английские тела? Почему судно пыталось уйти от нас? Оно неоспоримо было гражданским. Откуда на нем столько взрывчатки? И где «Кресси» и «Пик», черт меня подери? И еще куча «почему». Но пусть с этим разбираются в Лондоне! * * * «Дрейк» оставался на месте до утра, продолжая нарезать круги в попытках выловить хоть еще что-то важное, на самом деле поджидая вызванный из Камчатского пролива обеспечитель. А уже на следующий день, соединившись, отряд взял курс на «зюйд». Впереди предстоял долгий путь до британской военно-морской станции в Вэйхайвэе. С промежуточными заходами в японские порты, откуда будут отправлены телеграммы, и где кэптен Джеллико с прискорбием узнает, что корабли под командованием Фредерика Уордена так и не объявились. И возможно, на этом полпути отряд сэра Джона и завернули бы, приказав отправляться на поиск пропавших, если бы… Если бы российское морское ведомство не распространило официальное сообщение о том, что… «Шестого числа октября месяца сего года, в целях оборонного упрочнения нашего на берегах Восточного океана, по распоряжению Его Императорского Величества самодержца Николая II, направлен в инспекционную поездку по Камчатскому приморью наместник на Дальнем Востоке адмирал Алексеев Е. И., в составе отряда военных судов: крейсера 1-ранга “Рюрик” под адмиральским флагом и вспомогательного крейсера “Лена”. В ходе миссии близ полуострова Камчатский Авачинского залива крейсер “Рюрик” подвергся внезапному нападению со стороны двух военных кораблей императорского флота Японии, один, из которых был опознан как бронепалубный “Сума”. Тип второго определить не удалось, тем не менее установлено предположительное сходство с броненосным крейсером английской постройки, кои несколькими единицами закуплены Японией для своего флота. В ходе продолжительного боя, длившегося более семи часов, японские крейсера были потоплены, однако смогли причинить крейсеру “Рюрик” тяжелые повреждения. Вследствие этой неравной схватки корабль был вынужденно выброшен командой на берег. По причине наступившей ночи и разыгравшегося шторма, кого-либо из японских экипажей спасти не удалось». Японская сторона немедленно выпустила коммюнике с опровержением, утверждая, что никаких броненосных крейсеров флота Микадо в том районе нет, а «Сума» честно несет службу в составе 4-го боевого отряда 2-й эскадры Соединенного флота. Однако умолчав о пропавших в безвестности трех вспомогательных судах во главе с бронепалубным «Акаси». Ну а главные интриганы-виновники тихо помалкивали, обдумывая следующий ход, исключительно правильно поняв намек о «предположительном сходстве с броненосным крейсером английской постройки». «Ямал» Этап возращения команды «Саванны» провели даже без вертолетных сложностей – спокойно по темноте пересеклись и непосредственно подняли шлюпку на борт. При этом метка «Дрейка» на развертке радара помигивала всего в трех с половиной милях, а туман оказался так к месту, что без всяких опасений включили навигационные огни. – Ну, показывай, лейтенант, что за фрукта ты привез, – встретил с трапа Шпаковский. Фрукт был на всякий случай стреножен по рукам, на глазах повязка, его поддерживали, чтоб не грохнулся. – Ведите его в каюту на второй палубе. Ту, что для пленных. Я сейчас подойду, – приказал начбезопасности и снова обратился к Волкову: – Пошли сначала на мостик – доложишься. – Ща, – Волков отдал свой «калаш» одному из бойцов и вернулся к поджидающему Шпаковскому. – Пошли. – Так и? Что за тип? – Мутный он, – после небольшой паузы, начал командир морпехов, – я сначала думал, что это кто-то из «рюриковцев», заблудившийся в трюмах… или кто там еще мог заниматься погрузкой взрывчатки. А оставлять по-любому было нельзя. – Верно мыслишь! Если б и не утоп – сцапали англы, и допросили бы, и вся возня с этой «Саванной» коту под хвост. – И я так подумал. Выловили его уже из воды, подняли, он прокашлялся и давай по-английски вякать. Назвался трюмным из американского экипажа. – Во как! – удивился Шпаковский. – И как же он?.. – Допрашивал его алексеевский каперанг – у него с английским получше. Говорит, что напился, упал, ударился, головой. Провалялся в беспамятстве. – Ага, «поскользнулся, упал, очнулся – гипс!..» Знакомо. Так. А почему мутный? – А мой парень его рану осмотрел – ссадина скользящая, гематомы нет. Как и признаков сотрясения мозга. И… – Погоди, дорогой, – прервал Шпаковский, толкая дверь, – пришли. Сейчас тебе по второму кругу все рассказывать. Капитану. На мостике их встретила внимательная аудитория. Хотя каперанг уже был тут и, понятно, кое-что успел рассказать. – Так вы думаете, что этот американец врет и засел там, в трюмах, неспроста? – едва ли не с порога начал наместник. – Подозреваете, что он является шпионом САСШ? Волков повторил свои сомнения по поводу натуральности ранения подозреваемого и добавил: – Не очень-то он похож на простого трюмного. И вообще у меня сложилось такое впечатление, что этот носатый жук знает русский язык. Уж больно уши торчком. Но помалкивает, не желая в том признаться, оставляя как козырь. И еще. Может, я не совсем понимаю реалий эпохи, но какой матрос будет таскать с собою постоянно паспорт моряка? Вот… нашли у него при обыске. Лейтенант достал из бокового кармана чуть влажную бумагу, прочитав: – Сэйлор… то бишь матрос. Ага, вот имя – Георг Рели, э-э-э… Сидни… – А ну-ка, позвольте мне энтот документ, – попросил штурман, принимая, молча вчитываясь, лишь шевеля губами, хмурясь, удивленно вскидывая брови. – Да не может быть! – Что? – в свою очередь удивились остальные. – Это не американский шпион, господа. Это… – штурман наморщил память, – это Соломон Роземблюм, он же агент британской разведки Сидней Рейли! * * *