– А сейчас? Наталья Степановна здесь ещё. Будет долго ещё, тетради проверяет, к урокам готовится. Я безумно рада и за её подругу-трудоголика, с которой они больше чаи гоняют, чем работают после уроков. Да отслеживают в окно, кто и во сколько ушёл с работы. – А сейчас десять минут третьего, мой рабочий день уже закончился. Завтра с утра сразу займусь этим ребёнком. Завуч кивает, но смотрит осуждающе, что я не захотела работать после своего рабочего времени, и мы на этом прощаемся. У нас с ней вообще как-то не заладилось с самого начала. С директором и завучем основной школы отношения прекрасные. Они всегда, если мне нужно, идут навстречу, я тоже, если что-то срочное по документации с особенными детками, а такое бывает, когда нужно едва ли не вчера. И в выходные, бывало, делала, и вечером приходила. А с этой как-то у нас не складывается. То ей не нравится, что я не дежурю в столовой, хотя мне по штатному не положено, я не классный руководитель, то у меня внешний вид слишком яркий. Она даже однажды предложила мне перекрасить волосы, а то, по её мнению, для школы они слишком яркие. И так и не поверила, что это натуральный цвет. Я выхожу на крыльцо, не особенно рассчитывая, что мистер Медведь будет ждать меня. Потому что странно он как-то ответил, не спросив ни где я в данный момент, ни адреса - ничего. Но чуть дальше ворот вижу большой кремовый ровер, и почему-то сразу предполагаю, что внутри этот Богдан. Вот как-то сама картинка рисуется - в огромной машине сидит огромный рыжий мужик. Картинка эта подтверждается и в реальности. Он действительно там сидит. Открыв полностью окно и выставив локоть. Он и правда огромный, мне не показалось тогда спьяну. Такому ничего не будет стоить взять за шкирку, как котёнка, такую как я, и нести столько, сколько влезет. Не устанет. Не заметит просто. Он сидит в солнцезащитных зеркальных очках, выстукивая какой-то ритм пальцами. Рукав лёгкого свитера засучен до локтя и можно увидеть геометрический орнамент татуировок на предплечье. Очень мощном предплечье. Наверное, именно таких на Руси в древности называли богатырями. Не знаю, о какую сливу стукнулась моя фантазия, но я вдруг представила этого мужчину в образе Ильи Муромца или Добрыни Никитича. Не тех, что из мультика, а настоящих. Огромных таких, сильных, в доспехах и верхом на брабансоне*. – Привет, - говорю я, подойдя со стороны водительской двери. – Привет, - он поворачивается, снимает очки и чуть прищуривается. Прикольно. Отмечаю для себя, что глаза у него голубые при рыжих волосах. Как и у меня. Только у него чуть больше меди, а у меня чуть больше золота. – Я за туфлями, - объявляю, стараясь подавить мелькающие в памяти картинки недавнего вечера. – Ну садись, - кивает на сторону пассажирской двери. – Зачем? Я и тут постою, а ты можешь подать их в окно, - переминаюсь на месте. – Так не интересно. Да и странно. Прикинь, кто-то смотрит, как тебе выдают в окно розовые туфли. – Ничего странного, - пожимаю плечами, хотя всё же странность есть, особенно для наблюдающих в выходящее сюда окно завучки и её подружки. – Боишься, что ли? - снова прищуривается. – А если и так? - поднимаю брови. Ну а правда? Мало ли, что у него на уме. Приличные девушки не садятся в крутые тачки почти не знакомых мужчин. – Ты предлагала, нет, уговаривала меня заняться с тобой сексом прямо в подворотне за ночным клубом, обещала сделать со мной такое, чего ещё никто до тебя не делал. Это я должен бояться тебя, не находишь? - он поднял бровь иронично, глядя мне прямо в глаза. Ах ты ж… – Тише ты! - шиплю на него, чувствуя, как кожа покрывается горящими пятнами. – Ещё и скрыть теперь факт домогательств пытаешься. – О Боже, - закрываю лицо ладонями. У него такой зычный голос, что мне кажется, что сказанное слышно даже за пределами всей Волгоградской области. А уж с феноменальным слухом Инессы Петровны в окне в нескольких метрах… – Ладно! Обхожу быстро машину и залезаю внутрь. Именно так, да - залезаю, а не присаживаюсь, потому что тачка огромная, и приходится потрудиться, чтобы взобраться в неё с сумочкой и пакетом, ещё и на каблуках. Плюхнувшись на сиденье и закрыв дверь я замираю, почувствовав, что оказалась на чужой территории. Здесь всё такое же массивное и монолитное, как и сам Богдан. А ещё тут невероятно приятно пахнет. – Это тебе, - протягивает здоровяк мне мороженое. “Белочка” – Кхм, - беру и зависаю. - Спасибо. Почему-то рядом с этим мужчиной я чувствую себя растерянной. Вроде бы такого в тот вечер не было. Но ведь был алкоголь. – Ешь. – Прямо тут? - смотрю на него удивлённо. - Я дома лучше. – А то туфли не отдам. Эм… Ну ладно. Я вскрываю обёртку и надкусываю шоколадную капсулу. Вкусно. Но ситуация странная. – Куда мы едем? - спрашиваю, когда он заводит мотор и разворачивается. – Никуда. Просто поколесим по району, пока ты съешь мороженое. Сама себя удивляю, когда начинаю спокойно есть мороженое. По идее бы надо возмутиться, стребовать свои туфли и свалить. Но мне вдруг так уютно становится и спокойно, будто весь мир с Инессой Петровной, предателем-Колей и прочими проблемами остался за пределами салона этой машины. – Ну всё, я съела, - сообщаю после пяти минут молчаливого катания. Богдан паркуется на стоянке у супермаркета, который находится как раз напротив моего дома. Переклоняется на заднее сиденье и достаёт оттуда пакет, извлекает из него мои туфли. Родненькие! – Спасибо, - уже протягиваю руку, но он свою отводит. – Примерь. – Чего? - смотрю удивлённо. – Ну вдруг я обознался и сейчас отдам их, а ты не хозяйка. Прикалывается же. Нашёл Золушку, блин. Ладно, Медведище, давай поиграем. Сталкиваю свои чёрные и отбираю розовые. Извернувшись, надеваю сначала одну туфлю, потом вторую. – Так нормально? - складываю руки на груди и уставляюсь на рыжего. - Убедился? – Угу. – Ну тогда я пошла. Выбесил меня своей проверкой. Поэтому я бросаю короткое “до свидания”, открываю дверь и выпрыгиваю на землю, а потом захлопываю дверь. Автомобиль сдаёт назад и разворачивается вокруг меня. Жду, пока он закончит манёвр, чтобы перейти дорогу и пойти домой. – Пока, Белочка, - криво усмехается Богдан в окно и надевает снова свои зеркальные очки. Но я ответить не успеваю, потому что столбенею. Ну какая же ты растыка, Карина! Рыжий явно ржёт, когда даёт по газам, но перед этим показывает в окно мою туфлю. Теперь чёрную. Одну из двух забытых сейчас в его машине. *Брабансон или бельгийский тяжеловоз - порода крупных, массивных лошадей, ростом в холке до 2м и весом до 1,5 тонн. 6 – Хватит ржать! - ругаюсь на подругу, а самой смешно не меньше.