19 Мы едем ко мне. За рулём Богдан абсолютно спокоен, но едва переступаем порог, как его накрывает. И меня, кажется, тоже. Он сбрасывает туфли, подхватывает меня на руки и несёт в спальню. Кладёт на постель так аккуратно, будто я стеклянная ваза. Снимает с меня сначала одну туфлю, потов вторую. Тоже осторожно, бережно опуская каждую ногу обратно на кровать. Интересно, как же он собирается меня трахать, если дотронуться боится? – Ты ходишь к врачу в чулках? - удивлённо поднимает брови, а мне хочется рассмеяться. – Ну технически это удобно. – А то у меня уже фантазия не в ту сторону. – Фу! - я уже смеюсь в голос. - Богдан, хватит уже меня смешить. Ты меня трахать собрался или веселить? – Ого, - его лицо аж вытягивается. - Мне нравится твой запал. Мне и самой нравится мой запал. Когда Богдан мне не звонил эти две недели, я думала “ну и ладно, не сильно и надо”, но сейчас я однозначно поняла - меня к нему влечёт. Не только как очарованную его мужской заботой женщину, но и чисто физически. Сильно. Меня возбуждает его тело: сильная, широкая рельефная грудь, с витками рыжих волос, плоский живот, на котором чётко угадываются очертания мыщц пресса, его огромные руки с бугрящимися мускулами. А ещё мне нравится огонь в его глазах, когда он смотрит на меня, откровенно выражая желание. Какая бы женщина не желала, чтобы её так хотели? И член. Да, мне определённо нравится член этого Медведя. Он очень под стать своему хозяину, отлично дополняет его. Крупный, длинный, с тёмной выступающей влажной головкой. Мне очень нравится чувствовать его в себе, даже учитывая, что первые секунды мне нужно к нему привыкнуть, к его «медвежьим» размерам. А ещё мне хочется сейчас попробовать его на вкус. Я минет делала нечасто мужу, мне это дело не сильно нравилось, потому что я потом оставалась с носом, а Коля сразу засыпал. Но что-то подсказывает мне, что Богдан так делать не станет, и свою порцию удовольствия я получу. Но сейчас я хочу ощутить его вкус даже не сколько для его удовольствия, а больше для своего собственного. Поэтому сажусь на кровати, сползаю на край, опустив ноги на пол и берусь за ремень его брюк. – Ого, мать твою, - тихо шепчет себе в бороду Богдан, правильно расценив мои намерения Я расстёгиваю ремень, брюки и стаскиваю их до середины его бёдер. На серых боксерах явно выделяется твёрдый массивный бугор, по которому я медленно веду указательным пальцем сначала вниз, а потом вверх до самого кончика. Слышу, как срывается дыхание Медведя и внутренне ликую от того, какую реакцию у него вызываю. Неспеша, изучая в наслаждение, оттягиваю резинку его трусов и высвобождаю качнувшийся в нетерпении его большой член. Восхитительно. Богдан очень красивый мужчина. Во всём. Не смазливый лапочка, его красота грубоватая, жёсткая - очень мужская. Меня она вводит в какое-то странное состояние. Наверное, это что-то генетическое, очень древнее. Чувственность будто сама по себе просыпается. Мне хочется быть с ним послушной и покладистой. Хочется наслаждаться им и позволять ему наслаждаться мною. Любое желание спорить или эмоционально доминировать растворяется. Наверное, не зря говорят, что феминистка - это до первого настоящего мужчины в жизни. Это хоть и немного из другой оперы, но некая ассоциация с этим выражением у меня возникает. – Карина, не дразни, - шепчет так, будто сам уже на грани. - Не в музее, хватит рассматривать. Ну или потом… Хочется улыбнуться, но мне и самой не терпится попробовать его на вкус. Что я и делаю. Обхватываю его член ладонью, кайфуя от твёрдости, чуть оттягиваю вниз крайнюю плоть и обхватываю головку губами, замечая, как по животу Богдана пробегает судорожная дрожь. Когда-то я задумывалась, а что если в моей жизни когда-нибудь могут появиться другие сексуальные партнёры? Кроме мужа, который был первым. Не то чтобы я планировала когда-то ему изменять, нет, просто размышляла отстранённо, ведь жизнь длинная. Так вот мне казалось, что это будет поначалу очень странно и непривычно. Что я буду долго привыкать ко вкусу и запаху другого мужчины, если такой в моей жизни появится. Но оказалось всё иначе. Куда проще. Моё тело, моё осязание и обоняние совершенно не распознавали в Богдане чужого мужчину. Наоборот - мы будто всегда принадлежали друг другу. Вот и во время минета я не испытываю ни миллисекунды отторжения или какого-то другого отвлекающего ощущения. Будто я делаю ему это уже не в первый раз. – Возьми глубже. Ещё немножко, - говорит хрипло и стаскивает резинку с моих волос, а потом запускает в них пальцы. - Пожалуйста, Белочка… Мне сложно взять до корня такой большой член, но я стараюсь. Расслабляю горло максимально и опускаю голову. Получается, хотя и сложно. Но я довольна собой, что могу доставить ему такое наслаждение. – Тормози, Белочка, а то кончу… - говорит одно, но в голосе будто слышится мольба не послушать его. – Кончай, - шепчу, выпуская его изо рта и вновь ныряя. – Сама напросилась. Богдан сжимает волосы на моём затылке чуть сильнее и несколько раз подаётся бёдрами мне в рот, в последний раз прижавшись плотно, что я даже от неожиданности едва не дёргаюсь, но успеваю сдержаться. А потом мне в рот несколько раз выстреливает горячая солоноватая сперма. И я… её неожиданно для себя проглатываю. Никогда так не делала. – Охренеть… - со стоном шепчет Богдан. - Кайф какой… охренеть… А потом опускает глаза и смотрит в мои. Мне даже хочется отвести взгляд, но я задаю себе вопрос «с чего бы мне это делать?» Между нами всё честно и открыто. И смотрит он с восторгом, а не с превосходством. – Карина, рот у тебя такой же охрененный, как и вся ты, - делает Богдан комплимент в своём стиле и валится рядом на кровать. - Дай мне пять минут и я тебе отомщу. Но пяти минут ему и не требуется. Отдышавшись буквально минуту, Богдан притягивает меня к себе и начинает целовать. А ведь я даже рот не прополоскала. Коля же после минета никогда не целовал, хотя и кончал на пол. Морщился и подставлял щёку. Богдану же всё равно. Он страстно целует меня, гладит моё тело руками, попутно раздевая. Не спешит, сам ещё восстанавливая силы. Но мне и хорошо - приятна его неспешная нежность. На животе его ладонь задерживается и гладит с какой-то особенной осторожностью, едва-едва касаясь, а потом ныряет в трусики. И так уже не особенно стесняется. – Давай сверху, Белочка? Можно ведь? – Врач же сказала: только не жёсткий секс. – Мы не жёсткий, - улыбается. - С ним подождём. Эти его обещания будоражат фантазию и она пускается во все тяжкие. Ну точно гормоны уже начали шалить. А может всё дело в самом мужчине… Богдан возгромождает меня на себя, придерживая за талию. Платье спускает до талии, но не снимает. Как и чулки. Вижу, что его это особенно возбуждает. Я приподнимаюсь и направляю его в себя. Опускаюсь медленно и осторожно, наслаждаясь тем, как его член меня заполняет. Где-то в глубине бьётся мысль, что а вдруг это опасно, но я напоминаю себе слова врача, что у меня всё хорошо, и секс совершенно неопасен. Расслабляюсь и опускаюсь полностью. Пальцы Богдана сильнее сжимаются на моих бёдрах, а сам он громко выдыхает. – Хорошо как, Белочка, как же хорошо… - шепчет и начинает помогать мне медленно двигаться на нём. Действительно хорошо. Очень. Я даже не устаю в этой позе, как обычно, потому что он своими крепкими большими ладонями поддерживает под бёдра и помогает с ритмом. Оргазм настигает меня и Богдана с разницей в несколько секунд. Он вжимается в меня снизу, прижимая к своим бёдрам и пульсирует спермой теперь внутри, а я откидываю голову назад и зажмуриваюсь, ловлю разноцветные круги под закрытыми веками, а потом падаю ему на грудь в изнеможении. Кайф. – Можно же было кончать? Я так понимаю, предохраняться уже не надо? – Очевидно, что нет, - смеюсь ему в шею. - Раньше надо было спрашивать. – Ну и по фигу, - гладит меня по волосам, а я слушаю, как быстро и напряжённо после пережитого оргазма стучит сердце в его груди. - Зато у нас будут детки. Интересно, рыжие получатся? – А у них есть выбор? - снова хихикаю. Как же с ним хорошо! – Очевидно, что нет, - отвечает моими же словами и тоже тихо смеётся. Богдан выскальзывает из меня, сгребает в охапку и так мы оба и засыпаем. А вот просыпаемся от того, что щёлкает замок входной двери и кто-то начинает копошиться в прихожей. 20 У меня внутри всё холодеет от ужаса. Услышать, что кроме тебя в квартире, в которой ты живёшь одна, кто-то есть - страшно до дрожи. И если бы не Богдан рядом, я бы уже точно сердечный приступ поймала. Я хватаю его за руку и замираю. Он тоже прислушивается, садится. – У кого ещё есть ключи? – У бабушки. Но она в деревне и никогда бы без предупреждения не приехала. Ещё у Коли. – Понятно. Богдан решительно встаёт и натягивает брюки прямо на голое тело. А я зажмуриваюсь. Коле кранты. Ну и сам себе виноват.