Чудище осторожно двинулось к нему, и Баркли стоило огромных усилий оставаться на месте. Что помешает люфтхунду вместе с мясом оттяпать кусочек от его ладони? Напуганный этими мыслями, Баркли подождал, пока чудище не подойдёт достаточно близко, и бросил мясо в снег перед ним. – Угощайся, – с трудом выговорил он. Всё время, что чудище ело, оно не спускало глаз с Баркли, будто предпочло бы отобедать им. * * * Вечером в гостинице Виола, Этель и Абель завалили Баркли советами. – Ты должен быть ему альфой, – заявил Абель. – Он как волк, верно? Он должен тебя уважать. – Продолжай его кормить, и, уверена, он смягчится, – сказала Этель. Затем, помолчав, добавила: – И слегка отяжелеет, но не думаю, что это проблема. – Ты просто чуточку его напугал, – настаивала Виола. – Вам нужно наладить доверительные отношения. Вы с ним партнёры. Ты – его чудолог. Митзи при этих словах взобралась на стол и метнулась к стоящей перед Виолой кружке с грушёвкой – маленький дракон был от неё без ума. К сожалению, она слегка не рассчитала и опрокинула кружку. Виола, хмурясь, вытерла пряную лужу. – Хотя, знаешь, может, тебе действительно стоит стать его альфой. Тогда он будет тебя слушаться, – пригвоздила она Митзи недовольным взглядом. Та протестующе пискнула и разорвала в клочья её салфетку. Но что-то подсказывало Баркли – хоть он и признавал, что эти трое знали о чудищах намного больше его, – что в данном случае они все ошибались. С самого того дня, когда они сбежали от Сорена, его чудище не вело себя вызывающе, не проявляло агрессии и недоверия. Скорее оно выглядело… нетерпеливым. Будто ожидало чего-то. Но в этом и заключалась проблема. Он понятия не имел, что было на уме у люфтхунда. Баркли в расстройстве опустил голову на стол. – Тэдж прав. Меня убьют во время практического экзамена. Если кто-то и должен бояться, то это я. Вы сами видели, как люфтхунд на меня смотрел! Не как на своего альфу или партнёра, а как на обед! – Что ты будешь делать, если тебе не удастся избавиться от метки? – спросила Этель. – Думаю, Сорен ему с этим поможет, – мрачно заметил Абель. Виола нахмурилась и сжала плечо Баркли. – Мы ему не позволим. – Даже если ты не станешь первым, – жизнерадостно добавила Этель, – тебя может взять в ученики какой-нибудь другой мастер-чудолог. Присоединишься, как мы, к Гильдии! Она сказала это, чтобы его подбодрить, но Баркли только ещё пуще приуныл. Если ему не удастся каким-то невероятным чудом обойти Тэджа по результатам экзамена, у него не будет иного выбора, кроме как навсегда остаться чудологом. Он не сможет вернуться в Занудшир. Больше никогда не увидит мастера Пилцманна и миссис Гавенер. Да, когда-то Баркли мечтал о приключениях, но ни о чём подобном и думать не смел. На самом деле ему просто хотелось, чтобы родители им гордились, а они точно не пожелали бы, чтобы их сын связался с чудищами после того, как одно из них их убило. – У меня идея! – взвизгнула Этель и, порывшись в рюкзаке, достала скомканную листовку. – Скоро день лекций – он всегда бывает перед вторым экзаменом. В этот день устраивают презентации, на которых мастера рассказывают о себе и особенностях своей работы. Предлагаю пойти всем вместе и найти тебе мастера! Не в силах больше терпеть ни секунды их назойливого воодушевления, Баркли вскочил. – Я пойду подышу свежим воздухом, – бросил он и выскочил за дверь, в объятия зимней ночи. * * * Полчаса спустя Баркли стоял, прижавшись спиной к стволу, и держал в вытянутой перед собой руке мясо белки. – Возьми! Просто возьми его! Люфтхунд с подозрением принюхался. Благодаря чёрному меху он был практически невидим в темноте. Баркли знал, что проводить с ним время наедине – затея опасная. Вокруг стояла мёртвая тишина, даже совы не ухали. Никто не увидит, если Баркли съедят. Но он не собирался искать другие варианты, как предлагала Этель. Если он хочет победить, ему придётся пойти на риск. Чего бы ему это ни стоило. Когда клыки чудища оказались в опасной близости от ладони Баркли, он снова бросил мясо в снег. Но в этот раз люфтхунд есть не стал. Он понюхал мясо и сморщил нос, как оскорблённый гурман. – Ты будешь меня слушаться, – сказал ему Баркли. – Потому что ты – чудище, а я твой чудолог. И потому что мне так нужно. Что бы кто ни говорил, а я не могу оставаться чудологом всю жизнь. Пока люфтхунд был занят мясом в снегу, Баркли попытался снова призвать ветер. Он заранее положил на сгнивший пень сосновую шишку, чтобы попрактиковаться. Ветер подул, но высоко над головой Баркли, зашелестев ветками. Шишка даже не сдвинулась. Баркли плюхнулся на пень и уставился на чудище. Оно шумно выдохнуло и слегка мотнуло хвостом. Будто смеялось над ним. – У меня ничего не получается, – проворчал Баркли. – Даже если я останусь здесь, чудолог из меня будет никакущий. Чудище опять фыркнуло, словно соглашаясь. – Я тебя забавляю? Люфтхунд подошёл к Баркли, и тот торопливо сунул руку в карман за амулетом против чудищ. Люфтхунд с любопытством на него посмотрел, хотя должен был умчаться прочь. – Виола права. Толку от него нет. Чудище понюхало амулет и изобразило отвращение. Затем, продолжая морщить нос, лизнуло его. – Что, вкусно? Или ты лизнул его, только чтобы выставить меня дураком? Люфтхунд самодовольно вскинул голову. Мало того, что чудище Баркли было опасным, у него ещё, судя по всему, было раздутое самомнение. Вздохнув, Баркли выбросил амулет в снег. Надо было сразу поверить Виоле, что от сделанных в Занудшире побрякушек нет никакой пользы. – Знаешь, чего я не понимаю? – снова заговорил он. – Как мы вообще стали партнёрами? Потому что мне все говорят, что случайно стать партнёром чудищу невозможно. Люфтхунд посмотрел ему прямо в глаза, и у Баркли возникло такое ощущение, что тот пытается что-то ему сказать. Но, естественно, он ничего не понял. – Это место сводит меня с ума, – пробормотал Баркли. – Я тут сижу, разговариваю с тобой, будто ты правда можешь мне ответить. Чудище скорчило оскорблённую морду. Баркли упёр руки в бока. – Не смотри так на меня. Я не просил становиться мне партнёром. Люфтхунд сел и поднял передние лапы, имитируя позу Баркли. – Прекрати. – Баркли опустил руки. Люфтхунд опустил лапы. – Слушай, все в Сикоморе и так надо мной издеваются, ещё от тебя этого мне не хватало. В расстройстве он пнул сугроб. Налетевший ветер подхватил снежинки и разнёс их по всей поляне. Люфтхунд гавкнул и, замотав хвостом, принялся их ловить. Когда последняя снежинка улеглась, чудище обернулось на Баркли в немом ожидании, будто для него это всё была лишь игра. Баркли вздохнул. Без амулета у него остался лишь один проверенный способ привести мысли в порядок – бег. Неважно, что на дворе была тёмная морозная ночь. Ему необходимо было подвигаться. И побыстрее. «Вернись», – подумал Баркли, мысленно призывая люфтхунда назад в метку. Чудище заскулило. – Решил поупрямиться? Виола настаивала, что Баркли необходимо узнать своё чудище, но пока мнение о нём складывалось не самое лестное. Чудище опять заскулило, да так тоскливо, что Баркли стало совестно. Если верить Виоле, люфтхунды не жили в стае, но вдруг конкретно этому было одиноко? Как сироте, у которого настоящих друзей можно было пересчитать по пальцам одной руки, Баркли было хорошо это знакомо. – Ладно, – буркнул он, свернув на ближайшую улицу, подсвеченную качающимися с веток фонарями с жужжащими внутри жучками. Он совершенно не ориентировался в Сикоморе, но его извилистые улочки манили его, призывая помчаться по ним во всю прыть, не боясь потеряться. И всё же он колебался. Правила Занудшира о запрете бега, грязи и любого проявления дикости были слишком глубоко в него вбиты, чтобы так просто о них забыть даже в другом городе. Но затем его обдул лёгкий ветерок, будто приглашая присоединиться. И Баркли внезапно осознал, что в Сикоморе всё же было что-то хорошее. Он сорвался с места.