Баркли был благодарен им за помощь, но предостережения пропустил мимо ушей. Он привык просить взрослых о помощи. В конце концов, ему потребовалось несколько дюжин попыток, чтобы убедить мастера Пилцманна взять его в ученики. Баркли не сдастся. Для этого было ещё слишком рано. Он вежливо их поблагодарил и, проигнорировав возражения Виолы, направился прямиком к Руне и храпящему главному чудологу. Остановившись у дивана, Баркли откашлялся. – Э-эм, простите, мисс Расгар? Руна повернулась к нему, и Баркли увидел, что правая сторона её лица была изуродована жутким шрамом: чьи-то острые когти рассекли бледную кожу почти до самого уха. – Полагаю, это моё имя, – сухо сказала она, – хотя, признаться, непривычно слышать по отношению к себе слово «мисс». Взгляд её холодных серых глаз изучающе скользнул по ребятам и остановился на Виоле. Баркли ещё никогда не видел её такой сконфуженной. – Виола Дюмон… Как Сирил? – Х-хорошо, – едва выговорила Виола. Её пальцы нервно забегали по значкам, даже по тем, которые не нуждались в выравнивании. – Как жаль, – отозвалась Руна. – Что бы вы ни хотели спросить, поторопитесь. Не хочу будить Эрхарта. Он без конца клянчит деньги… чтобы наконец привести всё тут в порядок… – Пожалуйста, мисс Расгар. – Баркли снова задействовал свой самый учтивый голос. Руна не улыбнулась, хотя, возможно, она была из тех людей, кто в принципе никогда не улыбается. – Я ищу способ, как избавиться от метки чудища. Это возможно? Её взгляд сместился на него. Он сглотнул. – Возможно, но опасно. И зависит от конкретного чудища. – Это люфтхунд. Руна оказалась первым человеком на его памяти, не выказавшим ни малейшего удивления при этих словах. – И ты хочешь от него избавиться? Ты понимаешь, что большинство твоих сверстников всё бы отдали ради такого могущественного чудища? – Фыркнув, она посмотрела по сторонам. – Как и половина этих мастеров. Баркли успел испытать на себе, на что готовы пойти некоторые чудологи ради обладания люфтхундом. – Я просто хочу вернуться домой, – твёрдо сказал он. – Где твой дом? – Занудшир. – Это его семь лет назад уничтожил Гравальдор? – Выражение её лица – самую капельку – смягчилось. – Давно ты в Сикоморе? – С утра. – Скажи, что ты о нём думаешь? Что ты думаешь о чудологах? – Тут… – Кровь прилила к щекам Баркли, как всегда бывало, когда он лгал. – Всё иначе. – А если честно? Он опустил глаза к ботинкам. В зале было шумно: смеялись чудологи, каркали и выли чудища, трещало пламя в камине. Не то что в Занудшире, уж точно не до такой степени. В Занудшире никому и в страшном сне бы не привиделось отрезать руки людям, чтобы украсть их чудищ. Там никто не обзывал его «бесполеземцем». И пусть некоторые законы Занудшира раздражали Баркли, город жил по правилам, чётко расписывающим, что хорошо, а что – плохо. – Мне здесь не нравится, – тихо сказал он. Лицо Виолы расстроенно вытянулось. – Справедливо, – кивнула Руна. – Тем более для того, кто пробыл тут меньше суток. Баркли открыл рот, чтобы заверить её, что его мнение не изменится, сколько бы он здесь ни пробыл, но Руна продолжила: – Я помогу тебе, но только при одном условии. Отбор начинается, ради него я и приехала в Сикомор. Он состоит из серии экзаменов, в ходе которых молодые ребята демонстрируют свои умения и чудищ. По их итогам лучшие становятся учениками Гильдии. Задача эта тяжёлая… а порой и опасная. «Ну ещё бы, – подумал Баркли. – Тут всё опасно». – Если ты станешь первым по результатам Отбора, – договорила Руна, – я расскажу тебе, как избавиться от метки. Баркли выпучил глаза. – Первым? Но я… я ничего не знаю ни о чудищах, ни о магии! – Я не пытаюсь обвести тебя вокруг пальца или унизить. Если тебе не хватит сил, чтобы стать первым, ты не переживёшь удаление метки. Убивать тебя я не намерена. Докажи, что мне не придётся из-за этого волноваться, если я соглашусь тебе помочь. Глава 12 Баркли выскочил из здания Гильдии на городскую площадь и поёжился под пошедшим снегом. Виола едва не запнулась о собственные ноги, торопясь за ним. – Отбор начнётся завтра, – сказала она. И без того плохое настроение Баркли ещё сильнее ухудшилось. – Он состоит из трёх частей, каждая длится неделю. Он застрянет в Сикоморе на целых три недели! – Руна не обманывала, когда говорила, что на Отборе бывает опасно. Случалось, ученики получали травмы… и даже погибали… – Перестань, Виола! – не выдержал Баркли, разворачиваясь. – Думаешь, мне от этого легче? Я не представляю, как буду участвовать! Я ничегошеньки не знаю о колдовстве… – О магии… – И либо погибну, либо опозорюсь! Но в любом случае победы мне не видать, а значит, я никогда не смогу вернуться домой. Воображение Баркли без остановки рисовало картины ужасного будущего. Он навсегда останется в Сикоморе, будет чистить улицы от помёта чудищ, пока одно из них случайно его не сожрёт. Или сбежит в деревню где-нибудь далеко-далеко отсюда, возьмёт себе новое имя, отрастит бороду и больше не заговорит ни с кем до конца своих дней. – Всё не так плохо! Едва ли на Отборе будет ещё кто-то с мифическим чудищем. – Я бы не был столь уверен, – буркнул Баркли, вспомнив Тэджа. – И потом, какая разница, если я стану первым учеником, которого сожрёт его же собственное чудище. Виола закатила глаза. – Ты будешь участвовать или как? Баркли вздохнул. Весь его гнев резко остыл и превратился в нечто холодное и несгибаемое – как сталь, выкованная из каменистой руды. Виола совсем его не знала. Он был в её глазах обычным бесполеземцем, но это была далеко не вся правда. Баркли был мальчиком, который с малых лет сам зарабатывал себе на еду. Который заучил всё, что только можно, о грибах ещё до того, как стал учеником мастера Пилцманна, чтобы доказать учителю, что он достоин. Который всегда полагался только на себя, потому что больше было не на кого. – Конечно, я буду участвовать, – заявил он. – Пусть я умру. Пусть опозорюсь. Но я постараюсь победить. Услышав это, Виола схватила его за плечо и потащила за собой в обход здания Гильдии, где другие дети выстроились перед столом регистрации. Баркли узнал нескольких, включая Тэджа, опять окружённого преданными поклонниками. Несмотря на кусачий мороз, он так и не опустил рукава, горделиво демонстрируя метку в форме огромной змеи. Виола выдернула из-под пальто шарф, обмотала им голову на манер капюшона и опустила по самые глаза. Выглядело это немного смешно, особенно из-за выступов по бокам, получившихся из-за затянутых в узлы волос. – Что ты делаешь? – спросил Баркли. – Не хочу, чтобы меня узнали. – Боишься, все опять начнут к тебе подлизываться? – Нет, – огрызнулась она. – Я боюсь, что все решат, будто я участвую. Пойдут слухи. Баркли вспомнилось, что, если верить тем троим взрослым чудологам, Виола была ученицей некоего Сирила Харлоу. – А ты ведь уже ученица Гильдии, верно? – Да, – пискнула она, нырнув ему за спину. Ей явно было не безразлично мнение окружающих. – И часто ученики путешествуют без своих мастеров? – Э-эм, да. Постоянно. Баркли сощурился. Тогда почему все в Сикоморе удивлялись при виде её? Но продолжить расспросы он не сумел, его отвлёк шум впереди.