Бальтазар тянул время, наслаждаясь ее ужасом. Гладил. Пока еще только гладил. Но вот потянул завязки панталон и оставил Эви полностью беззащитной. – Нечестно, что ты голенькая, а на мне брюки. Не находишь? Видишь, как я нежен. Немного уважения заслуживает даже такая маленькая дрянь, как ты. Он наклонился и лизнул мочку уха. А потом неистово укусил, так что у Эви потемнело в глазах от боли. А когда чернота рассеялась, она увидела, что Бальтазар улыбается ей окровавленными губами. – И даже это еще не страшно, маленькая лгунья. «Помогите! – взмолилась Эвелина, не зная, кого просит о помощи – Пресветлую, Райли, Дегара или всех вместе. – Спасите меня! Кто-нибудь!» Никто не услышит. Никто не придет… – Пустите меня к королю! – за тонкими стенами шатра раздался истошный женский голос. – Я должна стать избранной! – Уйди ненормальная! По-хорошему прошу! – грозно отвечал ей мужской. – У короля уже есть избранная! – Я только на минуточку! Он меня увидит и сам уходить не захочет! Бальтазар, который прислушивался к перебранке, расхохотался. Вид у него сделался крайне довольный. Эви была рада и этой передышке. Хотя стоит ли оттягивать неизбежное? – Никуда не уходи, – он подмигнул Эвелине. – Я скоро вернусь. Утешу бедняжку! Он сжал руку в кулак, снимая защитный купол. Отодвинул полог и вышел наружу. Эви ожидала услышать восторженный визг и самодовольный баритон Бальтазара, а вместо этого услышала звуки борьбы и следом хрип. Король избил поклонницу? Чересчур даже для него. Но вот Бальтазар ввалился в шатер, цепляясь за материю, закрывающую вход. Она затрещала под его рукой, оторвалась лоскутом. Король упал на пол и пополз, цепляясь за горло, словно что-то душило его. Эвелина, подчиняясь магическому приказу, смотрела на него во все глаза, но никак не могла понять, что происходит. Под полог проскользнула согнутая в три погибели женская фигура, а за ней высокая и широкоплечая – мужская. «Елка? – собиралась воскликнуть Эвелина. – Дегар?» Но с губ сорвался лишь всхлип. Это было немыслимо, не иначе как начался бред. Что в королевском шатре делает безобидная старая женщина, как ее разыскал Дегар, а главное, как они сумели одолеть могущественного мага? Дегар между тем не терял времени. Первым делом он накинул на Эви плащ, а потом вздернул Бальтазара за волосы. Эвелина разглядела на шее короля тонкий, сплетенный из человеческих волос ошейник. Он сжимался все туже, как ни старался король просунуть под него пальцы. Елка подошла ближе, встала и смотрела, распрямив, насколько это было возможно, сгорбленную спину. – Узнаешь меня? – спросила она, вздернув подбородок. – Помнишь мое имя? Я Елисавета. Эви вздрогнула, пронзенная осознанием происходящего. Когда-то в библиотеке Академии она читала книгу о неснимаемых заклятиях, которых стоит опасаться даже сильнейшим магистрам. Артефакт, что душил сейчас Бальтазара, действовал один раз, но наверняка. – Ты думал, ты единственный маг на всем свете? – каждое слово Елисаветы было точно гвоздь, который она заколачивала в крышку гроба. – Ты думал, можно безнаказанно разрушать жизни? Куда подевалась та наивная простушка, которая мечтала о бале? Глаза горели огнем возмездия, и Эвелине даже показалось, что она видит ту девушку, которой Лисси была когда-то. До тех пор, пока не заключила магический договор. Страшный договор. Такие магистр Лавер называл «данью отчаяния». Елисавета отдала десятки лет жизни в обмен на ошейник, сплетенный из ее волос, и пока маг заплетал заклинание в темно-каштановые девичьи волосы, Лисси дряхлела на глазах. Зато это заклятие ничто не могло перебить. – Ты думал, что я смогу жить после того, как ты лишил меня невинности на глазах моего умирающего, истекающего кровью жениха? Ты позволил ему ворваться в шатер только для того, чтобы убить на моих глазах! Эвелина была потрясена силой воли Лисси и ее отчаянным поступком. Бальтазар уже едва дышал, он перестал хвататься за ошейник, его взгляд безумно метался по лицу Елисаветы. – Тебе нужно было это? – спросила старуха у Дегара и указала подбородком на обсидиановый перстень. – Забирай. Дегар попытался приподнять цепочку, но она туманом просочилась сквозь пальцы. То же произошло и с Ленаром. По губам Бальтазара скользнула торжествующая усмешка, которая, однако, тут же сменилась гримасой боли. – Убьем, и снимешь с тела, – сказала Лисси. Король оскалился и прохрипел из последних сил: – Убьете… и артефакт… разрушится. – Врешь! – крикнула она. – Проверь! – каркнул он. Эви застонала. Она все еще болталась в воздухе и по-прежнему не могла говорить. – Сейчас, огонек, – отозвался Дегар. – Потерпи. Но Эви настойчиво привлекала к себе внимание. «Да выслушайте же меня!» – пыталась донести она, и демон понял. – Сними с нее заклятие! – рявкнул он. Эвелина грохнулась на пол и застонала теперь уже от боли, но не было времени себя жалеть. – Лисси, прикажи ему подчиняться мне! Укажи ошейнику, что я его хозяйка. Мы уйдем и заберем Бальтазара с собой. – Не убьем? – нахмурилась Елисавета. – Убьем! – пообещала Эви. – Но позже! Нам очень нужен перстень. Это вопрос жизни и смерти! Лисси задумалась. Она вдруг как-то потухла, снова согнулась. – Если это спасет чью-то жизнь, я согласна… Рива не смогла спасти, так хоть кого-то другого… Вздохнула и громко проговорила: – То, что сплетено из моих волос, то, чему моя жизнь залог, вот твоя хозяйка! Слушайся ее во всем! Эвелина ощутила в своих пальцах невидимую нить, с помощью которой можно было управлять ошейником – затянуть или ослабить. – Мы уходим, – сказала она. Ноги не слушались, дрожали, но нужно быть сильной. Если Лисси смогла, то и она сможет! Трясущимися руками Эви запахнула плащ, досадливо глянула на белье, комочками валяющееся на полу. Отвернулась: некогда. – Стражники! – вспомнила она у выхода. – Обезврежены, – откликнулся Дегар. Только сейчас Эви заметила, что костяшки пальцев демона сбиты в кровь. Обезврежены – это без сознания или… убиты? Вскинула испуганный взгляд. Снова невинные жизни? Сколько можно? – Обезврежены, – повторил он мягче. – Отдыхают. И улыбнулся. Эви разрывало от вопросов и предположений, но все это может подождать. Она дернула невидимую нить. Вроде бы вполсилы, а Бальтазар захрипел и едва не упал. – За мной! И мимолетно изумилась про себя: «Мы украли короля!» Хотя, строго говоря, еще не украли. Пусть стражники на время выведены из строя, но сад полон людей, как проскочить мимо них незаметно? А слуги? Кто-нибудь может увидеть! Она обернулась за поддержкой к Дегару и Лисси. Эви управляла ошейником, но что делать дальше, не знала. – Ты незаметно выведешь нас за пределы дворцовых стен, – приказал демон Бальтазару. Тот посмотрел с ненавистью и отер тыльной стороной ладони кровь с губ. Кровь Эвелины. Недавние воспоминания обожгли мейджи огнем, но она запретила себе чувствовать и думать. Надо как можно скорее заполучить Ленар. Бальтазар не из тех, кто сдается. Рано или поздно он освободится и отомстит так, что мало не покажется. Нельзя оставлять его в живых, однако и убивать сейчас тоже нельзя. Правитель Ферранда, видно, тоже подумал о том, что его время придет позже, и отвесил издевательский поклон. Мол, ваша взяла. Пока. Он повел их за собой вглубь сада, который постепенно становился все более запущенным и диким. У Эви от напряжения скрючились пальцы – так крепко она сжимала невидимую нить. Лишь потом поняла, что поводок никуда не денется, он точно прирос к ладони. Стихли звуки музыки, осталось только шумное дыхание, шелест листьев и хруст веток. Елисавета запыхалась, но не отставала. – Я знаю… куда он нас ведет… – сбивчиво проговорила она. – Здесь сад… сливается с лесом… – Это плохо? – уточнил Дегар, который шагал плечом к плечу с королем и не спускал с него глаз. – Хорошо. Но я не думала… что он послушается… – Жить-то хочется! – выплюнула Эви. Ей нравилось думать, что Бальтазар боится ее. Каково это – знать, что кто-то другой управляет твоей жизнью и смертью? Эви никогда не была кровожадной, но призналась себе, что сейчас без раздумий затянула бы удавку на шее Бальтазара. – Нет, – качнул головой демон. – Здесь что-то иное. Бальтазар кинул на него высокомерный взгляд. Даже сейчас этот мерзавец продолжал считать себя выше и умнее их всех. Эви скрипнула зубами и потянула поводок. Хрип высокородного ублюдка прозвучал музыкой для ее ушей.