— Кто? — Ученые. Охотники. Боль всколыхнулась, и я закрыла глаза. Но воспоминания в этот раз не захотели уходить, и замелькали картины — резкие фотографии прошлого, которые часть меня не хотела помнить. Ярко белый цвет великолепного здания на фоне голубого неба, и бассейн, издалека казавшийся почти океаном. Дымчато-серый камень, окружавший бассейн, его холод под моими босыми ногами. Волны страха, пробежавшие вниз по моему позвоночнику, когда тени задвигались и превратились в наших охотников. Борьба, страх, и огонь — горячий желто-белый огонь — вспыхнул на кончиках пальцев Игана, окружил тех, кто угрожал нам, поглощая их. Моя рука, заключенная в теплую безопасность руки Игана; воспоминания о том, как мы бежали к океану и его манящей безопасности. Резкое эхо выстрелов. Ожог от пули на моем черепе. Мужчина, который выскочил, казалось бы, из ниоткуда прямо перед нами. Затем кровь — густая и темная — разлетевшаяся по хрустальным стенам, растекшаяся по всей поверхности серого камня. И паника, паника, в которую я ударилась, когда пытался спасти умирающего и защитить себя… Я глотнула воздух, борясь со слезами, стараясь не помнить, не видеть больше ничего. Я потерла глаза, сказала: — Они нас ждали. Я не знаю, как или почему, но они нас ждали. Он наклонился вперед и прикоснулся к моей щеке, поймав слезу, пропущенную мной. — Почему ученые охотятся на вас? Как они вообще узнали о вашем существовании? — Потому что мы были их пленниками последние десять лет. Ну, одиннадцать в моем случае. — Что?! Мой пристальный взгляд поймал его удивление. — Иган не сказал тебе? — У Игана не было много времени, чтобы рассказать мне что-нибудь, — он колебался. — Я думал, что у него странный голос, потому что он далеко. Теперь я точно знаю, почему. Он умирал. И даже умирая, он думал о других. Связался с Треем, чтобы позаботиться обо мне. Еще больше слез потекли по моим щекам. Боже, он заслуживал гораздо больше, чем проходящую мимо него жизнь в течение десяти лет. Я шмыгнула носом, и продолжила: — Они стреляли в основном по нему. Я не думала, что они захотят убить кого-то из нас, но я ошибалась. Иган боролся. Он… — я снова остановилась, стараясь не думать о тех горящих фигурах, стараясь не помнить запах горелой плоти или то, как они кричали. Пытаясь вспомнить, что они причинили нам с Иганом гораздо больше вреда… — Сжег? – тихо спросил Трей. Я кивнула. — Мы оторвались, но один из них выскочил перед нами и выстрелил Игану в грудь. — Как ты сбежала? Я закрыла глаза. — Я позвала на помощь. Я позвала океан. И оно ответило, бросаясь на белые стены, уничтожая ярко-красный гибискус, сметая человека, который угрожал нам. А затем океан ушел, оставив меня и Игана нетронутыми. — Ты позвала океан? — Он откликается на наш зов, подобно пламени в твоем клане. Большая волна пришла и смела человека, который стрелял в Игана. Снесла его и увлекла в глубину. Потому что я попросила ее, потому что я позвала. Ученые ничего не знали об этой силе... Они никогда не подозревали, что мы были водой, как воздушные драконы были пламенем. Что же, эта сила помогла нам уйти достаточно далеко от Сан-Лукаса. Но она не спасла Игана. Теперь ученые знают об этой способности. И они хотят меня. Хотят еще сильнее. Может быть, поэтому я была все еще жива, а Иган был мертв. У них было только два морских дракона и шесть других огненных драконов для изучения и игр. — Иган должен был способен пережить выстрел, если бы это не убило его сразу, — сказал Трей. Я горько улыбнулась. — За исключением того, что ни один человек — не важно, насколько одаренный, сильный или волшебный – не может пережить, когда его сердце выстрелом разносят в пух и прах. Трей протянула руку, чтобы коснуться меня, но я отшатнулась. — Не надо, — сказала я. – Просто не надо… Я не знаю, почему я это сказала, когда я на самом деле жаждала его прикосновений. Чувство, что если я поддамся прикосновениям, этим все не закончится. Что я стану зависеть от него, так же, как я зависела от Игана. Я не могла допустить, чтобы это произошло. Не могла позволить, чтобы кто-то попал в плен или был убит. На моих руках было уже больше чем достаточно крови. Он опустил руки. — Ты не доверяешь мне. Я встретилась с ним взглядом. — Это не вопрос доверия. Это предположение, что твоя помощь - не самый лучший вариант. — Иган считал иначе. — Иган мертв. И люди, которые убили его, все еще там. Он мгновение изучал меня, затем откинулся назад. Прохладный воздух кружился между нами, посылая озноб по моей и так холодной коже. — Так ты хочешь, чтобы я ушел? Хочешь сказать, что тебе не нужна моя помощь? Я заколебалась и посмотрела вниз, на свой кофе. Я не хочу давить на него или использовать больше, чем необходимо, но факт остается фактом, у меня нет ни денег, ни документов, ни транспорта. Я, может быть, смогу плавать по океанам, но ученые, вероятно, будет искать меня там. Конечно, его бумажник все еще лежал на кровати и он был набит деньгами. Он, наверное, не заметит исчезновение нескольких купюр. Может быть, даже кредитной карты. Но если я украду их и сбегу, он оставит меня в покое. И не важно, что мне нужна помощь, чтобы проникнуть в сейф и получить коды безопасности. Я снова подняла на него взгляд. — О чем я беспокоюсь, так это о цене твоей помощи. Я имел в виду смерть, но огонек в его глазах подсказал, что он размышлял в совершенно другом направлении. — Ну хорошо, — сказал он. Его взгляд скользил по моему телу; участки, на которых он задерживался, полыхали. — Это мы, вероятно, сможем обсудить, когда у нас будет чуть больше времени. — Сомневаюсь, — сказала я, пьянея от правды, которую осознавали мы оба, позволяя ей пройти сквозь меня и прогнать ночной холод. — Потому что я не собираюсь делить постель с братом моего любовника. Я очень многим обязана Игану. Я, может, не любила его, он даже не привлекал меня так же сильно, как его брат, но мы были десять лет вместе. Он был важен для меня. И когда человек важен, то это не подразумевает, что можно прыгать в другую постель, когда тепло его прикосновения по-прежнему живо в моем сознании. Теплое выражение лица Трея угасло, стоило упомянуть Игана. Он резко встал и посмотрел на часы. — Нам нужно двигаться. Я хочу убраться отсюда до рассвета. — До рассвета еще девяносто пять минут. Он поднял брови. — А с точностью до секунды? — Девяносто пять минут, сорок три секунды, если тебе нужно точнее. Я знала, потому что чувствовала. Чувствовала далекий нарастающий гул в воздухе. Я нахмурилась. — Воздушные драконы настроены на рассвет и сумерки как и мы, так откуда неверие? — Можно с уверенностью сказать, что я не среднестатистический дракон. .. — Пожалуй, ты прав, — пробормотала я, а затем добавила, — ты не можешь чувствовать рассвет, потому что ты драман? — Да, — в уголках его пухлых губ играло веселье, — и женщина, которая встает перед мчащимся автомобилем, не имеет права считать меня странным. — Я просто пыталась получить помощь. А ты один из тех, кто не может найти педаль тормоза. Веселье достигло его глаз, и от их яркого блеска что-то странное произошло с моим дыханием. — Я не собирался сбивать тебя. — Уже не важно. — Важно, — он взял бумажник с края кровати, бросил его поверх сумки, лежавшей в кресле в углу. — Я иду в душ. — Снова?