Он тихо выругался и пригладил волосы рукой. — Черт! Кто тебе дал право распоряжаться кольцом? — Я имею право защищать собственное имущество. Иган оставил кольцо мне, — я лгала, но он об этом не знал. — И я пока не вижу причин отдавать его кому-либо. Он что-то прошипел и отвернулся, поставил руки в боки и поднял голову вверх. Как будто ему приятнее смотреть на утреннее небо, чем на меня. Мой взгляд уперся в его кожаную куртку. У него были широкие плечи, хорошо развитая фигура. Джинсы обтягивали ягодицы так, как наверное и задумывали это боги. Но со спины он был очень сильно похож на Игана. В моей душе вспыхнула скорбь, смешиваясь с чувством вины. Я сильно задолжала его брату. — А если я предложу сделку? Он обернулся. Дикий и опасный чужак в его глазах уступил место холодному человеку. Конечно, если дракона можно назвать человеком. — И в чем же она будет состоять? — Ты поможешь добыть мне секретные коды… — Какие секретные коды? — он нахмурился. — Коды доступа Лох-Несского Исследовательского Центра, где нас держали в плену. Он нахмурился еще сильнее. — Зачем они тебе? — Моя мама, как и дети, все еще там, а я пообещала вернуться и вытащить их. И собираюсь сдержать слово, чего бы мне это ни стоило. Он рассматривал меня с минуту, потом сказал: — Очень смело с твоей стороны. — Скорее очень глупо, — пробормотала я. — Когда мы получим коды, было бы неплохо, чтобы ты помог мне добраться до Мэна. Как раз пройдет достаточно времени, и я смогу вызвать кольцо и отдать его тебе. Это даст тебе возможность в самые короткие сроки получить кольцо, а я получу защиту, как того и хотел Иган. — А что в Мэне такого важного? — Мой папа. Он умирает. — Сожалею. — Я тоже, — но я была очень зла: на ученых, которые так надолго разлучили меня с ним, и в первую очередь на себя, за то, что так глупо его оставила. — Так что насчет сделки? — Я думаю, что на таких условиях она вполне приемлема, — его взгляд встретился с моим, и мое сердце пропустило удар. И я не уверена, что было тому причиной: жар, который возник между нами или искра интереса ко мне дракона, полыхнувшая в глубине его глаз. — Но должен предупредить, что если ты принимаешь меня за дурака и рассчитываешь предать, то ты еще об этом пожалеешь. — У меня за жизнь накопилось слишком много причин для сожаления, Трей. И добавлять еще одну я не собираюсь. — Замечательно. Тогда с чего начнем? — Флоренс, - сказала я и подошла к машине со стороны пассажирской двери. Автомобиль издал гудок и полыхнул фарами. Мне было интересно, откуда он достал ключи. Потом решила, что не хочу этого знать, открыла дверь и залезла в машину. — И у кого же ты планируешь украсть коды? — У Луизы Марстен, матери Доктора Джеймса Мастерсена — основателя Лох-Несского Исследовательского Центра и главного мучителя всех тамошних драконов. Он завел машину и выехал со стоянки. — Скольких таких, как ты, там? — Трех взрослых и шесть детей, самому младшему семь лет. — Семь? Ублюдки. Что они там с вами делали? Я фыркнула. — Что ученые во всем мире обычнее делают с недавно открытым видом животных? — Ну мы же не животные… — В их понимании мы животные, потому что превращаемся в монстров, которых в принципе не должно существовать, — я потерла руки, пытаясь отогнать внезапно пробравший меня холод. — Они колют, они бьют, они изучают, они разрезают. Заставляют нас прыгать через кольцо и хотят, чтобы мы были довольны происходящим. — Но мы, как ты сказала, можем превращаться в монстров. Почему вы не превратились и не сбежали? — Потому, что многие годы мы даже не подозревали, что нас накачивали наркотиками. — Вы должны были уничтожить их, когда был такой шанс. — Мы не смогли. Нам едва удалось сбежать. И то, только потому, что они боролись с огнем, который забрал жизнь одного из их людей и чуть не отнял наши. Я смотрела вдаль, наблюдая за тем, как офисные здания, магазины и дома оживают, как для людей начинается новый день. Душу затопила тоска. Слишком долго в моей жизни были только белые стены и яркий свет ламп. И воздух, такой холодный, что от него синела кожа. Конечно, для меня и мамы это не было такой уж проблемой, но вот воздушным драконам приходилось тяжело. Ученые довольно скоро открыли, что холод сковывает их движения, сдерживает огонь и делает их очень пассивными. И это создавало Игану массу проблем. Но для детей пережить такое еще тяжелее, особенно для Карли. Маленький коричневый дракончик стал первым схваченным малышом, и сейчас она оставалась самой маленькой – ее схватили в 3, и сейчас ей 7. Иган первый догадался, что холод ее убивает. Это он настоял, чтобы температуру в ее жилой комнате и в общих комнатах повысили. Я до сих пор не понимаю, почему ученые его послушались. Может, они просто не хотели терять единственную женскую особь воздушного дракона. Примерно в это же время они повысили выдаваемую нам дозировку наркотиков до такого уровня, что мы начали ощущать их на вкус. После этого мы занялись составлением плана побега. Но наши планы слишком долго не приносили плодов, думала я, пока мой взгляд медленно скользил по домам, освещенным теплым светом. Боже, мы так долго были лишены простого ощущения дома, места, где ты в кругу семьи. Меня поймали из-за глупой ошибки, Игана из-за небрежности, но большинство детей поймали в те магические, мистические часы предрассветного сумрака, когда молодые воздушные драконы осваивали воздушную энергию, доверяя первым сполохам неба сокрыть их, пока они пытаются стать мастерами ветра. Они были легкой добычей для опытных охотников, которые таились в небе в ожидании маленького дракона, который случайно отобьется от стаи. Но зачем забирать трехлетнего ребенка? Охотники, которые делают просто ужасные вещи: не просто придают своих, а но и разделяют семьи, ради жажды наживы – отвратительны мне. Они вызывают у меня даже больше отвращения, чем ученые. В конце концов, мы выманили одного из них в Сант-Лукас. Из чего следует, что один-два охотника сели мне на хвост. Ну, это те, о которых я знаю. Я перевела взгляд с обочины дороги на Трея. Золотистые лучи рассветного солнца пробивались сквозь ветровое стекло, омывая его лицо, заставляя щетинки на подбородке сверкать, словно расплавленное золото. И должна сказать, однодневная щетина ему шла и делала еще сексуальнее. — Расскажи мне об этом кольце, — эта просьба была продиктована больше стремлением отвлечься от накатившего желания, чем реальным желанием узнать историю кольца. Он пожал плечами. — Если коротко, это кольцо – королевская регалия власти, и оно принадлежало Игану по праву рождения. — Почему? Он глянул в зеркало заднего вида. — Наш отец был королем нашего клана, а Иган – первый чистокровный сын. Поэтому, он был наследником семейного состояния. — А трон? — В перспективе, — он бросил взгляд на меня. — Я удивлен, что он тебе не рассказал. — Не рассказал. Он сказал, что прошлое больше не имеет значения, — я задумалась. — Ведь в этом как-то замешана некая Сайла? — Точно, — хотя голос его был плоским, совершенно неэмоциональным, меня окатило горячей волной его гнева… — Что с ней случилось? — С ней случился мой отец. — Он разлучил их? — Он убил ее. — Что? — я пораженно уставилась на него. — Почему? — Внимание моего отца всегда было приковано к призу побольше. Сайла была черным драконом без роду и племени, а потому не могла повысить престиж клана и положение в обществе драконов, следовательно, была в его глазах бесполезна. — Он ее убил за то, что у нее не было полезных связей? — Боюсь, что так. О Боже… — По-моему, твой отец был гребаным ублюдком. Он тихо фыркнул. — Это еще мягко сказано.