Глядя на него, я поняла одну вещь. Боже мой. Я все еще люблю тебя. Мне казалось, мои чувства к Конраду были надежно спрятаны, как мои старые ролики и маленькие золотые часики, которые папа подарил мне, когда я научилась определять время. Но то, что ты хорошо спрятал вещь, совсем не значит, что она перестала существовать. Чувства к Конраду все время были со мной. В моей крови. Конрад всегда был частью меня, как мои каштановые волосы или веснушки. Небольшой частью, как та маленькая девочка, которая все еще верила в мюзиклы, но он всегда был со мной. Джереми принадлежало все остальное – настоящее и будущее. Но не мое прошлое. Может, так всегда бывает с первой любовью. Она навсегда селится в крошечной части твоего сердца. До конца своих дней я буду с особой нежностью вспоминать о Конраде, о своей первой любви, как вспоминают о своем первом домашнем животном или машине. Первый опыт всегда важен. Но я была уверена, что последний еще важнее. Джереми должен был стать моим последним, с которым я проведу вечность. Остаток дня мы провели вместе, но в то же время порознь. Конрад разжег камин и ушел за кухонный стол читать, пока я смотрела «Эту прекрасную жизнь». На обед у нас был томатный суп из банки и остатки моей шоколадной соломки. Затем Конрад ушел на пляж, а я осталась смотреть «Касабланку». Я утирала слезы рукавом, когда он вернулся. – У меня сердце кровью обливается от этого фильма, – прохрипела я заплаканным голосом. – Почему? Фильм ведь хорошо заканчивается, – заметил он, стягивая толстовку. – Ей гораздо лучше вместе с Ласло. Я удивленно посмотрела на него. – Ты вообще смотрел «Касабланку»? – Конечно. Это же классика. – Что ж, значит, плохо смотрел, если не заметил, что Рик и Ильза были созданы друг для друга. Конрад фыркнул. – Их маленькая любовная история ничто в сравнении с тем, что Ласло делал для Сопротивления. – Для молодого парня ты слишком циничный. – Я высморкалась. – А ты для вроде бы повзрослевшей девочки слишком эмоциональная. – Он стал подниматься по лестнице. – Робот! – закричала я ему вслед. – Железный дровосек! Я услышала, как он засмеялся за дверью ванной. На следующее утро Конрада уже не было. Он уехал, как я и предполагала. Никаких прощаний, вообще ничего. Просто исчез, как призрак. Конрад, Призрак Прошедшего Рождества. Джереми позвонил мне, когда я уже возвращалась домой из Казенса. Он спросил, чем я занимаюсь, и я сказала, что еду домой, но не уточнила откуда. Тогда я не понимала, почему не рассказала обо всем. Просто не хотела, чтобы он знал, где я была и с кем. Я решила, что Конрад был прав. Ильзе было суждено остаться с Ласло. Эта история могла закончиться только так. Рик был не более чем эпизодом из ее прошлого, эпизодом, о котором она всегда будет вспоминать с теплотой, частью ее истории. Частью, которая закончилась. Глава 9 Покинув комнату Аники, я включила телефон. Джереми продолжал писать. Я забралась под одеяло и прочитала сообщения. Потом еще раз и только после этого ответила ему: «Дай мне побыть одной». Он написал «Хорошо» и замолчал. Я продолжала проверять телефон, вдруг он все-таки написал что-нибудь, но он молчал, и это разочаровало меня, хотя я сама попросила его оставить меня в покое. Я сама не могла понять, чего же я хочу больше: чтобы он отстал или попытался наладить наши отношения. Чего я ждала от него? Весь день я паковала вещи. Хотелось есть. На моей карточке на питание в столовой еще оставались обеды, но я боялась наткнуться на Лейси. Или, что еще хуже, на Джереми. Так что я была рада, что у меня было занятие, которое хоть немного отвлекало от неприятных мыслей, и возможность включить музыку на полную катушку, не выслушивая недовольства соседки. Когда голод стал невыносим, я позвонила Тейлор и рассказала ей все. Она кричала так громко, что мне приходилось держать телефон на расстоянии вытянутой руки. Она пришла ко мне с буррито с черными бобами и бананово-клубничным коктейлем. – Ох уж эта шлюха из Дзета Фи! – повторяла она, тряся головой. – Вина лежит не только на ней, но и на Джереми, – изрекла я в перерывах между жеванием буррито. – Не переживай, я в курсе. Я собираюсь разодрать его лицо ногтями, как только встречу. Я его так сильно изуродую, что ни одна девушка на него не взглянет. – Она внимательно осмотрела свой маникюр, словно перед ней было настоящее оружие. – Я завтра иду в салон, надо попросить Даниэль сделать их поострее. Мое сердце трепетало от смеси восторга и нежности. Есть такие вещи, которые может сказать только человек, который знает тебя всю жизнь. После ее слов я мигом почувствовала себя немного лучше. – Ты не обязана уродовать его. – Но я хочу. – Она скрестила наши мизинцы. – Ты в порядке? Я кивнула. – Благодаря тебе я чувствую себя значительно лучше. Когда я допивала свой коктейль, Тейлор спросила меня: – Как думаешь, ты простишь его? В ее голосе не было укора, что очень меня удивило. – Что бы ты сделала на моем месте? – поинтересовалась я. – Тебе решать. – Я знаю, но… ты бы его простила? – При обычных обстоятельствах – ни за что. Если бы парень изменил мне во время паузы в наших отношениях, если бы он засматривался на других девушек, однозначно нет. Он уже был бы покойником. – Она надкусила клубнику. – Но Джереми – совсем другой случай. У вас с ним целая история. – Буквально недавно ты собиралась расцарапать его лицо. – Не передергивай, я все еще до смерти ненавижу его. Он очень сильно прокололся. Но для тебя он не просто какой-то парень, это факт. Я не сказала ничего. Но я знала, что она права. – Я могу позвать своих сестричек проколоть ему вечером шины. – Она уткнулась лицом в мое плечо. – М-м-м? Что скажешь? Она пыталась рассмешить меня. И это сработало. После случившегося на вечеринке я впервые искренне смеялась. Глава 10 Я думала, что после нашей летней ссоры мы с Тейлор помиримся как всегда быстро, ведь поругались, по сути, из-за ерунды. Конечно, мы наговорили друг другу гадостей: я назвала ее ребенком, а она меня – хреновым другом. Но в этом не было ничего необычного, потому что мы ссорились время от времени. Все лучшие друзья так делают. Вернувшись домой из Казенса, я собрала одежду и обувь Тейлор в коробку, чтобы отнести ей, когда она подаст мне сигнал, что готова поговорить. Тейлор всегда делала первый шаг к примирению. Я ждала, но она молчала. Я ходила к Марси несколько раз в надежде, что мы там столкнемся и все обсудим. Но Тейлор не приходила. Шли недели. Лето почти закончилось. Джереми продолжал твердить: – Не переживай ты так, вы помиритесь. Вы всегда миритесь. – Ты не понимаешь, сейчас все иначе, – сказала я ему. – Она даже не смотрит в мою сторону. – Все закончится вечеринкой, – сказал Джереми, и это расстроило меня еще больше. – Не будет никакой вечеринки. – Знаю, знаю… Подожди секунду, Белли. – Я услышала чей-то голос, и Джереми сообщил: – Нам принесли острые крылышки. Хочешь, я перезвоню тебе, когда поем? Я быстро. – Не надо, все в порядке. – Не сердись. – Я и не сержусь. – И так оно и было. Да мне и не на что было сердиться. Как он мог понять, что происходило между мной и Тейлор? Он же парень. Он не мог понять, насколько важно, насколько жизненно необходимо для меня было начать последний школьный год вместе с Тейлор. Тогда почему же я не могла просто позвонить сама? Отчасти дело было в гордости, отчасти – в чем-то еще. Это она отгораживалась от меня все это время, а не наоборот. Быть может, я решила, что переросла нашу с ней дружбу, может, все было к лучшему. Нам все равно пришлось бы распрощаться следующей осенью, так что, наверное, сделать это теперь было бы гораздо легче. Мы сильно зависели друг от друга, наверное, я даже чуточку больше, поэтому мне представилась отличная возможность стать более самостоятельной. По крайней мере, я пыталась убедить в этом саму себя. Когда я рассказала об этом Джереми, он сказал мне: – Просто позвони ей. Я был уверена, что ему просто надоело слушать мое нытье, поэтому ответила: – Хорошо, я подумаю.