Почему российский закон о декриминализации домашнего насилия – это ошибка «Мои детство и девичество были пропитаны семейным насилием: вначале меня избивал отец, потом – отчим, далее к последнему присоединилась мама, – так начинается сообщение одной из девушек, решившей поделиться собственным опытом домашнего насилия. – Когда мне было восемь лет, отец напивался и избивал мать, мог душить ее и угрожать ножом, что зарежет, потому что она уже старая; если я бросалась на защиту, в отместку за мое предательство иногда начинал резать сам себя. Потом родители развелись, и в доме появился отчим. Тот бил меня за все. За то, что не помыла посуду, не сделала домашнее задание, пригласила в гости с ночевкой подругу, а та пришла только через час, а не прямо сейчас. Бил ногами в коридорчике между кухней и туалетом… Мама могла прийти с мусорным ведром и опрокинуть его посередине моей комнаты. Я резала себя, пробовала отравиться снотворным, оставшимся от отца. После моих бесед с школьной психологиней та пригласила мою мать и дала ей книгу “Как воспитывать трудных детей”. Мать с гордостью сообщила, что она героиня-мать, а я трудный ребенок. Родители перестали меня трогать только после того, как я начала пугать их, оставлять по ночам в их комнате ножи, добавлять красный перец в их ботинки и трусы, воровать деньги, выливать купленный алкоголь. Говорила при них, что буду добавлять отбеливатель в пиво, а они и не узнают. Они перестали меня бить и вообще трогать. Вместо того, чтобы бить, да и вообще меня трогать, мама с отчимом отключили интернет, отобрали телефон и планшет, разворотили, вырвав провода, монитор компьютера. В шутку я называла это “домашней войной”». Сейчас Рите 21 год, и год назад, когда девушка съехала от родителей, ей думалось, что она навсегда избавилась от необходимости вести домашнюю войну. Однако из-за пандемии Рита вновь оказалась в квартире с матерью и отчимом. Девушка работала продавцом-консультантом в одной из международных сетей одежды, и поскольку торговые центры закрылись, лишилась стабильного заработка и была вынуждена вернуться в родительскую квартиру: «И вот я дома: внутри, как и раньше, живет постоянный страх. Сижу в комнате; в туалет и на кухню выхожу, если уверена, что их там нет. Думала, что проработала этот страх со своей психотерапевткой, но он вернулся сразу же, стоило только переступить порог. Началось с оскорблений, перешло к попыткам удушения. Сейчас я у подруги. Ничего не изменилось, и никогда не изменится». Шестого апреля 2020 г. генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш записал видеообращение[13], в котором рассказал, что вынужденная изоляция грозит ростом случаев насилия над женщинами: – Насилие не ограничивается полем битвы. Для многих женщин и девочек угроза насилия там, где они должны находиться в безопасности, с каждым днем становится все больше. В некоторых странах, – заявил генсек, – количество обращений в службы поддержки женщин увеличилось вдвое. Местные группы поддержки закрыты, количество фондов сократилось, некоторые убежища для пострадавших закрыты, некоторые переполнены. О том, что пандемия COVID-19 ухудшила ситуацию в отношении домашнего насилия, говорят общемировые данные: 1 апреля сайт Святого престола Vatican News опубликовал статью[14], в которой рассказал об увеличении числа случаев домашнего абьюза во Франции, Великобритании и Австралии. В Китае и многих других странах (Тунисе, США и пр.) сложилась аналогичная ситуация. Большое внимание общественности привлекла ситуация[15] из Италии: молодой человек задушил свою девушку, решив, что та заразила его COVID-19. Позже выяснилось, что тесты на инфекцию и у подозреваемого, и у жертвы были отрицательными. Пока весь мир старается обезопасить жертв домашнего насилия (так, например, во Франции применяются так называемые кодовые слова[16], в аптеках и магазинах открываются центры помощи[17], куда женщина может обратиться, в Италии создаются или адаптируются[18] мобильные приложения), МВД России отрицает[19] ухудшение ситуации. «Утверждения представителей некоторых общественных организаций, – написано на сайте МВД, – о росте семейно-бытовых преступлений в период действия ограничительных мер не нашли объективного подтверждения. В апреле 2020 г. зарегистрировано на 9 % меньше, чем в апреле 2019 г., посягательств в сфере семейно-бытовых отношений, в том числе на 14,6 % меньше фактов умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, на 17,1 % – средней тяжести и на 3,3 % – легкого вреда здоровью». «Не думаю, что будет какой-то всплеск насилия домашнего, ведь семьи, наоборот, вместе переживают этот трудный период». ПРЕДСЕДАТЕЛЬ СОВЕТА ФЕДЕРАЦИИ ВАЛЕНТИНА МАТВИЕНКО, 16 АПРЕЛЯ 2020 Г. При этом уполномоченный по правам человека Татьяна Москалькова опровергла[20] эти сведения, заявив, что информация, полученная от правозащитных организаций и профильных фондов, говорит об обратном: – В России мы пользуемся данными, которые представлены как журналистами, так и представителями НКО. По данным НКО, в период с 10 апреля количество жертв насилия и случаев насилия в семье увеличилось в два с половиной раза. Так, по этим данным, если в марте таких сообщений было 6054, то в апреле таких сообщений поступило более 13 000. Также Москалькова признала[21], что закон о декриминализации домашнего насилия был ошибкой и пришло время для закона о противодействии насилию в семье и ратификации Стамбульской конвенции[22]. Что представляет собой закон о профилактике домашнего насилия Адвокаты Мари Давтян и Алексей Паршин, депутат Оксана Пушкина и правозащитница Алена Попова – авторы первоначальной версии закона о домашнем насилии; он несколько лет подряд вносился на рассмотрение в Госдуму, однако часто подвергался жесткой критике и отправлялся на доработку. Как говорит Алексей Паршин, работа над законом началась в 2012 г. и продолжалась до 2019 г. Авторы в итоге добились внесения законопроекта на чтение в Государственную думу, получили положительное заключение правительства, Верховного Суда РФ, различных министерств и ведомств, создали рабочую группу по доработке отдельных положений. Осенью 2019 г. Оксана Пушкина представила законопроект в Государственной думе с целью вынесения его на первое чтение. 29 ноября законопроект о профилактике семейно-бытового насилия был опубликован на сайте Совета Федерации. Главное из текста законопроекта[23] ● Законопроект вводит в правовое поле определение «семейно-бытовое насилие». Это «умышленное деяние, причиняющее или содержащее угрозу причинения физического и (или) психического страдания и (или) имущественного вреда, не содержащее признаки административного правонарушения или уголовного преступления». ● Профилактика семейно-бытового насилия основывается на принципах поддержки и сохранения семьи, индивидуального подхода к каждому случаю, добровольности получения помощи жертвами, соблюдения прав человека, а также соблюдения конфиденциальности. ● В числе основных мер защиты потерпевших – защитное и судебное предписание. Защитное предписание запрещает агрессору совершать насилие в отношении жертвы, а также контактировать с ней любыми способами: лично, по телефону, через интернет. Предписание выносится сроком на 30 суток, в случае необходимости срок его действия может быть продлен до 60 суток. Судебное защитное предписание предусматривает вышеупомянутые запреты, а также другие профилактические меры. Например, агрессоры будут обязаны пройти специализированную психологическую программу; если у абьюзера есть возможность, суд обяжет его выехать с места совместного проживания с жертвой на срок действия предписания. Судебное защитное предписание может быть выдано на срок от 30 суток до одного года. Международный опыт борьбы с домашним насилием в семье доказывает, что специальный закон о профилактике насилия в семье эффективнее, чем отдельные статьи уголовного, гражданского и административного законодательства. Подобные положения действуют на территории многих государств Западной и Восточной Европы, а также СНГ. Опыт Казахстана, Украины, Молдовы, Киргизии, Чехии, Литвы, а также других стран демонстрирует успех подобных законов – после их принятия число случаев внутрисемейного насилия, по словам Алены Поповой, сокращается до 20–40 %. Кто выступает против закона У законопроекта много противников, в основном среди консервативной части населения и православных организаций. Глава РПЦ патриарх Кирилл уже выступил с заявлением о том, что закон о профилактике домашнего насилия «противоречит общепризнанным правовым принципам разумности и равенства», «имеет явную антисемейную направленность» и «создает условия для разжигания внутрисемейных конфликтов, в частности бракоразводных войн»[24]. Осенью 2019 г. по всей стране прошли митинги под лозунгом «Мы за семью!», «Семья – это любовь, а не насилие», «Семья – самое безопасное место» и «Не трогайте семью, госпожа Пушкина», организаторами которых выступили общественное движение «Сорок Сороков»[25], «Патриоты Великого Отечества»[26], «Мужской Путь»[27] и «Ассоциации родительских комитетов и сообществ». Новый законопроект, по их мнению, придуман для того, чтобы «превратить семью в место, несовместимое с жизнью». Также они считают, что закон будет нарушать традиционные ценности, противоречить самому понятию семьи и православию, что он придуман феминистками, гомосексуалистами и бенефициарами зарубежных государств. Открытое письмо президенту РФ Владимиру Путину «Мы против принятия Закона о профилактике домашнего насилия!»[28] Законопроект, являясь порождением радикальной антисемейной идеологии феминизма и т. н. «гендерной идеологии», станет инструментом коренного и насильственного изменения самих основ российского общества, уничтожения наших традиционных семейных и нравственных ценностей. Юридически проект представляет собой воплощение механизмов, заложенных в Стамбульской конвенции Совета Европы, о предотвращении и борьбе с насилием в отношении женщин и домашним насилием. Борьба с «мужским насилием», согласно этой конвенции, строится на презумпции вины мужчины, представляя собой дискриминацию по половому признаку. Ратификации этого международного договора нашей страной активно добивается международное и российское феминистское лобби. При этом в Европе против него выступают общественные организации, защищающие семью и семейные ценности, представители многочисленных традиционных религиозных общин. Согласно Стамбульской конвенции, ее участники обязаны внедрять «изменения в социальных и культурных моделях поведения женщин и мужчин с целью искоренения обычаев, традиций, которые основаны на… стереотипных представлениях о роли женщин и мужчин» (ст. 12 ч. 1). Различие природы и социальных ролей мужчин и женщин не устраивает радикальные антисемейные силы. Не случайно среди более 70 «правозащитных» организаций, выступивших в поддержку принятия закона о профилактике семейно-бытового насилия, нет ни одной организации, деятельно поддерживающей традиционные семейные и нравственные ценности. Зато среди них представлен целый ряд организаций, отстаивающих интересы гомосексуалистов и лесбиянок («Российская ЛГБТ-сеть», Ресурсный центр для ЛГБТ, Правозащитный ЛГБТ-кинофестиваль «Бок о Бок»), а также радикальных феминистских структур (Просветительский проект «Школа феминизма», Инициативная группа «Феминистки поясняют», Инициативная группа «Феминитив», Феминистская инициативная группа «Костер», Инициативная группа «Либеральный феминизм в Уфе» и др.) и организаций, являющихся иностранными агентами (например, Общероссийское общественное движение «За права человека», Кризисный центр для женщин «Анна»). Это неудивительно, поскольку законопроект о профилактике семейно-бытового насилия соответствует интересам именно сторонников радикальных антисемейных идеологий, а не российских семей. На Россию оказывается беспрецедентное зарубежное давление с целью добиться принятия закона о семейно-бытовом насилии. Между тем инициаторы законопроекта о профилактике семейно-бытового насилия Оксана Пушкина, Мари Давтян, Алексей Паршин и Алена Попова регулярно получают угрозы в свой адрес[29]. По словам Оксаны Пушкиной, против принятия закона развернулась «хорошо организованная и финансируемая кампания». Международный опыт Согласно данным ВОЗ[30], домашнее насилие, особенно в отношении женщин, по-прежнему является серьезной проблемой – на протяжении жизни каждая третья женщина в мире подвергается физическому или сексуальному насилию со стороны партнера либо другого лица. В 89 государствах (Россия в их число не входит) имеются законодательные положения, которые направлены на борьбу с домашним насилием, в США и Австралии есть законодательные акты, которые касаются другой табуированной российским обществом темы, – изнасилования в браке. Некоторые полагают, что необходимость принятия закона против семейно-бытового насилия нам навязывает европейское общество, однако Украина, Кыргызстан, Молдова и Грузия уже приняли ряд законов, направленных на борьбу с абьюзом в семье. США Домашнее насилие в США представляет серьезную проблему. По данным Национальной коалиции против домашнего насилия[31], каждую минуту в США с физическим абьюзом со стороны своего партнера сталкиваются 20 человек; в год жертвами домашнего насилия становятся до 10 млн человек. В США работает телефонная горячая линия. Диспетчеры принимают звонки круглосуточно и говорят на десяти языках (включая русский). Когда жертва насилия обращается за помощью, представители правоохранительных органов прибывают в течение нескольких минут. Жертву абьюза и дом осматривают. Если агрессор находится там же, его задерживают на сутки. Затем проходит слушание, даже если потерпевший забирает заявление. Обычно абьюзер получает предупреждение и направляется на терапию по управлению гневом, причем за свой счет. – В каждом штате есть нюансы, – рассказывает психолог Оксана Лекселл, – но у нас в Иллинойсе все происходит именно так: терапевт ежемесячно готовит для суда отчет по «успехам» абьюзера. Через 26 недель суд решает, что делать с агрессором дальше. Если тот продолжает настаивать, что «это она меня довела», его лишают свободы, но если осознает вину, отпускают. Попадается снова – отправляют в тюрьму. В 2003 г. в США экономисты провели исследование, насколько эффективна бесплатная комплексная помощь. Оно подтвердило, что с увеличением в 1990-х гг. бесплатных услуг пострадавшим от домашнего насилия число случаев семейного абьюза значительно снизилось. Наибольший эффект оказали юридические услуги, ориентированные на решение практических вопросов: получение охранного ордера, опеки над детьми, алиментов и т. п., то есть обеспечивающие жертвам абьюза жизнь без насилия[32]. Оксана работала с такими клиентами и «имела честь познакомиться с лучшими представителями богатых северных пригородов Чикаго»: врачами, юристами, риелторами и другими «интеллигентными» профессиями: «У меня был клиент, который угрожал жене сделать во сне укол, после которого она никогда не проснется. Очень уважаемый врач. На него заявила не жена, это сделал гинеколог, заметивший во время приема следы насилия на теле женщины. Он тут же позвонил в полицию, конечно; в Америке врачи, психологи и учителя являются mandated reporters[33], они обязаны сообщать властям о признаках насилия». Кроме обязательного курса терапии обвиняемым запрещено жить дома, пока не закончится срок наказания. Если жертва оформляет домашний ордер, в нем фиксируется, хочет ли она получать от партнера звонки, сообщения, на каком расстоянии друг от друга они должны находиться и другие пункты. Закон о насилии против женщин[34] – это комплексный подход к проблеме. В нем задействованы полиция, система судов, а также психологи, социальные работники, сотрудники приютов для жертв насилия и т. д. Чтобы знать, как себя вести, в том числе и в самых опасных для жизни ситуациях, все участники проходят специальные тренинги и обучение. После введения закона в 1980-е гг. в США количество женщин, погибших от рук своих мужей и бойфрендов, сократилось с 10 000 до 1500 в год. Швеция Страна, которая на законодательном уровне запретила телесные наказания детей еще 41 год назад[35], долго шла к закону о профилактике домашнего насилия. По словам доктора криминологии Петера Линдстрема, все началось в 1982 г., когда нападение, совершенное в частном доме, сочли предметом уголовного права. Спустя шесть лет в отношении абьюзеров стала действовать система наказаний. В 1998 г. приняли закон «О грубом нарушении неприкосновенности женщины», а в 2000 г. – важную поправку к нему: если жертва обращается в полицию повторно, все случаи насилия суммируются и рассматриваются судом как единое дело. На протяжении более чем 20 лет одна из главных задач действующей власти – борьба с домашним насилием и выделение больших средств из бюджета на финансирование программ: от оказания психологической поддержки пострадавшим и терапии для абьюзеров до строительства убежищ для жертв. Статистика такова: в 2016 г. в Швеции было подано порядка 12 400 заявлений от жертв абьюза. Под «домашним насилием» в этой стране понимают не только физический, но и психологический абьюз, а «близким человеком» считается как действующий, так и бывший супруг, сожитель или просто партнер. Преступниками могут быть родители, братья, сестры или другие родственники. В 2019 г. проект «Правовая инициатива» опубликовал доклад «Самое опасное место: обзор мер по противодействию домашнему насилию. Международный опыт», в котором представил мнения экспертов в области домашнего насилия из 15 стран (Австралии, Австрии, Албании, Болгарии, Великобритании, Грузии, Кыргызстана, Молдовы, Нидерландов, Португалии, Сальвадора, США, Украины, Франции и Швеции). На основе интервью с юристами, разработчиками законодательных инициатив, представителями правозащитных организаций было выполнено исследование эффективных и слабоэффективных мер по противодействию внутрисемейному абьюзу. Наиболее эффективные меры противодействия домашнему насилию Охранные ордера – гражданско-правовое средство защиты пострадавших и юридический инструмент предотвращения внутрисемейного насилия. Предусмотрены два вида ордеров: временный чрезвычайный охранный и судебный охранный.