Дорога до Зонального заняла немного больше времени, чем я рассчитывала: во-первых, накрапывал дождь, во-вторых, на дороге, как назло, было сильное движение. Дом, где жила Марья Николаевна Замараева, я нашла довольно быстро: помогли словоохотливые зональские аборигены, которые объяснили мне все обстоятельно и с подробностями. – Вы к кому? – спросила веснушчатая девчушка лет десяти, когда я вошла во двор. По ее глазам я поняла, что мое появление здесь является событием если и не мирового, то все равно серьезного значения. – Мне нужна Марья Николаевна. Она дома? – спросила я. – Бабушки нет, но сейчас придет. Пошла к соседке за дрожжами. Да вы присаживайтесь, – радушно предложила девчушка. – Спасибо, – я присела на лавочку. – А ты живешь с бабушкой? – Да, с бабушкой. – А где твои мама и папа? Девчушка смешалась. Даже слезы выступили из глаз. – Мамы у меня нет, – потупившись, ответила она. – А папа в городе. – Прости, я не хотела тебя расстроить, – ласково сказала я. – Тебя как зовут? – Оля. Но чаще – Леля. – Леля, а твоего папу зовут случайно не Сашей? – Да, Сашей. А что? С ним что-нибудь случилось? – встревожилась девчушка. – Нет-нет, – поспешила я ее успокоить, – все в порядке. Я вынула из кармана нетронутую упаковку жвачки и протянула ее девочке: – Держи! Это тебе. – Ой, жвачка, – обрадовалась девочка и бросилась к появившейся во дворе женщине лет шестидесяти пяти: – Бабушка, а мне тетя подарила жвачку! Я встала и вежливо произнесла: – Здравствуйте. – Здравствуйте, – настороженно ответила женщина, сжимая в руке пакетик дрожжей. – А вы по какому вопросу? – Я ищу вашего сына. Женщина охнула: – Что случилось? Натворил чего? И снова мне пришлось успокаивать: – Не волнуйтесь, пожалуйста. Он ничего не натворил, просто очень мне нужен, а я нигде не могу его найти. – С чего это он вам понадобился? – подозрительно спросила Марья Николаевна. – На его подругу вы вроде бы совсем не похожи. – Я не его подруга, – еле сдерживая улыбку, ответила я. – Дело в том, что мне для моих исследований необходим один инструмент очень тонкой работы. Далеко не всякий слесарь может его изготовить. Мне рекомендовали вашего сына и сказали, что если он не сделает, то не сделает никто. Лицо матери засияло от гордости: – Мой Саша такой! У него золотые руки. Он вам любой инструмент сделает. – Но, к сожалению, я нигде не могу его найти – он не живет дома, – с озабоченным видом продолжала я. – Соседи говорят, что он сейчас у своего друга Паши, но его адреса никто не знает. Мне дали ваш адрес в надежде, что, может быть, вы знаете. – Нет, – Марья Николаевна с сожалением покачала головой. – Видела я этого Пашу много раз, случалось, и веником огревала, чтобы оставил Сашку в покое. Ведь он спаивает его… Я понятливо кивала головой, понимая, что суждения матери весьма субъективны – на самом деле надо еще разобраться, кто кого там спаивает. – Так вот, где он живет, я не знаю, – подытожила Марья Николаевна. – Есть у него подруга, Оксана, но я никогда у нее не была. Может, он у нее мыкается. А, может, у Пашки… – Дядя Паша грузчиком работает в магазине рядом с парком, – подала вдруг голос маленькая Леля. – Мы заходили к нему за пепси-колой, когда папа водил меня в парк смотреть лебедей. Я улыбнулась девочке: – Спасибо тебе, Лелечка. Большего мне, в сущности, и не надо. Можно спокойно возвращаться в город, что я и поспешила сделать. И вскоре уже парковала свою машину рядом с магазином, находившимся в районе городского парка. Мне достаточно быстро удалось узнать о том, что некий Павел Гурьянов, работавший в магазине грузчиком, уволен за систематические прогулы и появление на работе в нетрезвом состоянии. Причем, по словам директора магазина, данная официальная формулировка была слишком мягкой: однажды он «вырубился» прямо в процессе труда – едва успев поставить ящик на асфальт, тут же заснул прямо на нем. Я узнала адрес горе-грузчика и вышла из магазина. Найти Павла оказалось очень легко, поскольку жил он в частном доме прямо напротив магазина. Однако на мой весьма громкий стук никто не отзывался, хотя из дома и доносились какие-то странные звуки, похожие на шуршание. Через некоторое время я поняла, что это не что иное, как храп. Это, в свою очередь, означало, что хозяин, скорее всего, спит мертвецким сном. Пока я раздумывала, каким образом лучше будет провести реанимационные мероприятия, сзади послышался детский голос: – Тетенька, вам кого? Я оглянулась и увидела мальчишку лет десяти. – Вообще-то мне нужен Павел, – ответила ему, кивнув в сторону дома. Мальчишка поморщился: – Он теперь не скоро очухается. И в дом не войдешь, а у меня мяч там. Разве что в окно попробовать. – Кем он тебе доводится? – спросила я. – Дядькой, – чуть застеснялся мальчик. – Ты с ним живешь? – Нет, он с бабушкой живет. Но бабушка ушла от него к нам, – словоохотливо ответил мальчик. – Мы его караулим, чтобы он дом не пропил. – Тебя как зовут? – Димка. – Дима, а ты случайно не знаешь, где живет друг твоего дядьки – его Саша зовут? Мальчик отрицательно покачал головой. – Может быть, тебе знакома женщина по имени Оксана? – Тетю Оксану знаю, – оживился мальчик. – Она здесь недалеко всякую всячину продает. Пойдемте, я вас провожу. Я в сопровождении мальчика вышла из двора и прошла по улице в сторону небольшого рынка, который организовали на пространстве между несколькими магазинами и мини-маркетами. Здесь торговали овощами, фруктами, сигаретами, воблой… Что ж, сейчас мне предстояло временно переместиться из успешного в социальном и материальном плане мира милехиных, привольновых и прочих в такой вот не очень благополучный и благонадежный мир. Обычный рабочий момент, ничего страшного. – Вон она, – Дима кивнул в сторону женщины, стоявшей за лотком с какой-то мелочовкой. Надо отдать должное, Оксана не производила впечатления опустившегося человека. Выглядела она весьма прилично, внешне ее можно было принять за сотрудницу любого госучреждения. Лет ей было около сорока, короткая стрижка осветленных волос, под халатом – голубой свитер и джинсы. Совершенно обычная, рядовая женщина, одна из тысяч… Я уже собиралась подойти к ней и расспросить о Замараеве, как вдруг удача улыбнулась мне: я увидела самого Александра! Узнала я его сразу, так как он как две капли воды был похож на свою мать – просто одно лицо. Я со стороны оглядела свидетеля. Мужчина среднего роста, лет сорока – сорока пяти, худощавый, одет просто, но чисто. Он остановился поодаль от своей подруги и тревожно огляделся по сторонам. Не заметив ничего для себя опасного, Замараев подошел ближе. Они о чем-то пошептались, причем Оксана несколько раз повысила голос, пытаясь в чем-то убедить собеседника, а потом махнула рукой, достала кошелек и, вынув оттуда немного денег, сунула их своему другу. Тот сразу заулыбался и потянулся к ней, но Оксана раздраженно отмахнулась и, затянув потуже пояс халата, бросила ему: – Тысячу раз говорила, приходи трезвый! Александр радостно закивал и поспешно пошел своей дорогой. Я двинулась следом за Замараевым, раздумывая над тем, как в конечном итоге заставить его говорить. Александр остановился возле пивного ларька. Он достал из кармана деньги, выданные ему Оксаной, и начал сосредоточенно пересчитывать. Затем сунул деньги в окошечко пивного ларька: – Слышь, друг, налей-ка мне полкружки. Продавец равнодушно пересчитал деньги и отпустил товар. Замараев, получив вожделенную кружку, отошел к стойке. Я взяла две кружки пива, большую воблу и двинулась к Александру. Подошла к нему, улыбнулась как можно приветливее и непринужденнее и предложила: