— А сколько тебе понадобилось времени, чтобы забыть о пустоте? — спросила я. — Мне? — Пьер грустно улыбнулся. — Кто сказал, что я забыл о ней, Полли? Ты знаешь, больше всего на свете я боюсь, что однажды она придет за мной. И что тогда? Второй раз мне не выбраться. Я не знала, что ему сказать. Хотелось как-то успокоить, утешить, хоть всесильный магистр и не нуждался в этом. А слов не находилось, поэтому взяла его за руку. Ощутила холод пальцев. — Пустота не изменила того, что ты — хороший человек, Пьер. — Неправда. Она лишила меня возможности чувствовать, Полли. Только думать и поступать так, как диктует рассудок. Но самое забавное не это. — А что? Пьер странно посмотрел на меня, будто раздумывая, говорить или нет. — То, что после нашей встречи с Пустотой во время действия проклятия она снова изменила условия. И теперь… все гораздо сложнее. Но не стоит забивать тебе голову. Пьер отвернулся к озеру. Будет ли бестактно спросить, что он имел в виду? И что значит — не чувствовать? Совсем ничего? Разве такое бывает? — А можно мне тоже… прийти завтра на прием в магистрат? — спросила я. — В этом нет необходимости, Полина, — ответил Пьер. — Не беспокойся, ничего дурного не случится. Но если захочешь узнать, что там произошло, и при этом — не видеть графа Анри, приходи в башню. Я расскажу. — Спасибо, я… подумаю. Пьер поднялся и протянул мне руку. Мы медленно пошли к дому Этьена, а я ловила себя на мысли, что стало легче. Тоска отступила. Наверное, Пьер прав и не надо торопить события. Просто подождать, пока Анри придет в себя. Тем более что ждала и дольше. Но его завтрашний визит в магистрат все-таки заставлял нервничать. Зачем Пьер и Фернан вызывают туда Анри? Побеседовать или… — Вот мы и пришли, — остановилась у ворот особняка Дареаля. — Спасибо, что проводил. — Не стоит благодарности, — с легкой улыбкой ответил Пьер. — Я рад был тебя увидеть. Надеюсь, при следующей нашей встрече ты не будешь плакать. — Я тоже надеюсь. До встречи. Пока шла к дому, все время ощущала его взгляд. А когда обернулась у самой двери, Пьера уже не было. Он снова мне помог. Пусть сейчас и не поступками, а словами, и я была благодарна ему. ГЛАВА 5 Филипп Я смотрел в окно, как убегает Полли. Неужели они с Анри так и не сумеют договориться? Это было бы неправильно, жестоко. Почему люди, которые любят друг друга, не могут просто высказать все, что не дает спокойно жить, и забыть, как о страшном сне? Надо самому сходить к Полине. Не запираться же в четырех стенах, хотя очень хотелось. Да и она говорила, что обучается магии исцеления. Может, посоветует, что делать с моими снами? Но это уже завтра или послезавтра, а сегодня… Чем же заняться? Прежде всего надо продолжать тренировки и исследовать новые границы магии. Это то, чего хотела бы Лиз. Она бы страшно разозлилась, если бы узнала, что я забыл обо всем на свете, стою и смотрю в окно вместо того, чтобы продолжать обучение. Поэтому я задернул занавеску и пошел в большой бальный зал. Балов в нашем доме не будет еще много лет, в этом не осталось сомнений, так зачем залу стоять без дела? Приказал слугам принести лестницу, затем выставил всех за дверь и принялся наносить на стены защиту, чтобы случайно во время очередной тренировки не разнести весь дом. За этим занятием и застал меня Анри. Я как раз старательно выписывал символ, поглощающий магический урон, в правом верхнем углу зала. — Ты что делаешь? — раздался вопрос. — Готовлю помещение для тренировок. — Спрыгнул с лестницы и заметил конверт в руках брата. — Это что? — Приказ явиться завтра в полдень на прием в магистрат. Для меня и тебя. В магистрат? Что им от меня нужно? Вспомнился Кернер и его предложение стать учеником темного магистра. Так и не отказался от своей идеи? Или это большей частью касается Анри? — Пойдешь? — спросил тихо. — Пойду, — ответил Анри. — А вот тебе не советую. Ты-то при чем? — Да есть причины… — признался нехотя. — В начале зимы мне предоставили выходной день и разрешили визит в город. Магистр Кернер поджидал меня у ворот гимназии и предложил пойти к нему в ученики. Я отказался. Анри нахмурился. Он теперь вообще почти все время ходил хмурым, но разве это удивительно? Мне тоже не хотелось улыбаться. Но надо, иначе к чему было столько бороться? Если нет, стоило сдаться магистрату еще в день смерти родителей. На этом бы все и закончилось, потому что, уверен, никто не оставил бы меня в живых. — И что понадобилось от тебя темному магистру? — прищурился брат. — Думаю, он подозревает, что с моей магией все… не так. И хочет взглянуть вблизи, но мне не нравится этот тип. — Значит, нечего тебе туда идти, — заключил Анри. — Все равно обяжут. Лучше сходить сразу, да и не хочу, чтобы ты шел один. А теперь помоги, пожалуйста, подержи лестницу, пока я оттуда не грохнулся. И полез обратно — дорисовывать магией символы. Защита ложилась легко и ровно. Более того, под нее подстраивалась защита самого особняка. Здесь всегда стояли мощнейшие щиты. И как кому-то удалось их пробить, учитывая запасы магии отца? Я не понимал. Тогда у меня не было вопросов — только боль. А сейчас они возникли. Ближайший час мы провозились в зале. Анри наблюдал, как я создаю заклинания, но в сам процесс не вмешивался, только следил, чтобы непутевый брат случайно не сломал себе шею. Затем я приступил к тренировкам, а Анри снова засел за документы. Вечером я размышлял, стоит ли принимать зелье, но потом решил, что еще одной безумной ночи не перенесу, и выпил. Не помогло… Это я понял, когда сквозь сон услышал голос Элизабет: — Фил! Фил? Филипп Вейран, чтоб тебе провалиться! Натянул одеяло на голову и крепче закрыл глаза. Хотя если есть одеяло, разве я сплю? Резко сел — и звук тут же исчез. Все-таки приснилось… Вытер вспотевший лоб. Тяжело… Тяжелее всего осознавать значение слова «никогда». И еще сложнее — применять его к Лиз. Затем вспомнилась возникшая накануне идея. Странная и страшная, но которая могла дать хоть какие-то разгадки. Главное, чтобы не увидел Анри! У светлых магов вообще было особое отношение к некромантии. И он бы не одобрил. Я отыскал сумку, с которой вернулся из гимназии, и достал оттуда маленькое зеркальце. Положил его на пол, произнес заклинание, снимающее печати, и зеркало вытянулось в мой полный рост. Оставалось установить его и подготовиться к ритуалу. В «Черной звезде» мы изучали теорию некромантии. Практику запретили до седьмой ступени, поэтому я знал только сам процесс, но никогда не применял. Подпер дверь стулом, чтобы никто не помешал, достал из сумки черный мел и начал выводить на полу символы по кругу. Затем коснулся зеркала, ощутил его энергию. Профессор Айденс говорил, что собственное зеркало лучше подходит для некромантии, чем любое другое. Сел на колени, начал медленно читать заклинание. Малейшая погрешность — и моей жизни будет грозить опасность. Я звал маму. — Анжела Вейран, приди! — потребовал у зеркального отражения. Ничего… — Анжела Вейран, приди! — повторил я. Зеркальная гладь подернулась дымкой, напоминающей черный туман, окутывающий гимназию. И — ничего. Тогда решился позвать отца. — Виктор Вейран, приди! На этот раз мне показалось, что в зеркале мелькнул силуэт. — Папа? — позвал я. — Не смей! Вот и все, что я услышал. Полыхнул огонь в светильниках, и на мгновение показалось, что пламя охватит комнату. По полу пополз серый туман пустоты. Я начертил в воздухе символ печати, и туман исчез, а огонь стал ровным и привычным. Ну почему? Голос отца я узнал. Почему он не захотел говорить со мной? Но раз откликнулся, значит, действительно находится по ту сторону. Лиз я звать не рискнул. Слишком мало времени прошло с момента смерти. Только вытер мел с пола и завесил зеркало плотной тканью. — Фил, у тебя все в порядке? — раздался стук в дверь. Глупо было ожидать, что Анри спит. Я отодвинул стул и открыл. — Все хорошо, тренируюсь, — ответил, стараясь казаться спокойным. — Ты же спать пошел. — Да что-то не снится, — поморщился брат. — А что у тебя так пахнет горелым? — Неудачное заклинание, не обращай внимания. А ты что весь в пыли? — заметил, что на темной одежде брата виднеются серые пыльные полосы. — Искал дневник отца, — ответил он. — Или какие-то документы, архив. Ты же знаешь, он всегда все записывал. Три тайника перевернул — ничего. — Это должен быть особый тайник, если он вообще существует, — задумался я. — Ты в его кабинете искал? — Да, и даже тайный ход проверял. Там пусто, только… следы боя. — В тайном ходе? — В голове что-то не желало складываться. — Значит, кто-то шел сюда целенаправленно. Но ведь и сам ход тоже защищен, Анри. Пробить защиту особняка непросто. — Но не значит, что невозможно, — возразил брат. — Где еще можно поискать, как думаешь? — Там, где точно не станут другие. А может, при обысках уже все нашли и забрали? — Тогда был бы пустой тайник. — Согласен. Что ж, давай искать. Я все равно склонялся к мысли, что в особняке не могло остаться необследованных помещений. Тайник в кабинете отца обчистил сам — именно из него забрал амулеты и деньги. Другие уже проверил Анри. А если… Я спустился на первый этаж. Всего из дома вели два потайных хода. Тот, которым воспользовались родители, был лучше защищен, но почему-то меня потянуло вниз, в подвал. Там был ход, позволяющий выйти к хозяйственным постройкам. Его-то я и принялся тщательно обследовать. Сначала пошарил магией по стенам — пусто. Затем перешел к полу, и вот тут-то магия отреагировала на постороннее заклинание. Я склонился над камнями, которыми был вымощен пол, и с одного осторожно снял папино заклинание. Камень тут же чуть выдвинулся вверх, и можно было без труда его вытащить. Вот и все! Внутри находилась небольшая коробка. Я подхватил ее и поднялся наверх, к Анри. Тот как раз закончил осматривать основной ход, но ничего не нашел.