— Официального сообщения о твоей отставке не было. — Как не было моего официального назначения. Он назвал меня тайным советником на ужине, на обычном ужине, с бокалом вина в руке. Это были просто слова. — Прекращай свои женские капризы! Малика уставилась на Яриса: — От меня все хотели избавиться. И вы в том числе. Забыли? Каждое моё слово встречали в штыки. А теперь хотите меня вернуть? Зачем вам это? — Адэр разрушает и ничего не строит. Ты единственная, кто не побоится сказать ему правду и открыть глаза на ошибки. Тебе нечего терять. У тебя нет замков и земель, ты не трясёшься за титул. Ты не боишься опалы. Однажды ты уже прошла через это. А мы боимся. — Я не вижу ошибок. Ярис положил руку на сердце: — Малика, не надо мне лгать. — Я не лгу! Правитель поступает так, как должен. Маркиз Ларе, я не вернусь. — Жаль. Я почему-то был уверен, что ты будешь с нами до конца. После ухода Яриса Малика залезла под одеяло и укрылась с головой. Слышала шаги Вилара, скрип кресла, шуршание занавеси и притворялась спящей. Часть 10 *** Иштар поискал на стене выключатель, посмотрел на люстру с острыми шпилями для свечей и окинул взглядом комнату. Окно забито досками крест-накрест. На подоконнике бронзовый шандал с тремя свечами. В углах грязные разводы — нерадивые слуги как следует не очистили стены от плесени. Почерневший паркет прогибался под ногами. Дрова в камине трещали и сильно дымили. Посреди комнаты стояла узкая кровать, словно её притащили впопыхах и поленились поставить на место. Зато единственное кресло было шикарным: широкое сиденье, подлокотники из белого дуба, бархатная обивка в цвет серебра. Журнальный столик под стать креслу: столешница из белого мрамора с серебряными вкраплениями, ножки в виде кубков. Иштар зажёг свечи и перенёс шандал в ванную. Отблески трепетных огоньков запрыгали по чистым кафельным стенам и полу. В воздухе витал специфический запах моющих средств. Наполнив ванну, Иштар с наслаждением погрузился в горячую воду. Затем почистил сапоги из шкуры серого льва. Постирал штаны из тончайшей чёрной кожи и сразу же надел. Он всегда сушил их на себе, чтобы не было заломов и складок, чтобы кожа не сжималась от влаги и штаны сидели на ногах как влитые. В комнате его ждал Адэр. Развалившись в кресле, поглаживал красноглазого зверя и с задумчивым видом смотрел на заколоченное окно. Иштар задул свечи, поставил шандал на подоконник: — В замке нет электричества? — Нет, — покачал головой Адэр. — Дворцовый комплекс Зервана — древнее сооружение. — А горячая вода есть. Не получив ответа, Иштар поворошил щипцами угли в камине и прищурился от дыма. Похоже, дымоход давно не чистили. — Тебя осматривал доктор? — спросил Адэр. — У вас нет военного врача. — Чем тебя не устраивает гражданский врач? — Я — воин, шарлатанов к себе не подпускаю. Иштар закрепил щипцы на каминной стойке. Хотел проветрить комнату, но рамы открывались внутрь, а доски на окне мешали это сделать. — Ты придумал желание? — Так вот зачем ты пришёл. — Иштар поелозил пальцами по грязному стеклу. — Я был занят всякой ерундой вроде спасения ориентов. Обещаю подумать на досуге. — Может, ты хочешь вернуться в Ракшаду? — Нет. — Нет? — Нет. Здесь у меня остались незаконченные дела. Адэр вскинул бровь: — Какие? Иштар поставил перед ним журнальный столик, придвинул к столику кровать и улёгся на колючее одеяло. — Что изменилось? — помрачнел Адэр. — Разве что-то изменилось? — Ты говорил, что не сядешь за один стол с человеком, который позволяет себе сидеть за одним столом с женщиной. — Ты об этом, — протянул Иштар и сцепил пальцы на рельефном животе. — Если бы ты был внимательнее, то заметил бы, что я лежу. — И что это значит? — На шхуне не было стола. Зато были тёмные закутки, горы влажных одеял, под которыми невозможно согреться в одиночку, и два десятка полудохлых стариков, которые ничего, кроме голодных снов, не видели. У нас с тобой уже есть кое-что общее. Адэр погладил зверя по голове: — Чего ты добиваешься, Иштар? — Когда ты станешь правителем Тезара, а я хазиром Ракшады… — Ты им станешь? — Скорее всего. Так вот, когда мы займём каждый своё место, мы вряд ли с тобой встретимся ещё раз. Я рад, что сейчас у меня есть возможность видеть своего врага так близко. Легче рассмотреть его слабости. — Думаешь, у тебя их нет? — У ракшадского воина единственная слабость — женщины. Он хочет их всегда. С мужчинами мы не спим, женщина, достойная воина — в Краеугольных Землях редкость, а кубарат с собой мы не возим. — Кубарат — это гарем? — Его когда-то называли гаремом, но это было давно. Адэр откинулся на спинку кресла, закинул ногу на ногу: — Пока мы в Лайдаре, ты может попросить вольницу. — Это кто? — Женщина свободного поведения. — Шлюха? — Здесь их называют вольницами. — Боже упаси! Ракшады не берут женщин после кого-то. — Вот как? — Элементарное правило личной гигиены. Ракшады — чистоплотный народ. В кубарат берём девственниц, женимся на девственницах. — Берёте… — Адэр усмехнулся. — Покупаете. И жён покупаете. — Как же ты далёк от моего мира. — Так приблизь меня. — Не-е-ет, — протянул Иштар. — Чтобы понять мой мир, в нём надо родиться. — Я пытаюсь понять. Если не понимаешь врага — проиграешь войну. Не люблю проигрывать. Иштар хмыкнул: — Иногда ты говоришь умные вещи. Адэр помолчал, глядя на огонь в камине: — Ладно. Не рассказывай. Я не настаиваю.