Мартин согласно кивнул. Они миновали длинный и каменистый перевал, обдуваемый сильным ветром, затем пошли горными тропами и, пройдя сквозь опасное скалистое ущелье, двинулись по лесной тропе вниз по склону. Воздух стал немного теплее, но мороз все же продолжал неприятно покалывать ноздри. Мартин с удивлением обнаружил, что склон был покрыт сугробами, а лес впереди уже сбросил листву и стоял, качая голыми ветками по ветру. – Почти пришли, – сказал высокий седоволосый узник, следующий за Мартином. – Уже зима! – воскликнул Мартин. – Сколько же я здесь пробыл?! – Да-а, – протянул его собеседник. – Я слышал, что вроде бы как начало декабря. А тебя за что заграбастали? Мартин понуро покачал головой и тихо проронил: – Ни за что. – Да, как и всех нас. Меня зовут Мориц. – Мартин. – Будем знакомы, Мартин. Один из стражей приблизился к чересчур разговорчивой парочке. – Не болтать! Приступаем! Мартин работал с трудом. Его худые руки, и так не привыкшие к тяжелой работе, сейчас вообще были готовы оторваться вместе с топором. Каждый удар по твердой, будто сделанной из гранита, коре отдавался неприятным гудением во всем теле. Деревья, окаменевшие от холода, превратились в высокие замерзшие столбы. Остальные узники оказались в ненамного лучшей форме, чем Мартин, и в первое время работа тянулась медленно и неохотно. Однако вскоре лесорубы понемногу разогрелись и вдруг ускорились. Мартин даже пропотел, радостно отметив, что впервые за долгое время по-настоящему почувствовал тепло. Пока узники валили лес, стуча топорами по деревьям, словно дятлы, пятеро стражей ордена разбили лагерь и присели у костра, готовя что-то в котелке. – А кто-нибудь пробовал сбежать? – спросил Мартин тихо, приблизившись к Морицу, работающему рядом. – Или напасть на них? Нас ведь гораздо больше и у нас есть топоры. – Да, пробовали, – угрюмо отозвался старик. – Охотники стреляют метко, а дерутся еще лучше, чем стреляют. С ними лучше не связываться. На прошлой неделе была одна парочка, которая сговорилась сделать ноги. С цепью на ногах, видишь ли, далеко не уйдешь. Они даже дали тем двоим фору, – узник махнул в сторону стражников. – В погоню выдвинулся только один, выследил их, значит, по следам и прикончил. Пришел с отрезанными головами, бросил их прямо перед нами в снег, чтоб остальные не повадились. – Жутковатая история, – согласился Мартин. – Но я считаю, что лучше умереть, пытаясь вырваться, чем и дальше медленно умирать в камере. Мартин размахнулся и со всей силы саданул по дереву топором. В следующий момент раздался треск, отдавшийся по всему лесу, и старый каштан с жалобным стоном повалился вниз. Мартин с удовлетворением глянул на сваленное дерево и самодовольно хмыкнул. Еще недавно он был не способен на подобную работенку. Обстоятельства меняют человека. – Обруби ветви, хватай пилу и режь дерево на пни, – подсказал Мориц. – Я буду колоть их на дрова. Инквизитору будет чем согреть свою задницу. Мартин постоял немного, чтобы передохнуть, подышал на замерзшие, несмотря на шерстяные перчатки, руки и обернулся на лагерь охотников, от которого веяло приятным запахом еды и тепла. – Вот бы погреться немного у огня! – мечтательно проговорил он. – Погреешься. Работаем почти дотемна. Как солнце пойдет вниз, уходим обратно в крепость. Там нас запрут в большой казарме с дубовой дверью и железными решетками на окнах. В ней и будем спать. Разведем огонь, сварим кашу. Все же лучше, чем умирать в холодной темнице, жуя хлеб и запивая талым снегом. Поэтому никто и не бежит. Работать на лесоповале терпимо и обращаются с тобой лучше. Рабочая сила нынче ценится. Дровосек не соврал. Как только стало темнеть, их повели обратно. Каждый узник теперь был нагружен вязанкой дров, остальные вязанки охотники навьючили на лошадей и погрузили в повозку. Ветер на перевале заметно усилился, когда они пересекали его, возвращаясь в крепость. Мартин дрожал от холода, спотыкался о камни и падал, роняя вязанку с дровами, чем вызвал недовольство погоняющих сзади охотников. – Держись, приятель! – подбадривал его напарник. – Немного осталось. Думай о теплом очаге, мягком тюфяке и горячей каше. Это придает сил. Он оказался прав. Эти мысли, как ни странно, заставили Мартина идти быстрее и тверже. У него появилась цель, которую он хотел достичь во что бы то ни стало. – Тебе еще повезло, новенький, – раздался голос откуда-то из начала строя заключенных. – Мы валили лес с весны, когда еще было тепло. Днем снег таял на солнце, а оползни сбивали нас с ног. Многие погибли тогда... – Заткнуться! – рявкнул охотник, идущий во главе отряда. – Скоро вступаем в ущелье, всем тихо! Дровосеки послушно замолчали. Они опять приблизились к тому ущелью между двумя отвесными склонами, с краев которых свисали большие и тяжелые снежные глыбы. Малейший шум мог обвалить эти глыбы на головы путников и убить их всех. Даже лошади охотников, казалось, осознавали опасность, нависшую над ними, и шли, не издавая ни звука, кроме хруста снега под копытами. Только лишь когда ущелье было пройдено, Мартин смог облегченно выдохнуть. Когда дровосеки и их надзиратели вернулись в крепость, на улице окончательно стемнело. Озябших и уставших рабочих загнали в просторную казарму и заперли на засов. У стен, на деревянном полу, лежали тюфяки и одеяла, а в небольшом очаге уже разгорался огонь. Мартин тут же занял место поближе к огню и, упав на свой тюфяк и укрывшись, сразу уснул. Он проснулся от легкого толчка. Это был Мориц. Он принес ему миску с кашей, краюху черного хлеба и горячий бульон в чашке. – Ешь, набирайся сил. Завтра с утра все повторится. Мартин последовал совету, а потом опять провалился в бездну, заснув под разговоры дровосеков и трескотню дров в печи. Утром все повторилось. Холод, снегопад, тяжелый переход, а затем работа топором и пилой. Руки адвоката стерлись и стали походить на руки крестьянина, но он не жаловался и старался работать наравне с остальными, боясь, что его сочтут бесполезным и бросят обратно в темницу, чего ему очень не хотелось. Так прошла неделя. Мартин вскоре перестал считать дни, понимая, что с их течением ничего не изменится. Выходя во внутренний двор крепости перед отправкой на работу, он жадно впитывал все, что его окружало. Он с любопытством разглядывал тренирующихся охотников с мечами и луками, смотрел на разгуливающих по двору послушников и монахов, а как-то раз сумел даже увидеть одного из охотников, возвращающегося с задания с очередной жертвой. – Пополнение в наши ряды, – усмехнулся Мориц. – Лишние руки нам не помешают! Правда, еще нескоро он сможет к нам присоединиться. – А если будет упираться на допросе, то и вовсе может не присоединиться никогда, – добавил другой заключенный. – Так и сгинет в тюрьме или испустит дух во время пытки. – Почему они так поступают с нами?! – не выдержал Мартин. – Это ведь незаконно! Они похищают нас и держат здесь, будто мы не свободные люди, а их рабы! – Плевать они хотели на твои законы, Мюллер. У них свои законы. Законы Божьи... Мартин гневно сжал губы, но промолчал. Несправедливость, происходящая здесь, злила его еще больше, чем собственное бессилие что-либо изменить. За все время, проведенное на лесоповале и в казарме, Мартин успел со многими познакомиться и разговориться. По большей части в его отряде лесорубов были крестьяне, но порой встречались и ученые, врачи и даже солдаты. Никто из них и не задумывался о побеге. После темноты, холода, голода и пыток, работа на свежем воздухе, горячая еда и мягкая постель казались им не меньше, чем божьим благословением. Их вполне устраивало нынешнее положение вещей, но только не Мартина. Его размышления вертелись вокруг родных людей. Как там сейчас Мария? Инквизитор упомянул о графе фон Шеленберге. У Мартина сжимались кулаки от одной только мысли о том, что его невеста находилась рядом с этим старым самодовольным пройдохой, который, к тому же, был очень богат и влиятелен. Неужели она отправилась к нему по своей воле? Узнала ли она о той лживой вести, что Мартин был смертельно ранен во время посещения борделя? А как к этому отнеслись его бедные родители? Отцу и так в последнее время нездоровилось, а подобные новости и вовсе могли выбить его из колеи. Все эти раздумья, кружившиеся в его голове, наталкивали молодого адвоката на помыслы о побеге. Да, это было опасно, но, как считал Мартин, вполне осуществимо. Правда, один бы он не справился. Несмотря на то, что мужчина заметно окреп, с тех пор как покинул темницу, а его самочувствие улучшилось, он все равно не мог в одиночку бросить вызов тренированным бойцам Троицы. Но если весь их отряд в двадцать с лишним человек возьмется за топоры... Шанс был. Хотя и небольшой. Очередное утро перед работой выдалось непогожим. Сильный ветер и падающие с неба крупные снежинки серьезно ухудшили видимость, но пятеро охотников, невзирая на тяжелые условия, повели лесорубов на работу. – Инквизиция готовится к большой охоте, – поведал Мориц, как обычно следуя рядом с Мартином. – Костров будет так много, что мы не прекратим работать без устали всю неделю. Отдохнуть удастся только в воскресенье. В их отряде прибавилось. На этот раз стражники привели еще двоих мужчин. Судя по их виду, они провели в темнице не слишком долго: оба выглядели довольно свежими и крепкими. Позже Мартин узнал, что эти двое были из разбойников, орудующих в лесах неподалеку. Они нарвались на отряд бойцов ордена по случайности. Всех остальных перебили охотники, а эту парочку взяли в плен. Когда лесорубы принялись стучать топорами по твердой коре деревьев, Мартин из любопытства стал тайком наблюдать за новичками. По лицам неудачливых разбойников было видно, что они не привыкли зарабатывать на хлеб тяжелым трудом. Работали они медленно и неохотно, состроив на лицах кислые, враждебны мины. Мартин заметил, что они периодически поглядывали на стражников, греющихся у костра, и о чем-то переговаривались. Адвокат узнал в их осторожных взглядах знакомое выражение. Когда-то он и сам озирался точно так же, прикидывая, как можно быстро и незаметно улизнуть от стражей, которые, казалось, совершенно не наблюдали за узниками, будучи твердо уверенными в их полном повиновении. – Что бы вы ни задумали, оставьте это, – негромко, но убедительно проговорил Мартин, приблизившись к новичкам. – Эти парни очень метко стреляют и хорошо выслеживают беглецов. Они убьют вас. – Держался бы ты от нас подальше, молокосос! – прошипел тот, что постарше. – Мы и не с такими имели дело, это не твои проблемы! – Как знаете, – пожал плечами адвокат. – Дело ваше, но в этих кандалах и с цепями на ногах вы все равно далеко не уйдете. Если и хотите сбежать, то вначале обдумайте все еще раз. Он уже хотел вернуться к работе, но слова второго разбойника заставили что-то в его груди резко сжаться от сладкой, хотя и слишком далекой надежды. – А что, если мы сможем избавиться от оков? Мартин обернулся. – Это правда? Молодой разбойник неуверенно кивнул. – Тогда ради Бога, повремените с этим! – от волнения Мартин даже повысил голос. – Вечером они отведут нас в казарму, дадут погреться у огня и поесть горячую пищу. Там мы сможем все обсудить и спланировать наш побег. – Наш побег?! – возмутился старший. – А ну, отвали от нас, молокосос! Ты нам тут не нужен. Сами справимся. Я сейчас стражу позову! – Зови, если не особо умный, – усмехнулся Мартин. – Ты ведь собрался бежать, а не я. В любом случае подумайте над моими словами. У меня, по крайней мере, есть план. А у вас его нет. Мартин как ни в чем не бывало отошел от бандитов и вернулся к своему дереву. Треск падающих в снег стволов и частые удары топоров и колунов стояли в лесу до самого вечера. Охотники уже успели поесть и теперь сворачивали свой лагерь, готовясь в путь. Лесорубы завершали с распилом последних на сегодня бревен и стали связывать дрова в вязанки. Эти вязанки они складывали в центре расчищенной площадки, где двое охотников грузили их в повозку. Тут Мартин заметил, что старший из разбойников, чересчур долго возившийся с одной вязанкой, освободил свои ноги от оков и, с опаской озираясь по сторонам, стал потихоньку перемещаться к краю лесоповала, где начиналась линия еще не вырубленного леса. Его напарник тревожно посмотрел на Мартина и покачал головой, показывая, что сам он бежать не собирается. Мартин оглянулся на стражу. Видимость была плохой, снег так и валил, к тому же начинало темнеть. А может и правда, стоило попробовать? Как только он, казалось, уже решился и стал понемногу пробираться ко второму разбойнику, один из охотников все же увидел бесшумно сорвавшегося с места заключенного, ноги которого не были обременены кандалами. Бандит бежал вниз по склону, перепрыгивая через пни и утопая в сугробах. Охотник молча снял с плеча лук и достал стрелу из колчана на спине. Он наложил ее на тетиву, одновременно поднимая оружие и прицеливаясь. Расстояние между ним и его целью неумолимо увеличивалось. Мартин даже подумал, что при таком ветре у старого разбойника есть все шансы остаться невредимым. Каким же было его удивление, когда стрела, просвистев в морозном воздухе, вонзилась в спину беглеца и уронила его в снег. Охотники с улыбками переглянулись между собой и рассмеялись. – Хорошая работа, Ганс! Похоже, Даймонд неплохо обучил тебя владению луком. Даймонд. Мартин вспомнил высокую плечистую фигуру убийцы, который пришел за ним в ту злополучную ночь, когда он решил скрыться в борделе. Вряд ли в ордене был второй человек с таким же именем. Пока Мартин размышлял, раненый бандит с торчащим из спины древком стрелы, стеная, поднялся на ноги и продолжил путь в сторону леса. Правда, теперь он не бежал. Шатаясь и переваливаясь из стороны в сторону, несчастный нетвердо шагал по снегу, придерживая рукой кровоточащую рану. Остальные заключенные, оторвавшись от работы, изумленно глядели ему в след. – Добить его? – спросил Ганс, доставая следующую стрелу. – Нет, не трать стрел. Он и так уже мертвец. На таком холоде, да и с такой раной у него нет шансов. – Но я все же хочу попрактиковаться, – возразил лучник и вновь прицелился. – Ну, тогда как знаешь, Ганс! Стреляй, а мы поглядим! – они вновь рассмеялись, вглядываясь в удаляющуюся вниз по склону фигуру беглеца. Вторая стрела пролетела мимо. Ганс выругался и достал следующую. Ветер опять не позволил ему попасть, а его цель уже успела удалиться на приличное расстояние. Охотники гоготали, с удовольствием наблюдая за развернувшимся зрелищем. – Дьявол! – Ганс повесил лук на плечо. – Только испортил впечатление от первого попадания! – Не огорчайся, приятель! – другой стражник ободряюще хлопнул его по плечу. – Ты свою работу сделал. Ублюдку не уйти далеко. Скоро испустит дух.