– Здравствуйте, это Курт? – Да? – Курт, я детектив Бернард Глэдвин. И звоню по поводу Джека Томпсона. – Слушаю? – Когда вы в последний раз видели Джека? Последовала небольшая пауза. – Когда вчера утром он пришел на работу, – наконец произнес Курт. – Вы не помните, когда в точности? – Конечно, мы ведь обычно ходим на работу вместе. Мы уже были на площадке примерно в половине восьмого. Могу проверить по табелю, если хотите. – Было бы здорово, – сказал Бернард. – Буду ждать. – Одну секундочку… – На мгновение воцарилась тишина. – В семь двадцать восемь, – наконец сообщил Курт. – А в котором часу он ушел? Еще один миг колебания. – Я не помню. – Разве это не указано в табеле? – Э-э… нет. Наверное, он забыл отметить уход. Он был сам не свой. У него в семье кто-то умер. – И вы были с ним все это время? – Да, конечно. – Он не отлучался надолго в туалет или что-нибудь в этом роде? – Нет, мужик. Наш бригадир – тот еще сукин сын. Он бы сразу заметил что-то подобное. – Хорошо, спасибо. – Конечно, без проблем. Бернард нажал на «отбой». Если у Томпсона и имелось алиби, то в лучшем случае довольно шаткое. Детектив вернулся в комнату для допросов. Джек Томпсон говорил напряженным голосом: – …не знаю, что будет с клиентами ее матери. Мы все еще изо всех сил пытаемся это осмыслить. Бернард сел обратно за стол и уставился на Джека, недобро прищурившись. – Когда вы узнали, что Вэлери должна стать партнером в интернет-магазине? – Ну не знаю… Примерно неделю назад. – Вы обсуждали это с Жаклин? – Нет. – И почему же? – Потому что на этот счет с Жаклин общалась София, а я не участвовал в обсуждении. Бернард решил, что просто громогласно запугать этого человека не получится. И вместо этого произнес стальным голосом: – Но, наверное, вы все-таки решили поговорить с ней? – Не пойму, что вы имеете в виду. – А то, что, может, вы все-таки пытались заставить ее передумать? И поскольку вас так волновала перспектива потерять дом, то, возможно, вы слегка вышли из себя? Джек Томпсон скрестил руки на груди и нацелился взглядом в Бернарда. Лицо у него было напряженным, но сдержанным. Отвечать он не стал. – Вот почему Жаклин купила этот пистолет – она чувствовала, что должна защитить себя от вас, – сказал Бернард, но, едва произнеся эти слова, уже мысленно пнул себя. Хронология событий не складывалась. Жаклин Мьюн купила пистолет две недели назад, за неделю до того, как Джек узнал о роли Вэлери в партнерстве. – Это чушь собачья. – Что произошло вчера утром, мистер Томпсон? – спросил Бернард, повышая голос. – Она потребовала от вас перестать давить на нее по поводу этого партнерства? Угрожала рассказать Софии, как вы ее запугивали? Или, может, вы просто решили, что ваша жизнь станет намного проще, если она умрет, а список ее клиентов окажется в руках у вашей жены? Джек покачал головой и начал вставать. – Сядьте, мистер Томпсон! – рявкнул Бернард, поддельный гнев которого был в самом разгаре. – Мы еще не закончили! У нас есть отпечатки пальцев и ДНК. Думаете, что были так уж осторожны? Думаете, что абсолютно все протерли в той комнате? Одно место вы все-таки пропустили, мистер Томпсон! Вы и вправду хотите, чтобы мы вывалили на вас все, что у нас есть? Джек Томпсон выпрямился и невозмутимо посмотрел на Бернарда. – Я думаю, что хочу поговорить с адвокатом, – сказал он. Глава 7 Как только они закончили допрос, Ханна подошла к белой доске в кабинете оперативников. Несколько секунд задумчиво смотрела на нее, а затем добавила нового подозреваемого, написав синим маркером имя: «Джек Томпсон». Добавила к нему: «Алиби – Курт (коллега)» и оставила немного места для изображения, которое она позже распечатает из стоп-кадра видеозаписи допроса. Джек и София ушли домой. У детективов не имелось никаких серьезных оснований задерживать кого-либо из них, и как только Джек потребовал адвоката, допрос фактически закончился. Ханна прикусила губу, размышляя. Она слышала, как Бернард стучит по клавиатуре у нее за спиной, оформляя протоколы допросов. Бо́льшую часть бумажной работы он обычно брал на себя, хоть и был старшим по званию. Казалось, ему это просто нравилось. Ханне определенно не приходилось жаловаться. Возня с бумажками была тем, что она больше всего ненавидела в своей работе, как и большинство копов. – Купила бы она пистолет, чтобы защититься от своего зятя? – спросила Ханна. – Не исключено, – отозвался Бернард, поворачиваясь к ней. – Если он достаточно серьезно ее напугал. – Но разве она не поговорила бы об этом со своей сестрой? Или с ее дочерью? – Ну, – сказал он, – наверно, мы просто не задавали правильных вопросов. Можно еще раз заскочить к сестре домой. Посмотрим, что она думает о муже своей племянницы. – Пожалуй, – с некоторым сомнением согласилась его напарница. – У него был очень хороший мотив, Ханна. – Момент покупки пистолета сюда не вписывается. И ты сам сказал, что у него есть алиби. – Да, но это был его закадычный дружок. Голос у того мужика звучал довольно неуверенно. Как будто ему приходилось каждый раз продумывать ответ. Джек мог сфальсифицировать это алиби. – Но у него не было никакой возможности связаться со своим другом после того, как он дал нам его номер. – Возможно, он заранее озаботился тем, что мы будем его подозревать, поэтому и попросил своего дружка солгать ради него, – с сомнением произнес Бернард. Ханна недовольно покачала головой. – А еще это может быть София – дочь Жаклин, – предположил Бернард. – В конце концов, это ее магазин, и именно ей достанутся все контакты ее матери. Вероятно, она унаследует и дом тоже. – Сомневаюсь, – сказала Ханна. – Кто бы ни убил Жаклин Мьюн, этот человек действовал довольно хладнокровно – стер все отпечатки пальцев после убийства. София не производит на меня впечатления человека, который мог бы убить собственную мать, а потом спокойно стирать отпечатки пальцев с сумочки. – Я тоже в этом сомневаюсь, но ее алиби куда более шаткое. – Верно, – согласилась Ханна. Она немного поразмыслила над этим. А не могла ли София общаться в чате с кем-то из своей клиентуры непосредственно до или после убийства своей матери? Ханна представила, как София приходит в дом Жаклин и разговаривает с ней, одновременно переговариваясь по телефону с клиентом и обеспечивая себе алиби. Затем ее мать идет в кладовку, чтобы что-то там взять. К примеру, ту же индейскую лозу. Пока она в кладовке, ее дочь роется в ее сумочке, вытаскивает пистолет. Жаклин выходит из комнаты, София стреляет в нее, прибирается за собой, все еще время от времени общаясь с клиентом, а затем выходит из дома – алиби железное. Это было бы слишком уж хладнокровно, расчетливо и довольно неправдоподобно. Но вполне возможно. Если только это не был видеочат. Ханна уселась перед своим компьютером. – Как мне найти сайт, где София общается со своими клиентами? – спросила она у Бернарда. – Я не знаю, один ли у нее сайт, но сейчас пришлю тебе ссылку, которую нашел прошлой ночью, – сказал Бернард. – Погоди-ка… Ханна дождалась электронного письма Бернарда, а затем щелкнула по ссылке, которую он ей отправил. На экране открылся профиль Жаклин Мьюн с ее фотографией. Ханна просмотрела варианты общения. Сайт предусматривал и видеочат, и обычный голосовой чат – оба варианта оказались неактивны, поскольку «Жаклин Мьюн» была не в сети. Интересно, подумала Ханна, будет ли София и дальше использовать имя своей матери – теперь, когда той больше нет в живых? Пожалуй, что нет. Что же касается клиентов интернет-магазина Жаклин, то они даже могут сосредоточиться исключительно на онлайн-покупках и вообще прекратить обращаться за предсказаниями судьбы.