– Ой! – Мия вдруг встрепенулась, словно вспомнив что-то. – Ты меня сбил совсем. Мне же надо было… Черт, и документы не взяла! Ладно еще вовремя вспомнила. Ну пока! Она быстро-быстро обошла стоящего у так неудачно поставленной «Тойоты» Петеньку и, пока он не успел среагировать, скрылась в подъезде. Только подниматься в квартиру не стала. Постояла минут пять в тамбуре у входной двери, выглянула осторожненько, досадуя, что подъездные двери не оборудуют глазками. Вокруг было спокойно. Петенька, видимо, вняв ее увещеваниям, с горизонта скрылся. Владелец синей «Тойоты» так и не появился, и его железный конь по-прежнему преграждал «матильде» выезд. Мия ласково погладила мутноватое после вчерашнего дождя «бронзовое» крыло. Наверное, придется продать. Да что там «наверное» – наверняка. Денег, полученных за участие в телешоу, не так уж много. Слезы, а не деньги. А деньги ей сейчас ох как нужны. Машина к тому же расходов требует. Бензин, масло, техосмотр, страховка, бог знает что еще. Сколько, кстати, стоит страховку обновить? Мия поняла, что не помнит. Она сейчас нередко забывала всякие… мелочи. Хотя страховка – не мелочь, конечно. Ладно, Интернет все расскажет. Или не тратиться на страховку, сразу на продажу выставить? Продавать «матильду» было жаль ужасно. И не выручишь за нее много. Машинка-то из самых простых, Мия смотрела на автосайтах. Нет-нет, ей «матильда» нравилась ужасно (Мия еще раз погладила крыло, как будто извиняясь, как будто машина могла подслушать ее мысли и обидеться), но факт остается фактом: много за нее не выручишь. Хотя продавать, конечно, придется. И кстати, куда она собиралась, когда Петенька на нее «напал»? Все в голове перепуталось после его дурацкого появления. Что-то же ей было нужно? Ничего срочного не вспоминалось, кроме страховки, которую пора обновить. Но не добираться же туда своим ходом. Ждать, пока владелец «Тойоты» соизволит появиться и отогнать свою тачку? Попинать по колесам, чтобы сигналка завопила, взывая к этому самому владельцу? Вернуться в квартиру? Ай, ладно. Страховка потерпит. Можно просто прогуляться – авось по дороге что-нибудь полезное попадется. Или не попадется. Все равно гулять нужно. Мне нужно гулять… Нам нужно гулять, вот так правильно. Почему-то эта фраза заставила Мию улыбнуться. Обогнув дом, она решительно зашагала в сторону Стрелки. Свернула направо, потом налево – не задумываясь, лишь бы народу поменьше было. Так славно оказалось идти, куда ноги ведут. Идти и не думать ни о чем. Не думать. Не думать. Не думать. * * * – Ка-аки-ие люди! Ах ты цыпочка моя! Мия не сразу даже поняла, что остановило ее летящий шаг. Точнее – кто. Но этот голос, густой, жирный, как растопленное сало… Не может быть! Борька! – Пусти! Но он обхватил ее крепко – хотя со стороны и не подумаешь, что против ее воли… И улыбался прямо в лицо – нежно так, как влюбленный… Только слова, льющиеся из улыбающегося рта, совсем были не похожи на речи влюбленного: – Да что ж ты кочевряжишься-то, кукла недоделанная! Небось от Янкиного папочки так не шарахалась? Или шарахалась? Он как, любил послушных или чтоб упрямились? Я люблю послушных. Господи, есть ли еще кто-то, кто не видел это ток-шоу?! Ну да, Фиона же говорила, что в соцсетях прямо бум из-за Мииного появления на передаче. Даже Витьку, отродясь ничего в телевизоре, кроме спорта, не смотревшему, донесли. Безрезультатные попытки вырваться из Борькиной хватки доводили до отчаяния. Он как-то очень удобно (для себя удобно!) подвинул ее к выступающему углу контрфорса – не вырваться. И на помощь не позовешь – сама выбирала место, где народу поменьше. Пусто. Одинокие прохожие в отдалении – не в счет. Да и что толку звать – Боренька, ухмыльнувшись, скажет, что все в порядке, просто его девушка любит капризничать. Или что она «под веществами». Никому не захочется связываться. – Пусти… В кармане зазвонил телефон – и переливался безнадежно долго. Небось еще кто-то вроде Фионы – с жаждой подробностей и «фоточек»? А может, Витек? Да что толку! Братец – человек без выдумки: решит, что она отключила звук и не слышит. Если и забеспокоится, не раньше чем часов через несколько, а то и завтра. И даже если забеспокоится – что сделает? Правильно, опять прискачет в дверь колотить. Но Мия-то не дома! Она уговаривала себя не впадать в панику. Борька на нее зол, конечно. Со времен той давней школьной истории. Но зол не так чтобы очень сильно – иначе отыскал бы ее уже давным-давно. Сейчас они столкнулись случайно – и он решил «отыграться». Ничего. Не станет же он избивать или насиловать ее средь бела дня прямо на улице. Даже самые равнодушные прохожие мимо такого не проскочат. – Ну как? Долго ломаться будешь? – прошипел он, все так же жутко улыбаясь. Да. Прямо на улице – не станет. А если кто-то из его приятелей подъедет на машине? Может, у Борьки тут встреча назначена. Или еще проще – машина где-то поблизости припаркована. Дотащит, затолкает и… Господи! – Зверев! Почему у вас рубашка из штанов вылезает? Позор какой! Немедленно приведите себя в порядок! От неожиданности Борька ослабил хватку, и Мия, вывернувшись из железного кольца сдавивших ее рук, отскочила в сторону. Пригладила волосы, одернула футболку, улыбнулась: – Здравствуйте, Елизавета Максимовна! Ошарашенный Борька постоял с минуту, переводя взгляд с Мии на невесть откуда взявшуюся школьную секретаршу, и бочком, бочком начал отходить. «Вы» в устах Елизаветы Максимовны – знак величайшего неудовольствия, это все знали. Конечно, он испугался. Казалось бы, усмехнулась мысленно Мия, что ему теперь секретарша директора школы, где он когда-то учился? И однако ж. Прямо по Алексей Николаичу Толстому – «заробел не умом, заробел поротой задницей». – Мия, деточка, как удачно, что я тебя встретила. Твой милый брат сообщил мне, где тебя отыскать, я попыталась позвонить, чтобы не падать, как снег на голову, но… – улыбнувшись, она развела руками. – Вот отправилась к тебе в гости. Только не пугайся, я не стану навязывать визит, мы можем присесть в кафе… Правда, я как-то плохо ориентируюсь в современных предприятиях общепита. Тут найдется что-нибудь неподалеку? – Вон там, за углом, чайная, вполне пристойная. Только в ней, бывает, от мамочек с колясками не продохнуть. – Ну, изобилие мамочек с колясками – это еще не самое страшное, что с нами может случиться, ты согласна? – Елизавета Максимовна улыбнулась. – Действительно, мило, – констатировала она минут через десять, когда они устроились за уличным столиком небольшой чайной. Толпы мамочек пока что, к счастью, не наблюдалось. Только за окном, внутри, виднелась темная стриженая головка. Вся фигура ниже шеи была укрыта сине-зеленым индийским платком: молодая мать, похоже, кормила упрятанного в слинг младенца. Бросив в окно беглый взгляд, Елизавета Максимовна одобрительно кивнула: – Воспитанная женщина. В кормлении грудью нет ничего дурного, разумеется, но эта нынешняя мода делать все напоказ меня иногда просто пугает. Они говорят – мадонну так рисовали! Но одно дело – открытая грудь на живописном полотне, и совсем другое – в жизни. Для мужчин с неустойчивой или агрессивной психикой, а таких немало, это прямой вызов. Неужели дамы, откровенно себя демонстрирующие, не понимают, что поступают неосторожно? – Она сокрушенно покачала седой головой. – Кстати, о неустойчивой психике. Боря Зверев тебя преследует? – Нет, что вы! Я его в последний раз видела на выпускном. Сегодня случайно столкнулись. Не повезло. – Ну дай бог, дай бог. Мия, деточка, мне хотелось с тобой поговорить. Ты меня… удивила. – Это вы про телевизор? – Мия приготовилась к нотации. И – ошиблась. – Про телевизор, это ты очень точно сказала, – улыбнулась старая дама. – Я вовсе не собираюсь читать тебе мораль. Твоя личная жизнь – это твоя территория. Но сейчас ты сделала ее публичной. И это странно. Есть девочки, которых хлебом не корми, дай перед толпой покрасоваться. Но ты никогда к публичности не стремилась. – Я в модели пробовалась! Елизавета Максимовна ласково похлопала ее по руке: – Но зарабатываешь тем не менее репетиторством, насколько мне известно. – Ну… не вышло в модели. – Потому что это не твое. И вдруг… Да, несмотря на весьма агрессивную политику ведущего, ты держалась очень достойно. Но все же… Выворачивание нижнего белья перед миллионной аудиторией – это совсем на тебя не похоже. Мия смолчала (что тут было сказать), только плечом дернула. – Я понимаю, что у тебя были вполне веские причины для подобного шага. И даже догадываюсь какие. Страх перед будущим, растерянность – это все очень понятно. Но мне кажется, ты недостаточно тщательно продумала возможности и вероятные последствия. Почему ты не обратилась прямо к Александре Игоревне? Это не слишком приятно, но она хорошая женщина, она тебя не оттолкнула бы. – Я пыталась, – с усмешкой сообщила Мия. – Понимаю. После той атаки папарацци, что наблюдалась весной, когда утонул отец Ульяны и Платона, служба охраны наверняка постаралась ее оградить от нежелательных визитов, и встретиться с ней было непросто. Но, деточка, непросто – не означает невозможно. Вероятно, ты приложила недостаточно усилий? – Под дверью, что ли, надо было караулить? – Зачем – под дверью? И понятно, что действовать через Ульяну тебе тоже претило. Но почему ты ко мне, к примеру, не пришла? – К вам?! – Мия поперхнулась апельсиновым соком. – Ну конечно! – улыбнулась Елизавета Максимовна, словно Миино удивление ее позабавило, словно именно такой реакции она и ожидала. – По-моему, это было бы вполне разумно. Не скажу, что меня прельщает роль посредника в переговорах, тем более таких… личных, но уж организовать вашу встречу я наверняка сумела бы. На мгновение Мие стало и вправду стыдно. Не за непристойную публичность, тем более не за связь с Аленом. За собственную несообразительность. А еще гордилась, что у нее всегда хорошо мозги варили! – Простите, Елизавета Максимовна, мне это в голову не пришло. – Что ж, возможно. Но теперь этот аргумент уже не актуален, согласна? И когда господа… журналисты примутся требовать от тебя продолжения банкета (а они примутся, никаких сомнений), надеюсь, в твою голову уже придет мысль позвонить мне? Вряд ли тебе понравился предыдущий… – она поморщилась, – стриптиз. А ведь дальше будет только хуже. Из тебя начнут вытягивать все более и более пикантные подробности, ставить тебя во все более острые ситуации. Именно так устроена современная медийная сфера. Почему-то я сомневаюсь, что тебе хочется именно этого. И главное, подумай, каково в итоге будет твоей собственной душе. Вряд ли ты готова… Мия покачала головой – нет. – Вот, возьми, это упростит дело, – Елизавета Максимовна протянула ей визитку. Строгую, лаконичную: ни завитушек, ни рамочек, ни золотых обрезов – простой шрифт, фамилия, имя, отчество, три телефонных номера и – невероятно! – адрес электронной почты. – Сиди-сиди, мне хочется в одиночестве прогуляться. – Спасибо, Елизавета Максимовна! Та улыбнулась: – Ничего, деточка, главное – не отчаивайся, все образуется. Это, знаешь ли, основное свойство всего – образовываться. Посидев в чайной еще немного, Мия отправилась домой. Идти на Стрелку – или куда бы то ни было – уже совсем не хотелось. Нагулялась, хватит. Что ж сегодня за день такой! Воистину Питер – очень маленький город! Пора бы уже и госпоже Гест появиться! Или, скорее, ее адвокатам. Для начала, во всяком случае. Сама-то небось побрезгует с любовницей муженька ненаглядного (пусть и покойного уже) встречаться. Но вовсе не обратить внимания на разгоревшийся скандал не сможет. Конечно, не сможет. Умница Регина на таких историях собаку съела, не с бухты-барахты Мию предупреждала: если с тобой представители вдовы свяжутся, тут же нам звони, будем продолжение делать. Хоть и не сезон, но это даже лучше: летом горячих новостей маловато, а твоя тема – новость уж такая горячая, что лучше и не найти. Мия ждала звонка от представителей скорбящей вдовы почти со злорадством. Ну же, давай, вдовушка, теперь пободаемся! Не выйдет отмолчаться! Не выйдет! Не может быть, что ты, красавица, не в курсе происходящего. Даже если ты телик не смотришь, хоть кто-то из твоих приятелей, знакомых, обслуги наверняка уже доложил о скандальном Миином появлении на телевидении. Но день проходил за днем, а от ненавистной Гестихи не было ни слуху ни духу. Может, впрямь позвонить Елизавете Максимовне, попросить устроить встречу? Нет, предпринимать что-либо сейчас категорически нельзя, первый шаг должна сделать Леля. Эх, как бы узнать, что там вообще с ней… Мия сердилась на Алика – очень сердилась. Тупое жадное животное, не мог свои аппетиты в рамках держать, вот и доигрался. Тянул бы с Гестихи потихоньку, все в порядке было бы, глядишь, еще и под венец ее затащил бы. Вот тогда получилось бы действительно скандал на весь мир закатить. Причем самой-то высовываться и не пришлось бы: права Елизавета Максимовна, публичный стриптиз – это совсем не для Мии. Да, жаль, что Алик быстро сдулся. Хотя так, как вышло, тоже ничего себе, но могло быть лучше! Острее, шумнее, непристойнее! Больнее! А ему, дураку, побыстрей нахапать хотелось, вот и выставили мальчонку за порог. Теперь узнать, что там творится в доме Гестов, не у кого. Звонить Яне Мия, ясное дело, не могла – после шоу-то! Спустя время снедавший Мию первоначальный злорадный азарт сменился раздражением, потом растерянностью.