– Нужно срочно застирать, пошли в ванную. – Юбка! – орала Розалия. – Сегодня не мой день. За каким чертом ты поставила на стол варенье?! В ванной комнате Розалия увидела немыслимое количество всяких баночек с кремами, тониками, лосьонами и скрабами. Не в силах оторвать взгляд от косметических средств, она напрочь забыла про юбку и начала доскональный досмотр чужого имущества. Появление Нинель Викторовны застало ее врасплох. Вздрогнув, Розалия уронила на пол баночку крема. – Нинель, я не хотела, все произошло само собой. Я компенсирую, честное слово. – Ты пятно застирала? – Какое пятно? А-а, пятно ерунда, не бери в голову. Слушай, где ты этот крем купила? Марта Анатольевна задерживалась. Прошло минут двадцать, а Смирнова все не появлялась. – Она собирается возвращаться или у нее по дороге батарейки сели? Ходьбы максимумминут пять. – А вдруг она Артура встретила? – Тогда все накрылось медным тазом. Мы и в карты не поиграем, и вообще Марту сегодняне увидим. Тетеха! Нашла по кому сохнуть. – Роза, ты к ней несправедлива. – Брось, ты же сама видишь, что она становится неуправляемой. Сколько можно тешить себя надеждой, ежу понятно, что Артур никогда не бросит Леру. С какой стати ему менять молодую кобылку на старую клячу? – Надежда умирает последней, – осторожно заметила Кротова. – И потом, не ты ли рассказывала, как совсем недавно планировала выйти замуж, а? – Нинель, как ты можешь сравнивать меня и Марту?! Во-первых, я не старая дева, во-вторых, я собиралась замуж за олигарха, а не за престарелого полковника [2 - История описана в романе «Бойтесь своих желаний».]. – Что ж не вышла? – усмехнулась Кротова. – Его мамаша втыкала палки в колеса. – Розалию передернуло. – Не хочу вспоминать! И не надо переводить тему, мы о Марте говорили. Так вот, как ни крути, а Люблинский не идиот, и у Лерки губа не дура – они идеальная пара. Разлучить их может только смерть. – Сплюнь. – А чего ты морщишься, никто не вечен. Господи, где же Марта?! Смирнова подошла к коттеджу Нинель и остановилась возле калитки. Лицо ее пылало, на лбу выступили капельки пота, правая рука заметно дрожала. Взглянув на дом Кротовой, азатем на калитку, Марта Анатольевна сделала глубокий вдох и только потом ступила на плиточную дорожку. Шагов через десять она вновь остановилась, задумалась и, вытеревлицо платком, посеменила к крыльцу. – Марта! – прохрипела Розалия, когда Смирнова зашла в дом. – Ты что, на карачках передвигалась, у тебя совесть есть? – Я… У меня… Дверь… Никак не могла открыть замок. – Карты не забыла? – Вот. – Марта Анатольевна бросила колоду на стол и стала нервно ломать пальцы. Дамы начали игру. Погрузившись в собственные мысли, Смирнова невидящим взглядом смотрела на карты. – Марта, не спи, зачем бросаешь девятку крести? Козыри пики. Ты меня слышишь? – Слышу. – Не тормози, говорю, забирай девятку. – Голова раскалывается. И вообще играть что-то не хочется, настроения нет. – Не хандри. Давай-давай, шевелись. Нинель, ходи под меня. На улице раздался громкий крик. Розалии показалось, что кричит женщина, но Нинель Викторовна, вскочив с кресла, пробормотала: – Это ребенок. Втроем они выбежали из коттеджа. Крик не прекращался. По участку Амбарцумянов бежал взъерошенный Колька, десятилетний сын Вячеслава Карасева. – Коля, что случилось? – спросила Нинель Викторовна, подбежав к калитке. – Там, – заикаясь, бормотал мальчик. – Где там, что произошло? – Тебя кто-то напугал? – шелестела Марта. – Дядя Гена… – Что он тебе сделал? – Ничего… Он там… Лежит… Весь в крови… Мертвый! Нинель Викторовна вскрикнула: – Как мертвый?! – Папа сказал, что дядя Гена вставляет здесь стекло, и попросил меня принести ему отвертку. Я принес, а он лежит на крыльце… В крови… Картина, которую лицезрели Марта, Нинель и Розалия, была ужасна. На крыльце, лицом вниз, вытянув вперед правую руку, лежал Геннадий Самойлов. Вокруг его головы образовалась бордовая лужица крови, а в метре от его тела валялся окровавленный молоток. – Его убили! – простонала Розалия. – Я вызываю милицию. – Нинель Викторовна бросилась в дом. Марта Анатольевна задрожала, а потом вдруг в голос разрыдалась: – Роза, что это? Кто убил Генку? Кто?! Розалия Станиславовна молчала. А когда вернулась Нинель и сообщила, что вызвала милицию, мертвецки бледную Марту Анатольевну затрясло от нервного озноба. //-- * * * --// В коттедже Копейкиных царил переполох. Розалия Станиславовна с дикими вопляминосилась по комнатам, не переставая причитать. В гостиной сидели Наталья и Клара Самуиловна. Мать Анфисы, слушая крики Розалии, закатывала глаза и периодически крестилась. Когда входная дверь открылась и в холл с двумя неподъемными сумками вошла Катарина, Розалия подлетела к невестке: – Где ты шлялась? – В магазин ездила. – Мы с ума сходим, а ты шмотки себе выбираешь. Постыдись! – Вообще-то я продукты покупала. – У нас произошло убийство! – заорала Клара Самуиловна. – Убили Гену Самойлова! Ката села на стул и перевела взгляд на свекровь: – Да вы что?! – Меня, Нинель и Марту подвергли допросу, но что я могла им сказать? А капитан, или это был майор, не помню точно, продолжал допытываться. Детка, по всей видимости, он подозревает меня. Клянусь! Но у меня алиби! Алиби, понимаешь? – Нет, не понимаю, при чем здесь вы? – Мы там были, – взвизгнула Розалия. – Где? – У коттеджа Амбарцумянов, идиотка! Сколько можно тупить, русским языком сказано – убили Генку, а я, Марта и Нинель первыми увидели труп. Вернее, сначала его увидел Колька, а потом уже мы, но ведь ребенок не в счет, ты со мной согласна? Катка тряхнула головой. Возможно, она действительно тормозила, но вовсе не потому, что была тугодумкой. Просто-напросто Розалия вывалила ушат информации в свойственной ей истеричной манере. А когда свекруха истерит, понять что-либо не представляется возможным. Взяв Розалию за руку, Катарина сказала: – Вы можете говорить конкретно? – Могу! – Начинайте.