Аля шмыгнула носом: – Кат, ты прелесть. – Знаю, и тебе того же желаю. В девять утра Катарина с Фиской подъезжали к своему поселку. Алевтина осталась гостить у Стаса, а Анфиса пребывала в растерянных чувствах: с одной стороны, она была безмерно счастлива, что наконец смогла прийти к общему знаменателю с дочерью, но с другой – известие о беременности Али привело Фиску в замешательство. – Не могу поверить: я бабушка. В голове не укладывается, вроде не старая еще, а уже бабушка. Бр-р-р!.. – Ничего, у тебя еще есть время свыкнуться с этой мыслью. Тем более что молодая бабушка намного лучше старой. Не находишь? – Очень смешно. Посмотрела бы я на тебя. Высадив Амбарцумян у ворот, Ката зевнула и представила, как рухнет в собственную кроватку и проспит до самого вечера. В тот момент она и не предполагала, что очень скоро в поселке произойдет настоящая трагедия. ГЛАВА 7 Посмотрев с нескрываемой завистью на свежие булочки и вазочку с вишневым вареньем, Розалия сжала кулаки. Как же ей хотелось схватить ложку и за считаные секунды опустошить вазочку, не преминув при этом разделаться с парой-тройкой булочек. Внутренний голос непрестанно кричал: «Съешь! Съешь! Съешь!», но второй голосок – да, у Розалии их былоцелых два – с расстановкой велел: «Не смей!» Вняв второму голосу, Станиславовна попыталась сосредоточить все свое внимание наманикюре. Она не смотрела на Марту, которая с большим аппетитом поедала вторую плюшку,не смотрела на Нинель Викторовну, наслаждавшуюся вареньицем, она изо всех сил старалась сохранить на лице абсолютное спокойствие, доказав в очередной раз, что совершенноравнодушна к сладкому. – Роза, возьми булку. – Смирнова то ли издевалась, то ли на самом деле забыла, что Розалия постоянно сидит на всевозможных диетах. – Я не ем сдобу, дорогая, берегу фигуру. – В нашем возрасте о фигуре надо думать в последнюю очередь. Нинель Викторовна хохотнула, а Розалия пошла пятнами. – Я ослышалась или ты действительно упомянула возраст? Ты, наверное, забыла, что я младше тебя на двенадцать лет. Марта Анатольевна едва не поперхнулась: – Ты младше меня?! Мне всего шестьдесят четыре. – Боже! – зацокала языком Розалия. – А я думала, тебе только шестьдесят два. Значит, ты старше меня на четырнадцать лет. Да чего там мелочиться, ты практически годишься мне вматери. – Может, сразу в бабушки? – Губы Смирновой превратились в тонкую нить. Когда Розалия начинала отбавлять себе годы, изображая эдакую девочку-нимфетку, Марта Анатольевна буквально зверела. – Внешность для женщины не самое главное, пора бы тебе это понять. – Марта, я с тобой поспорю. – Только не это! – запротестовала Нинель Викторовна, отлично зная, чем может закончиться спор. Она не единожды разнимала сцепившихся соседок, и перспектива лишний раз становиться судьей ей не улыбалась. – Но она первая начала, – кипятилась Розалия. – Кто ее просил упоминать про возраст? – А что здесь такого? – кричала Марта. – Я что, нарушила закон, сделала кому-то больно? – Представь себе, ты плюнула мне в душу. – Оставь свои высокопарные выраженьица. – Марта, ты сухарь! – Девочки, я вас прошу. – Нинель Викторовна пнула под столом Марту ногой. – Сухарь? Гм, интересное сравнение, – распалялась Смирнова. – Но если я сухарь, то кто тогда ты? Полная мне противоположность, да? Считаешь, что, разукрасившись всеми цветами радуги и нахлобучив на голову парик, ты стала королевой красоты? – У меня свои волосы! – Да, конечно, а я тогда Марлен Дитрих. У тебя нет ничего своего, ты вся искусственная, фальшивая. – Марта, Роза, ну хватит! Реплика Кротовой осталась неуслышанной. – По крайней мере, я имею бешеный успех у мужиков, – парировала Розалия. – А ты даже Артура окрутить не можешь. – Он женат, я с женатыми не якшаюсь. – О! Да тебе надо дать орден. Святоша. – Вечная девочка пенсионного возраста! Зачем ты уши и лоб волосами закрываешь, а? Молодость трещит по швам, и поэтому швы надо скрывать от глаз посторонних? Розалия вскочила из-за стола и подбежала к Марте. Нинель Викторовна вовремя схватила Станиславовну за руку. – Если вы не замолчите, я выставлю вас вон. Ну кто-нибудь из вас должен быть умнее, в конце концов, вам не по пять лет. – Мне-то нет, а ей, по всей видимости, пять с половиной, – язвила Марта. – Правильно на тебя Артур внимания не обращает, зачем ему нужна такая старая грымза, когда под боком есть молодая красивая Лерка. – Я моложе тебя! – Пройди диспансеризацию, мамаша! Я еще под стол пешком ходила, а тебе уже вручали грамоту «Тридцать лет на производстве». Когда в столовую с лаем влетел Дерек, все, словно по команде, замолчали. – Молодец, мальчик, – Нинель погладила пса по голове. – Ты вовремя появился. – Он спятил? – Розалия испуганно смотрела на сенбернара. – Просто не любит, когда кто-то кричит. Надеюсь, продолжения не будет? Розалия покосилась на Марту: – Прости, если обидела. Я не хотела. Марта Анатольевна шмыгнула носом: – Ты тоже извини. Я погорячилась. – Значит, мир? – засмеялась Нинель Викторовна. – Тогда предлагаю перекинуться в картишки. Через минуту выяснилось, что куда-то пропала колода карт. Разведя руками, Кротова сообщила: – Не могу найти карты, может, в лото сыграем? – Ни боже мой, – запротестовала Марта. – Я свою колоду принесу. Ждите. Когда она ушла, Нинель Викторовна решила убрать со стола. Взяв вазочку с вареньем, на которую смотрела Розалия, она услышала: – Нинель, давай я тебе помогу. – Сама справлюсь. – Дай мне варенье. – Роза, сиди, я сама. – Отдай! – Розалия схватила вазочку и потянула ее на себя. – Что ты делаешь? – Хочу отнести ее на кухню лично. – Но… Спустя секунду варенье оказалось на белой юбке Розалии. – Моя юбка! Эксклюзив! Новая коллекция!