Она не имела ни малейшего желания говорить Гарри, что он бестолковый ублюдок, так как не хотела доставлять ему удовольствия видеть, что ей не все равно. Поэтому она провела выходные так, словно по-прежнему являлась частью идеальной семьи. Ее главным приоритетом, конечно, были девочки, и поэтому ей было легче перешагнуть те глубокие трещины, которые за годы пролегли через их с Гарри брак, чем обращать на них внимание. Собственно, теперь она стала в этом почти мастером. Гарри, со своей стороны, тоже мудро решил сделать вид, будто ничего не произошло. Будто он и не сбегал с собственной вечеринки, чтобы отвезти Лору домой. Его увлечение этой женщиной вызывало у Джейни отвращение. Она всегда знала, что Гарри тут же прыгнет в постель к Лоре, стоит только получить от той ободряющий кивок, так что в каком-то смысле уже не имело значения — было у них что-то или нет. На выходных они играли с дочерьми в скребл. Джейни возила девочек на занятия: балетный и театральный кружки в субботу днем, две разные вечеринки в воскресенье. В понедельник утром она с облегчением услышала, как хлопнула парадная дверь, когда Гарри ушел на работу. Когда она подбросила девочек до школы, то предполагала, что предстоящий день даст ей возможность собраться с мыслями — появится свободное время, чтобы подумать. Но стоило ей выйти из школьных ворот, как Элла подбежала сзади и крикнула, что забыла спортивную сумку. — Я не видела ее дома, — сказала Джейни. — Нет, она в багажнике папиной машины! Мамочка, ты должна привезти ее мне, пожалуйста! — умоляла дочь. — Она нужна мне сегодня днем для крикета! — Но я записалась к парикмахеру, — возразила Джейни. — Я не смогу. — Ну пожалуйста, мне очень надо! До двух часов она мне не понадобится — а к тому времени ты освободишься. — Хорошо, — вздохнула Джейни. — Я посмотрю, что можно сделать. — Спасибо, мамочка! — Дочь просияла и убежала. Джейни оставалось лишь сожалеть, что она не сказала Элле, что вообще-то это ее обязанность — помнить такие вещи. Теперь ей придется увидеться с Гарри. Было уже позднее утро, когда она вышла из парикмахерской и позвонила мужу, оставив ему сообщение с просьбой перезвонить. Но совершенно не удивилась, не получив от него никакого ответа к тому времени, когда уже добралась до офиса «Моррис и Вуд». Гарри, должно быть, прослушал сообщение всего за несколько секунд до того, как она вышла из лифта, потому что бросился к ней через весь этаж, как только ее увидел. — Пойдем, я отдам сумку! — сказал муж, хватая ее за руку и разворачивая. Он ткнул пальцем в кнопку лифта, который уже спускался на первый этаж. Если он хотел поскорее увести ее, то опоздал, потому что сзади раздался голос, окликнувший ее по имени: — Джейни Вуд! А я-то гадал, увижу ли тебя. Волоски на ее руках встали дыбом при звуках этого низкого, резкого голоса, который когда-то — когда она впервые его услышала — казался таким умиротворяющим, таким спокойным и уверенным. Таким сексуальным, подумала она даже. Таким честным. Лицо Гарри сморщилось в хмурую гримасу, его руки нервно заерзали по бокам. — Майлз, — произнесла Джейни. Она удивилась, как спокойно прозвучал ее голос. — Я не знала, что ты приезжаешь. — Не знала? — усмехнулся Майлз, склонив голову набок и нахмурив брови. Он подтолкнул Гарри локтем: — Ты ничего не сказал жене, зная, что я хочу с ней встретиться? Ну, не важно — ты как раз вовремя, Джейни. Приглашаю вас обоих пообедать. — Я не могу, — поспешно сказала она. — Боюсь, мне пора ехать. — Ерунда! Мы не виделись пять лет. Джейни Вуд, я настаиваю! — сказал он. И прежде, чем она успела отказаться, дверь лифта открылась, и Майлз жестом пригласил Джейни войти. Гарри заторопился следом. Как впоследствии она и рассказывала детективу, Джейни удалось избежать обеда с Майлзом, сославшись на то, что ей нужно поскорее вернуться в школу. Уходя, она взглянула в сторону Гарри, и он едва смог ответить взглядом. Теперь ей казалось невозможным, что она когда-то любила мужа. Сейчас его жалкая трусость вызывала у нее лишь тошноту и жгучую злость. В тот день она больше не видела Гарри. Она почти не обращала внимания на детей, пока забирала их из школы, везла домой и кормила бобами на тостах, потому что все это можно было делать машинально. В тот вечер пожар уже пожирал офис, когда она увидела тех других женщин. Сперва Мию, а затем и Лору Деннинг. И после этого все завертелось очень быстро. Глава тридцать пятая Ровно в половине восьмого вечера Лора ступила на тротуар перед офисом «Моррис и Вуд». Ярость кипела в ней, мчалась по венам, заполняя тело. Кончики пальцев покалывало, они ощущались чужими. Секундами раньше она хотела только одного — вернуться домой, к двум дорогим ей людям; но теперь, выйдя из офиса, она поймала себя на том, что не пошла сразу к машине. Вместо этого она стояла на тротуаре, так стиснув зубы, что было больно лицу; ее мысли лихорадочно метались. Майлз Морган. Гарри Вуд. Несмотря на все, что происходило в офисе последние два месяца, из себя ее вывело именно то, что случилось в последние полчаса. * * * Субботним утром Лора проснулась в половине седьмого от плача Бобби. Его пронзительный крик звучал в больной голове, как сирена. Схватив холодную салфетку по пути в комнату сына, она прижала ее к пульсирующему болью виску, борясь с желанием остановиться и блевануть; обещая себе, что это уж точно был последний раз, когда она допивалась до такой степени, что винная отрыжка булькает в горле. Вытащив сына из кроватки, Лора прижала его теплое тельце к груди, подошла к креслу-качалке в углу комнаты, села и посадила Бобби на колени — улыбаясь сквозь слезы, которые возникли из ниоткуда, когда он поднял пухлые пальчики и прижал к ее губам. — Привет, мой прекрасный мальчик, — сказала она. — Я тебя очень сильно люблю. Ты это знаешь? Я люблю тебя больше всего на свете. Это было правдой. Любовь, которую она испытывала к Бобби, раскрыла ее сердце так, как она и представить себе не могла до его рождения. Сын был для нее всем. Так почему же она хочет от себя большего? Почему ей кажется, что этого недостаточно? Эти мысли продолжали мучить ее в течение следующих двух дней. И каково же было Лоре признать, что мысль бросить все, ради чего она работала всю свою сознательную жизнь, вызывает у нее чувство пустоты. Что ради того, чтобы быть с Бобби, ей придется распрощаться с карьерой, к которой она всегда стремилась. Это заставило ее подумать, что она, возможно, все еще недостаточно его любит. Пока она неподвижно сидела в кресле-качалке, боясь, что от малейшего движения ее затошнит еще сильнее, Нейт заглянул в детскую и спросил, не хочет ли Лора кофе. — Нет, я в порядке, спасибо, — ответила она. При мысли о кофе ее выворачивало наизнанку, и она знала, что придется притворяться, чтобы пережить этот день. Притворяться, что чувствует себя сносно, хотя на деле это было далеко не так. Лора взглянула на Нейта поверх макушки сына. Муж провел рукой по взъерошенным волосам, а другой почесал ногу. Его губы были плотно сжаты, а глаза не скрывали гнева, который он испытывал, очевидно, по отношению к ней. Лоре хотелось крикнуть ему: «Да, я знаю, что ты прав!» Ничего у них не получалось так, как предполагалось. Она все испортила. И по-прежнему продолжала портить, и, возможно, пора признать: она не может успевать все сразу — по крайней мере, не разваливаясь на части. Без того, чтобы пожертвовать чем-то. Или сразу всем. Лора это знала, однако ничего не сказала Нейту. «Почему так?» — думала она, пока стояла у дверей офиса, скрестив руки на груди. Может, потому, что не хотела слышать, как он скажет, что пора переходить на неполный день. Распрощаться с карьерой, как она ее представляла. А возможно, потому, что она не готова что-то предпринять, не выяснив правды о Мии Андерсон. Какими же далекими казались теперь мысли о Мии, когда она стояла на улице, в теплом вечернем майском воздухе. Другие думы лезли в голову, вытесняя прежние так, что им не оставалось места. В данный момент — о Гарри. О Гарри, который привел Лору в такую ярость. Однако именно из-за Мии Лора в конце концов отправилась в офис этим утром. Она проснулась поздно, ее до сих пор тошнило, хотя прошло уже два дня после вечеринки, и поэтому Лора написала Гарри, что поработает из дома. Но к полудню она уже не могла сосредоточиться — обрывки незаконченного разговора с Мией рассыпались в сознании кусочками мозаики, и Лора намеревалась положить этому конец, поэтому заставила себя поехать на работу. Опустив голову, чтобы не встречаться со снисходительными взглядами сотрудников, она прошла к своему столу. Мии нигде не было видно. Бросив сумку на стол, Лора заметила Майлза в кабинете Гарри и на секунду задумалась, что он там делает, прежде чем сообразила, что у них назначена встреча. Лицо Гарри с виду было спокойным, но Лора могла сказать, что босс напряжен, — судя по тому, как он стоял, одной рукой жестко опираясь на стол перед собой. Однако она недолго наблюдала за ними. Не они были ее главной целью, так что Лора продолжила осматривать этаж, заглядывая в комнаты для переговоров, и остановилась спросить Генриетту Джеймс, не видела ли та Мию. Судя по всему, никто не видел, и Мия никому не звонила. Как же все сотрудники, наверное, надеялись, что они с Мией примутся выяснять отношения прямо в офисе, подумала Лора, взглянув на часы. Странно, что Мия до сих пор не появилась. До этого она всегда приезжала раньше Лоры. Отчего-то это тревожило. К концу дня Лора потеряла всякую надежду поговорить с Мией и вместо этого ожидала возвращения Гарри и Майлза. Их не было в офисе с самого обеда, и ей не хотелось уходить прежде, чем она их увидит. Она не признавала, что расстроилась из-за того, что они не пригласили ее на обед, — хотя ее это огорчило. В шесть вечера Лора написала Нейту и солгала, что встречается с «Куперс» и поэтому вернется позже, чем обычно. Она не вполне понимала, почему не сказала ему правду. Может, потому что не хотела говорить, что ждет Гарри. В семь вечера Гарри с Майлзом наконец-то появились. Они направились к кабинету, распространяя слабый запах пива. Гарри сказал Лоре, что ему жаль, что они так задержались, и спросил — не может ли она зайти к ним прямо сейчас? Его лицо было еще жестче, чем утром. Лора кивнула. Бобби, наверное, лежит в постели, подумала она, прихватывая блокнот и ручку. Нейт все равно уже злится. Она последовала за мужчинами в кабинет Гарри. Если Гарри и выпил, то он хорошо это скрывал. Он рылся в бумагах на столе, ловко перебирая их, пока не нашел то, что искал. Он не поднял глаз, когда она вошла. Майлз, напротив, расслабленно привалился к дверному косяку, скрестив руки на широкой груди. Его слова были отрывистыми, когда он заговорил, они словно вываливались из его рта и звучали невнятно: — Лора, рад снова тебя видеть. Она чувствовала себя неспокойно от того, как он смотрел, приподняв брови; его темно-карие глаза пристально изучали ее. Лора слегка улыбнулась ему и снова повернулась к Гарри. Она хотела, чтобы он поскорей приступил к делу. Она хотела выбраться отсюда и поехать домой. Внезапно у Гарри зазвонил мобильный. — Странно, — пробормотал босс, пододвигая к себе телефон на столе. — Прошу прощения, мне нужно ответить на звонок. Это Анна, она присматривает за девочками. Майлз махнул рукой, как бы говоря, что он не возражает, и Гарри ответил, направляясь к двери. — Привет, Анна, все нормально? — спросил он, выходя из кабинета и закрывая за собой дверь. — Присаживайся, Лора! — пригласил Майлз, как будто это его кабинет, и Лора, как завороженная, нащупала под собой кресло и уселась в него. Майлз улыбнулся ей, присаживаясь напротив на край стола Гарри, скрестив ноги в лодыжках и опираясь руками о колени. Она почувствовала, как край его брюк коснулся ее голой икры, и машинально отодвинулась. — Теперь я понимаю, почему Гарри взял тебя на работу, — сказал он. Его брови снова сошлись в одну точку, губы искривились. Чем ближе он наклонялся, тем сильнее она чувствовала запах пива в его дыхании, и ей хотелось бы, чтобы он не сидел так близко. — Простите? — Я имею в виду — я уверен, что ты хороший работник и все такое, но… — Он замолчал, ухмыляясь.