— Вранье, не было там сережки. На сосках кольца — да. В пупке булавка. Хорошо, что у него тело волосатое, шрамов не видно, а то не взяли бы в кремлевские войска. — На ухе заметен. — Всем рассказывает, что собака покусала. — Ты общаешься с ним? — Уже нет. Он меня сплетницей обозвал как-то. Я обиделась. — И как он посмел? — притворно возмутилась Ада. — А я вроде с ним нормально общалась, но сегодня позвонила — трубку не взял. — Не волнуйся, перезвонит. И ко мне притащится. Мы можем свидетелями по делу стать. — С какой стати? — Я общалась с Дашкой, а ты… — Она выдержала театральную паузу. — Ее ненавидела! — Неправда, — возмутилась Ада. — После тебя не успела постель остыть, как та, кого ты считала подругой, в нее прыгнула. — Это было давно! — Да, но она вернулась с ребенком, которого родила от Артура. Им она могла привязать его к себе. А тебе нечем. Поэтому ты и следила за ним, чтобы изучить. — Ты чего, дура, несешь? — вышла из себя Аделаида. — Это не я, — примирительно проговорила Сорока. — Так судачат. Кто-то видел тебя на заправке, куда всегда заезжал Артур, когда вы были вместе. Другой — в его любимой кофейне. — Совпадение! — Третий — как ты ехала вчера из аэропорта за его золотой «Ауди». Будешь отрицать? — Дорога одна. Мы случайно пересеклись… — Как и с новой девушкой Артура сегодня утром? — Машка, ты должна была работать в разведке. Такой талант пропадает. Объясни мне, как ты могла не знать еще полчаса назад о смерти Даши и задержании Артура, а сейчас пуляешь в меня фактами, как бумажными катышками из трубочки? — Она вспомнила, как их такими обстреливали мальчишки в начальной школе. — Собрала информацию. Как оказалось, я все еще это могу. — Конечно, да. Ты же… — Сорока? Все меня так называли, не правда ли? И не только из-за фамилии. Сплетницей меня считал не только Николя, вы все. Когда он меня обозвал так, я перестала совать нос в чужие дела. И что же получила? — Что? — Ада реально не поняла. — Вы сами все мне звоните, чтобы о чем-то рассказать. В клювике притаскиваете информацию. Зачем? Чтобы подкормить меня, как птенчика? — Я пришла к тебе за советом. — Не болтай. — Серьезно говорю. Ты права, я еще питаю чувства к Артуру, поэтому хочу помочь ему хоть чем-то. Сорока тут же сменила гнев на милость. Советчица — это тебе не сплетница, звучит круто. — Я бы на твоем месте сидела на попе ровно, — церемонно проговорила Мария. Слово «попа» с тоном не сочеталось, и Ада едва сдержала смешок. — Мурадян-старший обо всем позаботится. Если у него не получится сына вытащить, это не удастся никому. — Может, ты умудришься разузнать такое, о чем никто не расскажет ни адвокату Артура, ни следователю? Если так, мы вместе с тобой поможем ему. — Она задумчиво пожала плечами. — Ты с Дашей общалась, так? И она наверняка тебе рассказывала, от кого у нее сын. — От Артура. — Брось! — Вообще-то не совсем так. Она, как партизан, молчала. А я несколько раз спросила, кто папа Давидика. — Мальчик, значит? — Да. Очаровательный пацан. Кучерявый. Да я тебе сейчас покажу его, мы фоткались вместе. — Сорока достала телефон, стала искать нужный снимок. Их в мобильном было огромное количество. — Ага, вот, смотри. Ада глянула. Даша и Маша держали за руки Давидика. Обе были на каблуках, и ноги пацана болтались в воздухе. Все смеялись. — Шикарная фотка, — отметила Ада. — Вы на ней как счастливая лесбийская семья. — Дашка так же сказала и запретила ее публиковать. Как тебе пацан? — Хорошенький. — Она увеличила фотографию, чтобы рассмотреть лицо ребенка. — Но на Артура не похож. Разве что волосами. — А Дарья как-то бросила фразу: «Вот она, Мурадянова порода!» — и со значением приподняла бровь. — Давид неугомонный. За ним глаз да глаз. Хулиган. Вырвался, побежал за кошкой, а он едва пошел. Волосы по ветру. «Бесенок кучерявый!» — выпалила Даша. А потом про породу добавила. — Если папа мальчика Артур, почему она не согласилась на ДНК? — растерянно протянула Ада. — Не была уверена. — В чем? — В его отцовстве. Думаешь, она только с Артуром спала? — Нет? — Свечку не держала, но ходили кое-какие слухи. Были у Дашки еще мужички. Один стриптизер, красавец, но нищий. А второй богатый, но женатый. Артур — самый лучший вариант. Единственный даже. Вот она в него и вцепилась. — Я думала, она была в него влюблена. — Не без этого. Но развлекаться с качком и папиком ей это не мешало. Ада резко встала со стула, подошла к окну. За ним — детская площадка. На качелях и каруселях резвится малышня под присмотром мам. Если бы Артур не упрямился, Ада могла бы быть среди них. Это она должна была родить кучерявого бесенка, а не Дашка… — Подруга, мне за работу пора, — голос Сороки вывел ее из задумчивости. — Ой, прости, задержала тебя. — Ничего. Я была рада тебя видеть. Давай почаще встречаться? — Ничего не имею против. Но у меня, как и у тебя, работы до черта. На телефон Сороки пришло сообщение. Она прочла его и воскликнула: — Ничего себе новости! — Об Артуре? — встрепенулась Ада. — Нет, дорогая, о тебе. Что за красавец-блондин поил тебя вчера коньяком и кофе в заведении «Под шум прибоя»? — Оно так называется? А я и не знала. Почему-то думала «Маяк». — Зубы не заговаривай, отвечай. Новый ухажер? — Нет, — хмыкнула Ада. — Комнату снимает у нас. Одну из детских. — Он с семьей? — Она не сдержала разочарования. Сразу представила мужичка, оставившего своих киндеров на жену и смывшегося в ресторан с молодой красоткой. — Один. — Холостой? — Вроде. — Зовут? — Дима. — Это было похоже на допрос. — Он блогер. — Ничего, это лечится, — пошутила Машка. — Этот Дима правда красавец? — Честно говоря, я плохо его помню. Пьяная была в дрова. Но он, безусловно, интересный. И в общении приятный. Не наглый, воспитанный.