— Он знает, почему Габриэль пытается убить меня. Изумленная Мерси посмотрела в глаза старого друга и увидела в них подтверждение правоты Саломеи. Ее сердце ухнуло вниз. — Кристиан? — прошептала она. — Да я никогда в жизни и представить не мог, что он убьет твою мать… или моего отца. Лейк-младший снова опустил голову и закрыл ладонями уши, словно пытаясь забыть все случившиеся трагедии. — Расскажи всё. Мерси шагнула к нему. Ей так хотелось вцепиться ему в волосы, встряхнуть за плечи, отвесить пинка… Да много чего. Кристиан резко вскинул голову и попытался закрыться руками. Мерси замерла, осознав, что подняла пистолет, и тут же опустила его. — Давным-давно отец рассказал мне, что у него есть ребенок от другой женщины. У Саломеи перехватило дыхание. — Тогда я был совсем молод. Когда узнал об этом, отец с матерью уже лет десять как развелись, но постоянные родительские ссоры были еще свежи в памяти. Крики матери… ее слова… ее обвинения… Он взглянул на Саломею. Темноволосая женщина не сводила с него глаз. Выражение ее лица было бесстрастным, однако ноздри раздувались, будто она почуяла что-то мерзкое. Кристиан почти сразу отвел глаза. «Саломея — тот самый ребенок, — догадалась Килпатрик. — Она — его сводная сестра». — Моя мать вела безостановочную кампанию против отца, заливая все вокруг своей ненавистью. Габриэля пичкали этим ядом словно обычной едой. Меня тоже, но мой мозг устроен иначе, чем у него. Габриэль впитывал слова матери как губка, а я просто не обращал внимания на ее враждебность. Даже в детстве я понимал, что в моей душе нет места ненависти. Но мать часто бушевала по поводу «лесной шлюхи», которая совратила нашего отца и разрушила их брак. По щеке Саломеи скатилась одинокая слеза. От ее потрясенного вида у Мерси перехватило дыхание. — Я не знала, — прошептала Сабин. — Я так и думал, — отозвался Кристиан. — Отец рассказал мне по пьяни. Думаю, потом он все забыл, потому что никогда больше не поднимал эту тему. — Он всегда был так добр ко мне… И что же он рассказал тебе? — спросила Саломея. — Этот разговор произошел сразу после того, как я окончил школу. Все это время я держал его в тайне. — Габриэль уже тогда знал, кто я такая? Кристиан покачал головой: — Я почти уверен, что нет. — Он понизил голос: — Габриэль накачал тебя наркотиками не в наказание за то, кто ты есть, а просто потому, что он мерзавец. В том году он проделал это еще с несколькими девушками. — А ты знал, кто я, в ту ночь, когда оттащил его от меня? — Нет, — живо ответил Кристиан. — Отец мне позже рассказал. — Вы о чем вообще? — наконец вмешалась Мерси. Эта парочка болтала, как будто, кроме них, тут никого нет. Прошлое и все такое — это чудесно, но снаружи разъяренный мужчина и две девочки, которых нужно спасти. Кристиан открыл было рот, но Килпатрик жестом велела ему замолчать. — Не важно, сейчас не до болтовни. Надо думать, как спасти девочек. — Она огляделась по сторонам. — Этот домик — самое безопасное место на моем участке. Сарай не слишком укреплен, но в нем есть убежище — пока этого достаточно. Мерси посмотрела в глаза Кристиану: — Что хочет твой брат? Тот молчал. При виде его опустошенного лица Мерси затошнило. — Почему? — взмолилась Саломея. — Почему он так ненавидит меня? Кристиан выглядел виноватым. — Могу только предполагать, но отец сказал матери, что меняет завещание. Он с удовольствием сообщил, что я по-прежнему не числюсь в наследниках, а еще добавил, что больше не даст Габриелю шанс. Думаю, Габриэль слишком часто брал у него взаймы и не спешил отдавать. — Лейк-младший сглотнул. — Мать так разозлилась, когда он лишил Габриэля наследства… сильнее, чем я ожидал. — Он взглянул на Саломею: — А если отец ничего не оставил нам, значит, деньги, скорее всего, достанутся тебе. Видимо, это он тоже сказал матери, а она — Габриэлю. — На лице Кристиана промелькнуло любопытство. — Ты столько лет навещала его, а он так и не признался, что является твоим отцом? — Нет! Не проронил ни слова! — Казалось, Саломею сейчас стошнит. — Значит, Габриэль убил их ради денег? И поэтому теперь преследует Морриган и меня? — Выясним потом, — твердо произнесла Мерси. — Кристиан, ты умеешь стрелять, я знаю. А ты, Саломея? Женщина покачала головой. Мерси проверила монитор — Габриэля нигде не видно, — затем подошла к высокому оружейному сейфу в углу, повернула ручку и достала винтовку для Кристиана. Нацепила кобуру, уложила в нее пистолет и рассовала патроны по многочисленным карманам. Из-под скамейки вытащила три бронежилета. Изначально там был один, но несколько месяцев назад Мерси привезла еще два — для Кейли и Трумэна. Кристиан проверил винтовку, а Мерси сунула за пояс нож и протянула второй Саломее: — Держу пари, ты знаешь, как им пользоваться. — Знаю. — Сабин легко взяла нож и проверила балансировку. — Это твоя коллекция ножей в доме твоей матери? Саломея держала нож так, словно родилась с ним в руке. — Да. Собирать ее начала мать, а я потом значительно расширила. — Ее глаза с горечью, но и с надеждой уставились на Мерси: — Ты сможешь спасти мою дочь? Их взгляды скрестились. — Смогу, конечно. Моя племянница тоже там. Мерси почувствовала сомнение и страх. Но уверенность в глазах Саломеи заполнила ее позвоночник какой-то успокаивающей энергией, и страх рассеялся. Пока я жива, с ними ничего не случится. — Тетя Мерси? Едва расслышав тихий голос Кейли, она поднесла рацию к губам и шепнула: — Да? — Тут какой-то мужчина. Кажется, он взял наши канистры. Мерси снова повернулась к ноутбуку и уставилась на монитор. — Я его не вижу. — Она ткнула пальцем в Кристиана и Саломею, затем указала наверх, где находился маленький чердак: — Попробуйте разглядеть из того окна. — Что он делает с канистрами? — прошептала Кейли. — Мы с Морриган сидим в шкафу. Мерси не могла спросить прямо, подожжен ли сарай: девочка все слышала. — Пока его не вижу. Скоро разберусь. — Она сделала паузу. — Кейли, будь готова. — Я всегда готова. От ответа племянницы у Килпатрик на глаза навернулись слезы. Будь она моей родной дочерью, я бы не смогла любить ее сильнее. — Не выходи, пока не скажу или пока не придется выйти. — Поняла. Мерси сунула рацию обратно в карман и взглянула на картинки с камер. Где же этот ублюдок? 37 У меня есть брат. Ощущение, будто кто-то пытается стереть с моего сердца фразу «я — единственный ребенок», хотя она все еще проступает сквозь пятна лжи. Словно в первоначальный текст топорно, грубо, корявым почерком вписали слова «брат и сестра». Они не помещаются в сердце. Пока не помещаются.