Прошло уже больше месяца, как нас заперли в интернате. Ори стали выпускать из интерната уже две недели назад, а мне только три дня назад разрешили выход на улицу, но категорически запретили приближаться к зоосаду и к развлекательному центру. Впрочем, мне туда сильно и не хотелось. Ори со своих прогулок стал приносить разные сладости и угощать меня и девчонок. Я оказался совершенно равнодушен к сладкому, девчонки же его попытки познакомиться почему-то по большей части игнорировали или брали сладости и уходили к себе, что его расстраивало. Вот и сейчас мы сидели в столовой в гордом одиночестве. — Видел? Взяла и ушла. — Ори, я думаю здесь что-то не то. Наверное, им просто запретили с нами общаться. — Почему? — Нас боятся. В основном, конечно, меня, а тебя опасаются, как моего приятеля. — И что нам делать? — Дружище, есть другие девушки, на этом интернате свет клином не сошёлся. — Нас в развлекательные центры не пустят. — Нам и запретили к ним приближаться. — Тогда что делать? — Отлавливай их на подходе к клубу. — Что значит «на подходе»? — Ну как-то они в клуб попадают. — Попадают. — Вот там и лови. — Ты со мной? — Нет, это точно без меня. — Что, никак не можешь забыть креатку? — Не могу. Мне теперь все девушки кажутся не сексуальными. — Сочувствую. Что-то такое я читал в сети. — Не береди эту рану. — Чем тогда займёшься? Тебе уже три дня назад открыли выход, а ты по-прежнему никуда не выходишь? — Не хочу. Да и некуда мне идти. Кредов нет. Он посмотрел на камеру над нами и, прикрыв рот рукой, одними губами спросил: — Опасаешься подставы? — Да, — точно так же ответил ему. — Правильно. Мы разошлись, он отправился на улицу, а я спортзал. Честно говоря, я не верил, что мне всё сойдёт с рук. Как выяснилось, этот махнир — самая дорогая зверюга зоосада, а владелец зоосада однозначно не беден. Это уже не говоря про колобка. Этот числился вторым в списке моих «доброжелателей». Третьей в списке значилась администрация интерната. Они однозначно хотят избавиться от нас. Все трое могли устроить мне какую-нибудь гадость. Сам же я понял, что мне нечего делать на улице и поэтому решил пока никуда не ходить. Уже привычно проводил время на спортивных тренажёрах. Хотя от меня никто не шарахался, но и в друзья мне никто не хотел набиваться. Все местные держали дистанцию. Видимо, такое моё поведение поставило администрацию в тупик, и во второй половине дня в спортзале появилась Тея. — Ты чего здесь сидишь в полном одиночестве? — спросила она. — Почему в одиночестве? Или ты уже не считаешься? — Тебе разрешён выход в город. — Я знаю. — Сходил бы проветрился. — У меня кредов нет, а без них нечего там делать. — В парк сходи, он рядом находится, это бесплатно. — Сходил уже один раз. Потом… В общем, не хочу. — Зачахнешь здесь в одиночестве. — Начну чахнуть — тебя позову. — Только не говори, что за ум взялся — не поверю. — Нет конечно, и не надейся. Она развернулась и ушла. Задёргались — это хорошо. Значит, я не ошибся, и мне приготовили на улице какую-ту гадость. * * * За завтраком Ори был хмур. — Что случилось? — спросил его. — Твой план оказался не очень. — Мой план? — Ты ведь предложил знакомиться с девчонками у входа в развлекательный центр. — И что пошло не так? — Всё! — ответил он и замолчал. Посмотрел на его физиономию: нос и левая щека ободраны, справа на скуле синяк. — И кто тебя так? — Да есть специалисты. — Из наших? — Нет. Я не знаю его. — Рассказывай, что у тебя произошло? — Не при всех. Когда почти все разошлись, к нам за столик неожиданно подсела одна из девушек. — Ты зачем полез к нему? — спросила она, обращаясь к Ори. — Я думал, ей помощь нужна. — И как? Помог? — Нет. — Ты тоже там была? — спросил девушку. — Нет, но мне рассказали. — Объясни ему, что не стоит пытаться дергаться. Говорила я тебе, чтобы ты уходил оттуда, но нет, распустил хвост перед Алей — болван. Теперь из-за тебя у меня будут проблемы. — Что-то я уже совсем ничего не понимаю? — спросил её.