Лотти, всё ещё растроенная, посмотрела на свои наручные часы. – Думаю, пора доставать морковный пирог. Углеводы полезны для нервов. – Она вышла из комнаты, бормоча: – Знала бы – лучше бы сделала с ванилью… – Третью Леди Тайну мы сами не знаем, и она не знает нас, – продолжала Флоранс, не дожидаясь нашего вопроса. Похоже, ей становилось легче от возможности высказаться чистосердечно. Как будто прорвало дамбу. В каком-то смысле мне это было знакомо. – Я даже подозревала Эмили, что она ведёт двойную жизнь, потому что третья Леди Тайна писала самые маленькие тексты, но так, как это умеет веб-мастер, – не могла остановиться Флоранс. – Она выкладывала свои статьи онлайн, но при этом то и дело халтурила, что-то присочиняла, как вообще умеет Эмили, и возникало несоответствие, потому что о себе самой Эмили таких вещей не писала. Кроме того, эта Леди Тайна первая узнавала про учительские скандалы и дела, а Эмили это умела. Нет, возможно, она другая. – Он, – поправила Мия, радуясь, когда мы удивлённо вытаращили глаза. – Третья Леди Тайна – мужчина. И ты, Флоранс, почти догадывалась, кто он. Я одно время тоже была готова включить в круг подозреваемых Эмили. Но это её брат Сэм. – Нет! Сэм-Стыдись, самозваный хранитель школьной морали, – как он мог быть Леди Тайной? Невозможно! – Однако подумав, я решила, что он подходит: Леди Тайна совсем уж кисло морализировала. – Значит, Сэм, – проговорила Флоранс. – Этот маленький рафинированный карлик. Я должна бы догадаться. Он всегда меня на чём-нибудь ловил. Я жутко злилась, когда он примешал сюда и бедную миссис Лоуренс. – Она посмотрела на меня. – И несколько пошлых подробностей про тебя тоже его дело, Лив. Клянусь. Открылась дверь, вошла, покачиваясь, Лотти с подносом, на котором стояли тарелки, чашки и дымящийся чайник с чаем. В середине располагался морковный торт, покрытый ещё влажной глазурью. Как ни спешила Лотти, но она успела украсить его ещё и марципановыми морковками. – Подождите, – сказала она, ставя поднос на письменный стол. – Может, это не совсем подходит, но у меня внизу остались ещё взбитые сливки, это должно понравиться всем. Мия, ты сможешь разрезать торт, ты, Лив, разольёшь чай, а ты, Флоранс, высморкайся. Я сейчас вернусь. – Она действительно думает, что своей волшебной выпечкой помогает решать все проблемы… – вздохнула Флоранс, когда Лотти стала спускаться по лестнице, но всё же взяла носовой платок со своего ночного столика. Мия встала. – А ведь так и есть. Этот морковный торт, бывало, спасал мне день. – Она пошла к письменному столу, по пути пнув под кровать подушку, которую до этого нечаянно сбросила на пол. – Осторожней! – предупредила Флоранс с интонацией Рыси, это было похоже на врождённый рефлекс. Наверно, ей самой стало неприятно, поэтому она добавила, объясняя. – Моя любимая подушка, ещё от мамы. Мия опустилась на колени и достала подушку. – Ничего, здесь нет пыли. – Она поднялась с двумя пустыми прозрачными пластиковыми пакетами в руке. – Ты хочешь… Что это такое? – спросила Флоранс. Мия молча протянула мне один пакет, другой дала Флоранс, которая растерянно смотрела на неё. – «Перья марабу, отборные, чёрные, от шести до десяти сантиметров. Сделано в Индии, – прочла я на белой наклейке, и вдруг мне будто сдавило горло. – Держать подальше от детей младше трёх лет». О господи, Флоранс… – Ты была с этими перьями в комнате Грейсона, – сказала Мия голосом маленькой испуганной девочки, а не частного детектива Зильбер, которая только что предъявила недвусмысленное доказательство. – Ты что говоришь? Я этих пакетов никогда не видела! – Флоранс переводила взгляд с пакетов на Мию. – Это… кто-то хочет мне приписать. – Она посмотрела на Мию. – Это сделала ты? Подложила их мне под кровать, чтобы не подумали на тебя? – Она словно обезумела. – Мой папа именно тебя и подозревал. И подушку ты для того и подпихнула под кровать, чтобы найти пакеты. – Ты думаешь? – Мия потёрла лоб. – Значит, я тогда была и Леди Тайной, да? – Нет! То есть да. Чёрт побери! – Флоранс пригладила волосы. – Зачем мне надо было запускать перья в комнату Грейсона? – Ну, чтобы создалось впечатление, что я придумала эту глупую выходку, – ответила Мия. – Потому что ты хитрая… Я тронула её руку, не дав договорить. Всё длилось около минуты, но теперь мне стало совершенно ясно, что здесь произошло. Как мы до сих пор могли ничего не видеть? И не первый раз! – Ливви? – Мия смотрела на меня озабоченно. – Что с тобой? Почему ты так побледнела? – Флоранс не виновата. Она не сознавала, что разносит перья, потому что делала это во сне. Я скомкала пакеты и вскочила. Как раз, когда нужно, никого тут не было. Грейсон направлялся в Айлингтон к этому типу из фильма «Кровавый меч – 66», а Генри каждую неделю отводил Эми в детскую школу плавания. Я огляделась. – Можно попросить твой телефон, Флоранс? – Нет, нельзя. – Нижняя губа Флоранс задрожала. – И я ничего не делала во сне. Всё это вздор. Ты хочешь с этим… – Но всё-таки дай наконец свой проклятый телефон! – отрезала я. Мысли путались в голове, одна обгоняла другую. Было так логично, и всё же… нет… Как появилась змея? Мне очень нужно было поговорить с Генри и Грейсоном. Может, вместе мы могли бы соединить отдельные детали в цельную картину, которая имела бы смысл. Флоранс, видно, поняла, что я говорила серьёзно. Она дала мне свой телефон и посмотрела на меня неуверенно. – Ты должна мне поверить… Я одним движением отмела её объяснения и попробовала соединиться с Генри. Пока звучал сигнал, я подумала о том, что мы в возбуждении совсем забыли… – Кто была первая Леди Тайна, Флоранс? Которая создала блог? Флоранс пожала плечами: – Не знаю, скажет ли вам что-нибудь её имя. Она закончила школу ещё до моего приезда в Лондон. Это была девушка, попавшая в психушку. – Флоранс вздохнула. – Анабель Скотт, бывшая подружка Артура Гамильтона. Значит, Анабель. Что ж, из всех сегодняшних неожиданностей эта была неожиданной меньше всего. Номер Генри не ответил. Проклятие! Глава двадцать третья Первая, кого я увидела, выйдя в коридор, была Эмили, которую я хотела встретить, как обычно, меньше всего. Сегодня её вид меня просто взбесил. Она бесцеремонно сидела перед дверью Грейсона вместе со Страшилой Фредди, покусывала карандаш и сосредоточенно смотрела в блокнот, лежавший у неё на коленях, не замечая, как я закрыла за собой дубовую дверь и медленно подошла к ней. – Значит так, корень из трёх миллионов двенадцати тысяч четырёхсот восьмидесяти четырёх, – бормотала она, – будет тысяча девятьсот семьдесят восемь. Правильно? – К сожалению, не могу сказать, – пропищал Страшила Фредди. Я проверила взглядом проход. Прежде этих двоих здесь не было видно, хотя Грейсон лёг спать ещё раньше меня. Но после этого напряжённого и богатого открытиями дня, при всех его мыслях о Флоранс он, наверное, спал как убитый. И, если честно, он имел на это право: тут, внутри, он ничем не мог нам помочь. Его сила была в другом. Но я сомневалась, что и наши результаты в самом деле могли облегчить его поиски. Сейчас, зная, что Артур опережает нас больше, чем на несколько шагов. Элегантную, тростникового цвета дверь снов Флоранс я обнаружила не сразу, потому что она оказалась не на обычном месте. Но потом я заметила, что она стала ближе к нашим дверям, и не просто ближе: она теперь находилась возле двери Мии, прямо напротив двери Грейсона. Тем лучше. Здесь легче её охранять. Хотя я втайне надеялась, что, по крайней мере, сегодня ночью без этого можно будет обойтись. После всего, что сегодня произошло, Флоранс наверняка не сможет сомкнуть глаз, будет ворочаться без сна в своей кровати. А если Флоранс не спит, никто не может проникнуть в её сон и там набезобразничать. Если вообще еще не слишком поздно. Нам бы нужно это знать лучше, ведь всё было не в первый раз. Или, как сказал Генри, «снова этот Артур». Он опять постарался с помощью своих трюков взять под контроль кого-то из нашего близкого окружения. Прошлой зимой это была Мия, которой он манипулировал во сне и под конец чуть не убил, а на этот раз он выбрал Флоранс в качестве своей ночной марионетки. Насколько мы сумели реконструировать события, Артуру с ее помощью удалось не больше чем сунуть перо мне в волосы и подбросить в комнату Грейсона две большие упаковки чёрных перьев. Но она точно так же могла бы стоять возле моей кровати не с пером в руке, а с ножом. И любой знающий Артура сказал бы, что он не ограничится безобидным перьевым террором, он располагал большими возможностями, как, например, показали случаи с миссис Лоуренс, Персефоной или беднягой Тео Эллисом. Ради безопасности перед сном я запирала на замок дверь в свою комнату. Дважды. Я и Мии советовала делать так же, и она не спрашивала зачем, как делала обычно. После наших открытий она вообще стала необычно тихой. В отличие от Флоранс, на которую мысль о том, что она в состоянии лунатизма может делать странные вещи, подействовала, естественно, разрушительно. Преодолев стадию отрицания («Такого я никогда не делала!»), она снова начинала плакать – тут не помогали даже взбитые сливки Лотти. – Всё так! – рыдала Флоранс, закрыв лицо руками. – Мне снились эти странные сны… а на другое утро пятки были испачканы. Я теперь сойду с ума? Разбрасывать перья – когда такое бывало! Я могла бы ей, конечно, кое-что сказать, но сама была слишком растеряна. И до смерти испугана. Она же была совершенно убита. Не сопротивляясь, Флоранс позволила Лотти взять себя под руку. – Может, это переутомление?.. Перестаралась с занятиями?.. – вырывалось у неё между всхлипываниями. – Я не хочу в психушку!.. – Тебе и не надо. – Лотти, утешая, поглаживала её по волосам. – Лунатиков много – может, под домом какой-то источник. Вспомни, что Мия вытворяла в январе. Она чуть не выпрыгнула из моего окна! И уверяю тебя: она совершенно здорова! Флоранс поглядывала на Мию, как будто не совсем была уверена, но всё же переставала плакать. Я немного завидовала ей, потому что верить в переутомление в тысячу раз лучше, чем знать правду, как Генри, Грейсон и я. Ни таблетки, ни лечебный отдых у моря, против Артура не помогут никакие способы, и это порождало одновременно злость и чувство беспомощности. Особенно был разочарован Грейсон. При этом визит к Гарри Триггсу, тому самому, из «Кровавого меча – 66», превзошёл все его ожидания. Хотя Грейсону пришлось пожертвовать своим боевым роботом из «Звёздных войн» (он говорил о нём, как о собственном ребёнке). Но в качестве вознаграждения он получил окончательное доказательство, что демона Анабель не существует: ему показали древний, запылённый клад, криво исписанный шариковыми ручками и запечатанный кроваво-красными печатями. Это не было так называемое наследство Анабель, сожжённое на кладбище, но ужасно его напоминало. Тут была примерно та же история, рассказал нам Грейсон, что и с длинными кельтскими ножами (ручной работы, выкованными из особой стали) и рогом для питья, изготовленным из натурального рога (с кожаным ремнём). Всё это было не более чем реквизит, как и книги заклинаний, изготовленные в качестве своеобразного хобби двумя безработными придурками со скверным запахом изо рта. Грейсон мужественно терпел, пока автор «Кровавого меча – 66» один за другим извлекал эти ассексуары из ящика, сам всё ещё пребывая в славных древних временах, когда можно было кого-то изображать вместе с приятелем Тимоти, кровельщиком, ставшим впоследствии гуру секты. Как друзья разошлись, об этом «Кровавый меч – 66» рассказывал не так охотно, не говорил он и о том, как узнал из газет, что у его прежнего приятеля-сектанта на совести человеческие жизни. Подтвердилось, что свои кровавые истории в духе фэнтези оба сочинили и сами потом разыгрывали. А вскоре их пути разошлись. Гарри Триггс описал свои фантазии в романах, но после того как история о кровавых событиях (вместе с тремя другими главными сочинениями) была отвергнута двадцатью семью издательствами и не вызвала особенного отклика в интернете, он покончил с писательством и стал ухаживать за престарелыми. А его приятелю-кровельщику, напротив, стали слышаться голоса, и он счёл себя избранным. Фантазия и реальность чудовищным образом переплелись в его мозгу, он собрал вокруг себя группу людей и предложил им самим же сочинённую когда-то историю о кладах в качестве древнего писания. Как в руки гуру секты попала Анабель, мы точно не знали. Ясно было одно: можно без всяких сомнений доказать ей, что эта версия «Кровавого меча – 66», которая обошлась так дорого, и все её заклинания демонов – не что иное, как пустышка, и своей детской травмой она обязана сумасшедшему кровельщику. Плохо лишь, что не удалось сразу передать в руки Анабель этот клад, ставший причиной её безумия, потому что как раз сегодня её не было дома. Грейсон решил бросить книжицу ей в почтовый ящик, а на мэйл отправить всю информацию, но Анабель не объявилась допоздна, когда он ушёл спать. Теперь только от неё зависело, какой она сделает вывод из полученной информации. И способна ли она вообще на это. Мы сами ведь шли ещё на ощупь в том, что касалось деталей. Сейчас я смотрела то на дверь Флоранс, то на дверь Эмили, разные мысли кружились у меня в голове. Что, если историю с перьями у нас в доме Артур специально инсценировал, чтобы мы опять поверили в существование демона Анабель? Или он так хотел переключить подозрение на неё? Перья всегда возникали, когда мы встречались с Анабель в коридоре. Как и темнота, и холод. Проник ли Артур в то, что было скрыто от Анабель, и потом мог прибегать к специальным эффектам? В коридоре ему было нетрудно разыгрывать перед Анабель демона. Но для чего? Конечно, чтобы Анабель предоставила в распоряжение демона, по замыслу Артура, свои необычайные способности в области сновидческой магии, назовём это так.