– Но как змея попала в шкафчик Артура? – спросила она, и впервые за время нашего знакомства могло показаться, что она чего-то не понимает. Мы с Грейсоном переглянулись. – Да в этом-то и вопрос, – сказала я медленно. – Тот, кто это сделал, должен был знать код, чтобы открыть замок. – Да, но… я имею в виду, где можно достать такую змею? Не купить же в магазине? – размышляла Анабель. Грейсон покачал головой: – Ерунда. Обычно владельцы ядовитых змей должны иметь на это разрешение… Никто, кажется, не заметил пропажу змеи ни в зоопарке, ни в других заведениях Лондона или окрестностей. – Странно. – Анабель прикусила губу. – Потому что… – Она замолчала и огляделась. – Потому что ты единственная, кто знал цифровой код Артура? – закончила за неё я. – Артур, во всяком случае, так говорил. – Что? – Анабель казалась растерянной. – Да, если комбинация не изменилась, я действительно её знала. Но что тогда… О, понимаю! Слава богу, слишком долго пришлось ждать. – Так это была ты? – прямо спросил Грейсон. – Нет, конечно, не я, – ответила Анабель. – К счастью, у меня змеефобия, я к ним не могу прикоснуться. Даже не знаю как. Значит, вот что вы думаете? – Она покачала головой. – Ну да! – усмехнулся Грейсон. – Ты могла это сделать не по своей воле, но если де… – Он откашлялся. – Если кто-то тебе приказал, кто-то, которому ты… э-э-э… – Грейсон поплыл. Он не заметил, что освещение изменилось и с потолка, кружась, опускается чёрное перо. Только бы не опять! Я не знала, нервы ли это или просто страх. Увы, тело выбрало второй вариант: при виде пера у меня по коже побежали мурашки и сердце забилось сильней. – Это была не я, – повторила Анабель. – И не по его приказу. Стало ещё немного темней. – Может… – Грейсон помедлил. – Может, ты чего-то просто не знаешь? – Чего я не знаю? – резко спросила Анабель. – Что я где-то стащила ядовитую змею и с ней пришла в свою прежнюю школу, чтобы убить своего бывшего друга? – Она фыркнула и откинула назад волосы. Теперь это опять была Анабель, которую мы знали. – Не думаю, что я могла такое забыть. – Но разве это не один из симптомов твоей болезни? – Среди них нет провалов в памяти! – возмущённо ответила Грейсону Анабель. И продолжала чуть спокойней: – Вы не хотите понять: если бы я это сделала по его приказу, я бы не стала ничего отрицать. Зачем? Падало всё больше перьев, Анабель поймала одно. Казалось, она успокоилась и повеселела, даже заулыбалась. – Крылатый повелитель обладает безмерной властью, когда же вы наконец это поймёте? Если он хочет послать змею, чтобы наказать Артура, ему для этого не нужен пособник. – Она склонила голову, подняла руки, её голос стал громче и мягче. – Потому что он властитель ночных созданий, змеи растут из его головы… – Это была медуза… – пробормотал Грейсон. Но я его остановила. Мне слишком часто приходилось стоять в этом коридоре с Психо-Анабель и слышать, как она начинала говорить про своего демона. Дело могло зайти далеко, то есть с неба могли полететь не перья, а змеи. Грейсон, похоже, тоже заметил, что настроение не благоприятствует разумному разговору. Он охотно последовал за мной до ближайшего угла, и там мы, не сговариваясь, бросились бежать. – Если он пощадил Артура, значит, и вы ещё можете надеяться, вы, неверующие! – кричала Анабель нам вслед. – У вас ещё будет возможность раскаяться. – Или просто бежать быстрей! – буркнул Грейсон. Я оглянулась. Анабель осталась за углом. Я для пробы подняла палец. Никакого дуновения воздуха, нас никто не преследовал, никакого почтового ящика. И не падал дождь в виде змей или перьев. И всё же надо было следовать совету Грейсона. Мы уже совсем задыхались, когда перед нами оказалась дверь снов миссис Ханикатт. – Входите, если вы не смерть, – прохрипел попугай. Миссис Ханикатт сидела, как всегда, в своём кресле. Когда дверь за нами замкнулась, она опустила вязание и с любопытством посмотрела на нас. – Это мы. Не смерть, – быстро сказал Грейсон. – Я смерти не боюсь, – проговорила миссис Ханикатт, и Генри, продолжавший сидеть у нашего чайного столика, невольно скривился. – Я боюсь только умирания. А что это за дверь? – Не отвлекайтесь, миссис Ханикатт, вяжите дальше, – мягко настаивал Генри, жестом предлагая нам подойти ближе. – Надо же закончить жакет. Узор требует внимания. Вы делаете это замечательно. Миссис Ханикатт опять подняла свои спицы и начала вязать, а мы тем временем на цыпочках проскользнули мимо неё. – Я вас вижу, – сказала она с болезненным смехом. – Узор я знаю на память, могу вязать не глядя. Правда, с проймами надо быть внимательной… – Именно, – промурлыкал Генри, – сосредоточьтесь на проймах. – И обернулся к нам: – Уф, еле дождался! Позвольте угадать: в коридоре вам опять пришлось столкнуться с каким-то злом? Мне пришлось опуститься на стул. – Анабель, перья, темнота – как обычно. – Анабель говорит, она не имеет отношения к змее – это всё демон. Э-э, в прошлый раз её тут не было, да? – Грейсон показал на цветастую фарфоровую чашу, стоявшую на столе. – Нет, это новая… – со вздохом сказал Генри. – Подсознание миссис Ханикатт позаботилось для нас о чём-то классном. – Как мило! – Я растроганно посмотрела на миссис Ханикатт, которая опять склонилась над вязанием. Мы посасывали конфеты: мне нравились с лимоном, Генри – мятные, а Грейсон пожаловался, что ему попалась невкусная. Мы с ним рассказали Генри, что услышали от Анабель. – А если это действительно не она? – спросила я. У моей конфеты вкус стал немного апельсиновый. – Может, змею подсунул кто-то другой, кто-то, кто хотел проучить Артура? Сам демон, например? У которого, по словам Анабель, змеи вырастают прямо из головы. Вообще, она сказала об этом впервые, как будто на эту мысль навела её змея Артура. Генри будто угадал мою мысль. – Демона не существует, Лив! – сказал он дружески. – И ты это сама знаешь, когда прислушиваешься к здравому смыслу. – Но поскольку демон существует в воображении Анабель, он почти так же опасен. – Грейсон взял ещё одну конфету и развернул бумажку. Его не смутило, что и эта может оказаться невкусной. – Я бы, во всяком случае, не хотел, чтобы меня укусила змея или меня наказали ещё как-то. Вот почему особенно важно доказать Анабель, что демона не существует. – Да и мне тоже, – призналась я. – Моему здравому смыслу понятны эти проблемы со змеями и перьями… – О’кей, это самое лёгкое. – Грейсон наклонился и локтями опёрся о стол. – Я выяснил кое-что ещё про эту секту. Мы с Генри быстро переглянулись. – А-а, опять твой трёхфазовый пла-а-ан! – улыбнулся Генри. – Мы всё ещё в первой фазе? Но Грейсона не смутила насмешливая интонация. – Слушайте и удивляйтесь, – сказал он. – Секта «Странники по тропе истинной тени» была основана безработным кровельщиком из Ливерпуля. Его звали Тимоти Донелли. Сын рабочего-сталелитейщика и воспитательницы, он первые двадцать пять лет жизни был вполне нормальным. Пока его не выгнали с работы, потом сразу с другой, и он начал получать послания из промежуточного мира, оказавшись избранником демонического божества, которое поручило ему создать на земле новый рай и вернуть людей на истинную тропу. – Грейсон убрал локти со стола, откинулся назад и усмехнулся: – Вот так! А теперь скажи мне, Лив, как это звучит для твоего здравого ума. – Это звучит, как будто у твоего бедного кровельщика поехала крыша, – ответила я. – Или что ему стало неинтересно на работе и он решил попробовать что-то другое. – Точно, – подтвердил довольный Грейсон. – Вероятность того, что демоническое божество отыскало именно безработного кровельщика из Ливерпуля, чтобы вернуть людей на тропу истины, мне кажется, близка к нулю. Парень то ли тронулся, то ли он был обманщик, или то и другое вместе. – Но между тем он сумел убедить других в своей идее. – Генри начал сооружать пирамиду из конфет. – Людей, которых он сделал своими последователями и которые под конец погибли с ним вместе в этом сарае, вот почему… – О, вы имеете в виду эту ужасную историю в Суррее? – неожиданно вмешалась миссис Ханикатт. – Я её хорошо помню: все средства информации о ней говорили. Бедные маленькие дети… Эти заблудшие души, которых собственные матери и отцы облили керосином, и… – Она отложила своё вязание. – Ужасно! И должно быть, раньше никто ничего не заметил. Это всегда так. Грейсон кивнул: – Потому что они жили в заброшенной старой мельнице, где-то в сельской глуши, сами по себе. – Ужасное место! Так и вижу это перед собой. – Миссис Ханикатт содрогнулась. – Все стены разрисованы дьявольскими символами, причём человеческой кровью, так писала «Daily Mirror»[33]. – Думаю, это здание никто не хотел покупать, – пробормотал Генри. А я всё думала про Анабель. И про человеческую кровь. – Но, если демон тогда… – начала я медленно. Грейсон вскочил: – Чёрт побери, Лив, раз и навсегда: никаких демонов не существует! И этого тоже. Помните, как Анабель всё время возилась с той пыльной старой книгой, из которой брала все свои заклинания и ритуалы? Книга, наверно, передавалась в её семье из поколения в поколение? Я кивнула, вспомив клад с кроваво-красными печатями, вспыхнувший в часовне на Хайгетском кладбище и заставивший Анабель закричать. Штуковина казалась не такой уж старинной, как мне представлялось, но Артур объяснил, что главное – надпись. Понятно, что корявая надпись шариковой ручкой не могла не разочаровать. – Хорошо помню, – сказал Генри, – Анабель, а потом Артур держали её под замком. Там были жуткие кровавые отпечатки пальцев между формулами заклинаний, а последние страницы были запечатаны, и мне хотелось бы знать, что там… – Совершенно верно, – кивнул Грейсон. – Но если эта книга действительно такая редкость, что будет, если все тайные ритуалы, которые должны открыть драгоценному Повелителю Тьмы проход в наше измерение, станут доступны в интернете?