– Пароль, к сожалению, неправильный, – повторил Фредди, который был не грифом, а наполовину львом, наполовину орлом и, несмотря на излишний вес и пискливый голос, выглядел весьма величественно. Эмили топнула ногой. – Я пересчитывала десять раз. Всё правильно. – В бешенстве она затрясла дверь. – Я не для того потратила пять ночей, чтобы ты мне напомнил эту глупую задачу и опять опроверг мой ответ. Семьдесят одна тысяча триста восемьдесят три! Что значит – перевернуть? Минус тридцать восемь тысяч триста семнадцать? – Хватит уже! – Грейсон покинул укрытие и направился к ней, прежде чем я успела ему помешать. Эмили заметила его, лишь когда он был уже почти рядом с ней, потому что она всё ещё продолжала кричать на бедного Фредди. Я, к сожалению, не видела, что выражало лицо Грейсона, но у Эмили оно было ужасно испуганное. Её глаза были широко раскрыты, челюсть отвисла. И прежде чем она медленно закрыла рот, кожа её стала тёмно-красной. Этого необычного вида было достаточно, чтобы Грейсон себя выдал. – Привет, Эмили! – сказал он небрежно. – Упражняешься в счёте? Удивительно, что у тебя и по ночам на уме только школа. Эмили нервно засмеялась: – Мне это всего лишь снится! – Гм, – одобрительно хмыкнул Грейсон, – будем так считать! – В реальности ты не здесь, – сказала Эмили. Её голос был громче обычного, уже почти истеричный. – Мне просто снится, что ты со мной разговариваешь. – Совершенно правильно. Я и впрямь выглядел бы довольно глупо, если бы в реальности застиг тебя при попытке вторгнуться в мою личную сферу. – Грейсон опёрся спиной на стену возле своей двери и сунул руки в карманы брюк. – Знаешь, Эмили, я бы тебе сейчас охотно дал пощёчину. Эмили уставилась на него. – Настоящий Грейсон так бы никогда не сделал, – сказала она. Лицо её постепенно становилось нормального цвета. – Ты меня знаешь настолько, что можешь анализировать мои сны? – спросил подозрительно Грейсон. – Да на моём месте это бы любой смог! – воскликнула Эмили. – Я думаю… я почувствовала, что в душе ты всё отдаляешься от меня, и тут начались эти странные сны… А когда ты попросту решил… Ах, что я говорю, это же не в реальности. Мне, во всяком случае, не в чем себя винить. – Действительно не в чем. – Грейсон смотрел на неё, покачивая головой. – На войне и в любви всё разрешено. – Эмили подошла к нему поближе. К его (и моему) великому изумлению, она закрыла глаза и вскинула подбородок: – Поцелуй меня! Ещё секунду я опасалась, что Грейсон это сделает, но он тихо произнёс: – Мне этот сон не подходит, Эмили. И ведь ты ничего не понимаешь в любви. Эмили не отступала. Она снова открыла глаза и руками обвила шею Грейсона. – Это мой сон. И я хочу, чтобы ты меня поцеловал. Прямо сейчас. – А я хочу, чтобы ты ушла, – возразил Грейсон и оттолкнул её. Эмили, скользя, откатилась от него на несколько метров, как будто пол внезапно превратился в зеркальный лёд. Она смотрела на него возмущенно: – Что ты делаешь?! – Я же тебе сказал, что этот сон не для меня. – Грейсон вскинул руку. Как будто невидимая нить заставила Эмили заскользить по проходу. – Твоя дверь где-то тут позади, да? Та, на которой подкова и это ужасная ручка в виде конской головы, так? Эмили не ответила. Ей приходилось заботиться о том, чтобы сохранять равновесие, пока она продолжала скользить – всё дальше, всё быстрей. Она проскользила мимо меня, хныкая всё испуганней. Когда Грейсон наконец опустил руку, она и вовсе разрыдалась, бросила на него ошеломлённый взгляд и повернулась на каблуках. Словно преследуемая фуриями, она свернула за ближний угол. Послышалось звяканье, будто на землю упало что-то металлическое. Замок? Подкова? – Ещё один сладкий сон! – довольно усмехнулся Грейсон. Мне пришлось удержаться, чтобы не обнять его, когда я вышла из-за самшитового дерева миссис Кук. Не знаю, было ли по мне заметно, как я горда им. – Неплохо, – только и сказала я. – Неплохо? Неплохо? – Грейсон поднёс мне под нос кулак. – Да просто замечательно, чтоб ты знала! Я заставил её пронестись через полкоридора одной лишь силой энергии. С ума сойти! Мне кажется, теперь я понял принцип. – Он ухмыльнулся. – Жаль, что у меня получается, лишь когда я взбешён. – Ты был великолепен! – Я бросила взгляд на дверь Генри. Жаль, что его не было с нами. – Я могу пожалеть только о двух вещах. Во-первых, что не было возможности заснять её глупое лицо. А во-вторых, что она, увы, считает, что всё это ей только приснилось. – Она просто поставила себя в дурацкое положение, – заметил Грейсон. Я покачала головой: – Но она даже не понимает этого. Может, Артур направил её в этот коридор, но не объяснил зачем. Похоже, сам он в игре не участвовал, просто для забавы дал ей свободу действий. Так сказать, не вмешиваясь. – Ну да, насчёт поцелуев – это действительно было немного чересчур, – согласился Грейсон. – Обычно она в этом смысле скорей… как сказать… сдержанна. «Да», – подумала тут же я. – Во сне нам открывается подлинная сущность человека. Остался один вопрос: надо ли нам открыть Эмили правду или мы просто оставим всё как есть? Если нам придётся ещё иметь с ней дело, пускай думает, что ей это всё только приснилось. – Боже мой! – Грейсон внезапно будто очень устал. – Может, обсудим всё завтра? У меня уже такое чувство, что мы за эту ночь пережили больше, чем нужно. – Да, нам и вправду надо немного поспать. – Я напоследок бросила взгляд на чёрную дверь с тремя замочными скважинами. – Не похоже, что Генри вернулся. Что ж, до утра, как говорится. Кто первый встанет у кофеварки. Грейсон наклонился, чтобы прошептать свой пароль Фредди на ухо, и открыл свою дверь. – Спокойной ночи, – сказал он. А потом ещё раз повернулся, улыбнувшись мне. – Лив, как ты там говорила? В общем, я уверен, что ты можешь взлететь на «Боинге-747». Даже не обучившись пилотированию. Тебе нужно лишь чуть больше уверенности в себе. БАЛАБО-БАЛАБА БЛОГ 7 марта Ах, друзья мои! Достаточно один раз хорошо выспаться, и тогда произойдёт НЕЧТО. Это нечестно. Вы же знаете, я остаюсь без ног, чтобы обеспечить вас как можно более свежими новостями, историями и скандалами. Я хожу на все проклятые вечеринки, даже если на них не приглашена, и полночи провожу в Instagram и других социальных сетях для того лишь, чтобы ничего не упустить. Вот и в два часа ночи я ещё читаю ваши мейлы и комментарии, надеясь найти в них что-нибудь интересное. (Да, и твои комментарии, Хэйзел, тоже. Маленькое примечание: если ты хочешь сохранить анонимность, заяви об этом сначала в Facebook…) Так что оставайтесь до тех пор внимательными и дожидайтесь по меньшей мере конца недели до десяти часов, прежде чем сделать что-то сумасшедшее. А не так, как Тео Эллис, который сегодня в семь утра ворвался в ювелирный магазин на Вест-энд-лайн и был арестован при попытке обчистить витрины. Да, вы не ошибаетесь. Образцовый мальчик Тео-я-не-хочу-от-тебя-ребёнка-Эллис, красивый, тщеславный, целеустремлённый, талантливый, приличный, дружелюбный, ещё на рассвете разбил молотком стекло в магазине. До сих пор не могу в это поверить, но за это время появились даже сообщения полиции, в которых можно прочесть: «Восемнадцатилетний, как будто не совсем в себе, молодой человек, раньше не привлекавшийся к ответственности. Взятые у него пробы на алкоголь и наркотики дали отрицательный результат». Так вот это и был Тео Эллис. (Извините разговорный стиль, но у полицейских такое бывает). «Почему после закрытия магазина не было включено, как обычно, напряжение на защитной решётке, это выясняют местные органы». Вот так. Могла бы сказать, что выяснить надо ещё многое. Почему, например, Тео вообще это сделал? И почему не остановился, когда после первых же ударов молотка включился сигнал тревоги и не только полиция сразу же была поставлена в известность, подошли даже люди из соседних домов посмотреть, что он делает. Кто-то заснял его на видео (поищите ссылку на YouTube «сумасшедший парень с молотком»), и все свидетели единодушно подтверждали, что никак не удавалось привести Тео в чувство. Требовалось немало времени, чтобы разбить стекло, и, когда Тео наконец проник в магазин, уже зазвучали сирены полицейских машин. Вместо того чтобы удрать, Тео начал не спеша опустошать витрины и тщательно рассовывать украшения по карманам. Когда полиция арестовала его, он никакого сопротивления не оказал – наоборот, радостно заулыбался и стал спрашивать, интересуют ли их обручальные кольца из платины или белое золото с бриллиантами, он может им предложить несколько особенно красивых вещиц. Как, по-вашему, это согласуется с отрицательным результатом проб на алкоголь и наркотики? Мне кажется, им надо было ещё раз его проверить. Я просто не могу себе представить, что тем утром Тео проснулся в трезвом уме и сказал себе: «Эй, давай-ка я найду сейчас подходящий молоток и поскорей очищу ювелирный магазин». Будем только надеяться, что он и в тюремной камере сможет выполнять свои учебные задания. До встречи (но завтра, и, пожалуйста, только после десяти!) Ваша всё ещё озадаченная Леди Тайна P. S. Я только что услышала, что уже появились первые футболки с надписью: «Тео Эллис, хочу кольцо от тебя». Безвкусица, друзья, безвкусица! (Но одну я уже заказала. Своего размера). Глава седьмая Мы опоздали. Кто-то прямо перед нами взял из лотка последнюю коробочку черники. Это была девушка с длинными золотистыми волосами, явно мне знакомыми. Я остановилась так внезапно, что Мия наехала на меня продуктовой тележкой. – Эй! – воскликнула она. Девушка с черникой обернулась. Это действительно была Анабель. В отличие от меня, она не особенно удивилась тому, что мы встретились здесь. Только улыбнулась, а у меня по коже пробежали мурашки и сердце заколотилось. – Вот ведь пакость! – сказала Мия. Она имела в виду не Анабель, а тот факт, что у нас перед носом утащили последнюю чернику. Я некоторое время не могла сказать ни слова, только уставилась на Анабель. Если я и ожидала встретить её, то лишь во сне, где чувствовала себя сравнительно сильной и уверенной, понимая при этом, что вероятность встретиться с ней достаточно велика. Мы жили в одном районе, и у нас было много общих знакомых. Будь я внутренне готова к встрече, я бы улыбнулась так же спокойно, как Анабель, и мне не пришлось бы преодолевать приступ иррационального страха, от которого я заледенела.