Пекло! Не может быть! Здесь тысячу раз мыли после того дня. Неужели, следы можно обнаружить столько времени спустя? — Что это должно значить? — Я удивлённо приподняла брови, стараясь оставаться спокойной. Но дрожь в голосе выдала мою нервозность. Инквизитор Прим старательно записывал что-то под бесконечные зарисовки.У него там план обеденного зала? — Лин Кантариус, вы объясните, что происходит? — Мой помощник фиксирует доказательства для протокола. По крайней мере, одна ведьма была у вас в гостях. Сейчас Прим закончит со схемой и определит, когда именно. — У меня большой поток клиентов, — попыталась оправдаться, хотя понимала, что бессмысленно. — Проверить, ведьма передо мной или порядочная женщина, я, увы, никак не могу. Незнание не преступление, лин Великий Инквизитор. — Не правда, — поджал он губы. — И не надо кивать на сказочку, придуманную вашим женихом о том, как легко обмануть дочь лина Беринского. Ведьмы не привыкли скрывать, кто они. Напротив, они горделиво представляются в самых ярких красках. Любят титулы, как сороки блестящие побрякушки. Женщины, что с них взять? — Вот и я просто женщина, — развела руками, наблюдая за молчаливым и исполнительным помощником старого коршуна. Он отложил записи и снял с шеи медальон. Прокрутил камень в сердцевине, довольно усмехнулся. — Что? — Следы не очень свежие, — пояснил один из любителей фразы “она сгорела, как спичка” и других злобных шуток. — Оставили их пару месяцев назад. Мы как раз гнались за известной вам рыжей бестией через всё королевство и потеряли её где-то возле Белых Сорок. — Прекрасно, — расцвёл гадкой улыбкой Кантариус. — Друг мой, не забудь отразить это в протоколе. Ну-с, лина Хельда, кажется, мне всё ясно. Ах, как жаль, что история вашей любви с фитоллийцем оказалась такой короткой. Даму сердца прославленного мечника, дивную красавицу казнят. Сердце кровью обливается, но что я могу сделать? Даже дружбы Кеннета Делири с королём не хватит на оправдание в суде. — Не знаю никаких рыжих ведьм, — с нажимом повторила я. Напоминание о короткой истории любви ударило больнее, чем должно было. Мысли о предстоящей казни не так сильно ранили, как уход Кеннета. Я мерзко себя чувствовала от необходимости лебезить перед инквизитором, но ловушка почти захлопнулась. Спасаться нужно прямо сейчас. Пока Прим или кто-то другой не обнаружили по-настоящему стоящие доказательства моей вины перед законом. — Боги, вы действительно вознамерились отправить меня на казнь? — По вашему я — зверь, Хельда? — Кантариус откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу. — Мы с вами слишком давно знакомы, чтобы я хладнокровно наслаждался вашими мучениями. Прим, пожалуйста, проверь, как Шеар справляется с бумагами. Нам нельзя упустить ни одной мелочи. Помощник, не говоря ни слова, собрался, ушёл, а старый коршун продолжил: — Как бы я ни был предан Инквизиции, а считаю, что надежда на спасение заблудшей души есть всегда. Даже такой, как ваша. Нужно только правильно попросить помощи у правильного человека. — Кажется, я знаю такого человека, — я буквально прикусила язык, чтобы не сказать лишнего. — Род Беринских уже не так богат и уважаем как раньше. Мне купить индульгенцию будет сложнее, чем отцу или деду. А помощь правильных людей, как правило, дорого стоит. Я посмотрела инквизитору в глаза, надеясь разглядеть в них сумму. Пусть только назовёт её, я найду деньги. Не знаю где, не знаю как, но найду. В конце концов, продам отцовскую коллекцию книг. А потом отолью золотую статую Кантариуса в полный рост, закуплю каждому из его помощников лучшие артефакты. Отдам всё, что пожелают, лишь бы выйти сухой из болота проблем и вытянуть за собой детей. — О, мне не нужны деньги, — Кантариус провёл пальцем по губам и сказал очень тихо, почти шёпотом: — Мне нужны вы, Хельда. Что ответить давнему поклоннику, история ухаживаний которого закончилась категорическим и жёстким отказом? Не решай он, останется ли моя голова на своём привычном месте, в стенах трактира прозвучал бы ещё более бескомпромиссный ответ, чем раньше. Но если тогда я была скована репутацией рода, то сейчас зависела от инквизитора. — Мне безусловно льстит, что вы до сих пор переданы своей симпатии, лин Кантариус, — я с трудом подбирала нужные слова. — Но моя помолвка с другим человеком уже состоялась. Как вы представляете отказ главе Клана Смерти? — Разве я прошу вас об этом? — сузил глаза инквизитор. — Нет. Вы вольны разбираться со своим женихом, как вам вздумается. Я предлагаю конкретную цену за спасение и больше ничего. — Лин Кантариус, вы ведь славитесь двумя вещами. Вашей прямотой и принципиальностью. Так говорите прямо. Если вас не смущает, что я без пяти минут чужая жена, то вы предлагаете мне роль… Любовницы? — Да. Я заторможенно кивнула, разглядывая собственные руки, сцепленные в замок. Крепко сжимала зубы, чтобы не выпустить волну возмущения и злости. Хельда Беринская — постельная грелка старого извращенца! Очаровательно! Просто прекрасно! — Мое тело в обмен на спокойную жизнь трактира и приюта, я правильно понимаю ваше предложение? — делая паузы едва ли не после каждого слова, уточнила я. Разумеется, я все понимала верно. Намёки Кантариуса были столь же тонкими, как и мой сарказм по поводу его принципиальности. Но мне нужно было время, чтобы успокоиться. Ещё один скандал я себе позволить не могу. Не с ним. — Да, Хельда, — инквизитор подался вперёд и стул под ним скрипнул. Я почему-то представила его грузное, но дряблое и бледное тело. Его стариковский запах и одышку после нескольких минут на мне в постели. — Я изымаю из протоколов обыска все порочащие тебя детали, а ты становишься послушной девочкой и каждый день думаешь, как ублажить своего спасителя. “Послушная девочка. Ублажающая своего спасителя”. Скорее, господина. Человека, постоянно напоминающего своей "девочке", где её место. Меня замутило от мыслей о том, что придётся делить постель с инквизитором. Мой первый раз случится с тем, кого ведьмы презрительно называют Какариусом? Две минуты. Вряд ли в его возрасте мужчины способны на большее. Да и трактир находится на отшибе. Сможет ли такой занятой человек постоянно приезжать, чтобы поиграть со своей новой куклой? Ответ читался на его лице: да, сможет. Он будет приезжать так часто, как позволит служба. Сам портал установит, но шанса поглумиться надо мной не упустит. Ну что, Хельда? Убедилась, что все свои проблемы необходимо решать самой? Не полезла бы к Делири за помощью, не пришлось бы просить Кантариуса. А так, свободу уже продала, согласившись стать женой. Теперь и о теле пошла речь. Дальше что? С каждой новой бедой — новый спаситель? Будешь торговать собой, словно портовая девка, а не дочь великого рода? — Лин Великий Инквизитор, — обратилась к нему со всем почтением. — Я прошу дать мне время. Это не простое решение, вы должны меня понять. — У вас есть ровно три часа, — холодно ответил мой мучитель. — Пока длится проверка. Уже меньше. Советую поспешить. — Три часа, — эхом повторила я. Три часа до объявления меня преступницей. Или три часа до секунды, когда я добровольно смирюсь с позором. — Что будет с детьми? О них никто не узнает? — Нет, я человек слова. И жду той же верности от вас. Надеюсь, мне не придётся с боем, шантажом и угрозами выпрашивать каждый поцелуй? Я хочу гарантий перед тем, как уничтожу настоящий протокол и поеду к королю докладывать о результатах проверки. — Я не сказала "да", лин Инквизитор. — Вы не сказали “нет” — усмехнулся он. — В любом случае ваше недоверие обиднее самого предложения стать любовницей. Спросите у кого угодно. Свои обязательства Хельда Беринская выполняет неукоснительно. И если я отвечу согласием, шантаж не пригодится. Высказала ему всё и задумалась над интересным решением проблемы. Сказать "да", дождаться уничтожения всех доказательств своей вины, назначить свидание Кантариусу, а потом убить его. Сомневаюсь, что он придёт с охраной. Один будет. Тогда яд в вино, клинок в сердце, ритуальное сожжение на заднем дворе — что угодно. Потом останется только спрятать тело и отвести от себя подозрения. — Что ж. Думайте, Хельда, — сказал он и встал из-за стола. — А я продолжу обыск. Служба, знаете ли. Интересно, сколько у него таких должниц как я по всему королевству, благодаря этой самой службе? Совсем молодые девушки в трудной ситуации, или постарше? Допустим, они уже были замужем, но попали в беду, из которой их вытащил Инквизитор? А может, он действительно ждал случая, когда сможет меня заполучить? Звучит лестно и страшно одновременно. Боги, спасите от влюблённых мечников и инквизиторов! Прим и Шеар вышли из кабинета, держа на вытянутых руках сейф с бумагами. Даже им было не по силам открыть замок, установленный отцом, что уж говорить о случайных воришках. Ничего запретного внутри не хранилось, так что я сама подошла к ним и набрала комбинацию на диске с цифрами. Замок щёлкнул и поддался хозяйке. Бумаги мужчины доставали аккуратно, подносили на свет. То ли, чтобы лучше разглядеть, то ли стараясь выявить секретные записи. Угу, расчёты по количеству лука на зиму, а между строк - количество трупов, которые я прячу под кроватью. Ищите, господа инквизиторы. Если мне сильно повезёт, за эти три часа, кроме следов Веданы, вы ничего больше не найдёте. Тогда и предложение старого коршуна останется без ответа. — Арс что-то нашёл, — назло всем моим мыслям отчитался Шеар, указывая на кольцо с пульсирующим светом синим камнем. — Продолжаем проверку здесь? Я перестала дышать. Уставилась на артефакт инквизитора и молилась всем богам, чтобы он не учуял источник. Но вместо богов меня сегодня слушали только демоны. — Нет, пойдём посмотрим, — Кантариус с несвойственной его возрасту прытью встал из-за стола и направился к выходу. Синий камень в кольце служил путеводной звездой, безошибочно увлекая толпу проверяющих туда, где глубоко в земле хранился единственный достойный повод казнить Хельду Беринскую. Когда впервые объявили, что сила ведьм слишком велика для хрупкого женского разума, в Бессалии началась охота. Инквизиторы рыскали по королевству в поисках женщин и девушек, обладающих особыми талантами. А искать их было нетрудно — ведьмы селились рядом с местами, где магия витала в воздухе. Они чуяли источники и собирались вокруг них, иногда целыми деревнями. Разумеется, охотники нашли способ использовать такие источники. Когда ведьм убивали, а деревни сжигали, не оставляя и следа от домов всеобщих врагов, на тех же самых местах строили свои дома инквизиторы. С тех пор любой источник магии необходимо было дарить короне. Его Величество отдавал его кому-то из своих верных воинов-инквизиторов. Но прежнему хозяину земли не доставалось ничего. Сейчас Кантариус обнаружит мой источник. Насмешливо посмотрит на меня и спросит, почему же хозяйка трактира “Медвежий угол” не сообщила, когда обнаружила сие чудо? "Ай-ай-ай, лина Беринская… Что же нам теперь делать? Как же нам выпутаться из паутины вашей лжи?" Прибавим к источнику детей, которых я тоже должна была отвести к инквизиторам, когда узнала, что у них появляется магия. И до кучи — следы беглой ведьмы в трактире. Портрет женщины, собирающей армию магов в угоду фитоллийским кукловодам, готов. А такое в любом королевстве считается предательством и карается смертью. Не только в нашем. Кантариус уверенно шёл к цветущему полю кроваво-алых роз. Свет из кольца превратился в маленькое синее солнце. Инквизиторы-помощники ускорили шаг и вцепились в защитные браслеты-артефакты. Нападения ждали? Напрасно. — Источник, — выдохнул Кантариус так, будто испытал истинное блаженство. — Сильный, свежий и совершенно неучтённый. Не хотите объясниться, лина Беринская? В голове одна за другой проносились глупые мысли. Что теперь делать? Сказать, что обнаружила его сегодня и как раз собиралась в город, когда он нагрянул со своей проверкой? Или сделать удивлённое лицо и отрицать, что вообще знаю о существовании источников? — Его здесь нет, лин Кантариус, — я зажмурилась. А когда открыла глаза, то сумела посмотреть прямо на Великого Инквизитора. — Ни источника, ни следов в трактире. Ничего нет. Шеар и Прим не понимали, что происходит. Не ожидали от меня такой наглой демонстрации лживой слепоты. Смотрели на синий камень в артефакте, топтали розы и ждали решения начальника. Жаль, он мог при них говорить достаточно откровенно. Я не понимала, изменились условия нашей сделки или нет. Одно дело следы Веданы и другое — то, что можно выдать за подготовку военного вторжения из Фитоллии. И это господа инквизиторы ещё стационарного портала не видели. Вот о чём я думала, когда просила его поставить? — Почему стоим? — строго спросил у своих ищеек Кантариус. — Достаём перья, бумагу и фиксируем показания поискового артефакта. А я пока потолкую с линой о лжи и упрямстве. Прошу вас, Хельда. Он знаком предложил отойти в сторону. Настолько далеко, чтобы помощники не слышали дальнейшего разговора. Меня тошнило от аромата роз. Мысли путались и ноги не держали. Да, позже я верну самообладание, но сейчас не разрыдаться бы. — Я передумал, — припечатал Великий инквизитор. — Никаких трёх часов больше не будет. Вы должны дать ответ прямо сейчас. На языке вертелось проклятие в сочетании с бранью портовых грузчиков, но никак не тот ответ, который должен был услышать Кантариус. Челюсти сжались против моей воли. Я смогла подойти немного ближе к инквизитору, заставила себя улыбнуться и поправила воротник его рубашки, больше всего на свете желая затянуть на шее мерзкого старика петлю. — Лин Кантариус, вы совершенно не понимаете намёков. — Я привык к прямым ответам, — он поймал мою руку и крепко сжал пальцы. — Прошу оставить в стороне женские уловки и призывные взмахи ресниц. Теперь, рассказывая королю, что проверка ничего не выявила, я буду рисковать собственной жизнью. — Разве не о взмахах ресниц и призывных взглядах вы говорили, когда спрашивали не придётся ли угрозами выманивать ласку? — я приподняла брови, искренне удивляясь недовольству мужчины. Да, кокетка из меня никудышная, увы. — Ответ, Хельда, — рявкнул он. Я вздрогнула и отпрянула от Коршуна.