– А со мной тебе не страшно? – усмехнулся Соболев. – Ты меня знаешь три дня. – Но ты мент, – Кристина в очередной раз пожала плечами и сделала еще один глоток коньяка. Она пила его как воду, не морщась, у нее даже дыхание не перехватывало. И она совсем не пьянела. Видимо, уровень стресса действительно был высок. – У тебя наверняка есть пушка, – продолжила Кристина свою мысль. – И ты определенно не боишься сам, значит, есть шанс, что не растеряешься. Так что я могу напиться здесь у тебя и отключиться, а ты меня защитишь, если потребуется. Логично? – Вполне. Но чем глушить коньяк, лучше бы взяла у брата снотворное. На самом деле он не думал, что снотворное – лучше порции хорошего алкоголя, но ему нужно было как-то вывести разговор на нитразепам. Кристина нахмурилась на мгновение, а потом просияла. – А, ну да, ему же выписывали, когда у него были проблемы со сном после… всего. Я не подумала о том, что оно могло у него остаться. – Я сегодня видел коробочку, когда ты искала лекарство от мигрени. Наверное, внутри и таблетки есть. – Наверное, но теперь уже поздно о них думать, – она демонстративно глотнула коньяк еще раз. – Мешать с алкоголем точно не стоит. Соболев только отстраненно «угукнул», вспоминая детали их разговора, когда Кристина столь же внезапно явилась к ним в отделение. Он так глубоко погрузился в эти мысли, что не заметил, как она отставила бутылочку с коньяком, встала с дивана и подошла к нему. Понял это только тогда, когда неожиданная гостья оказалась почти вплотную, обдавая его ароматами дорогого алкоголя и изысканных духов. Он собирался спросить, что она задумала, для того и открыл рот, но слова не успели прозвучать: Кристина проворно дотянулась до его губ своими, лишая его сначала возможности говорить, а потом и желания. 29 декабря 2016 года, 17.02 Поначалу Влад тоже думал, что не уснет. После ухода Юли он какое-то время потратил на то, чтобы успокоить сестру, потом долго крутил в голове разговор с Соболевым. Он точно знал, что версия с коллективным психозом – неверная, но значит ли это, что от монстра, живущего в колодце, можно избавиться так просто? Или Татьяна все же что-то сделала, о чем не сказала? Или дело вообще в другом? Времени оставалось все меньше, и решение приходилось принимать в условиях полной неопределенности. Но где ж ее взять – определенность эту? Едва ли где-то хранится документ с подписью и печатью, описывающий способ избавления от сверхъестественной сущности со стопроцентной гарантией. Такого просто не могло существовать. И все же ему казалось, что разгадка, способная увязать всю разрозненную информацию, разложить ее по полочкам и дать нужные ответы, где-то рядом. Возможно, он ее уже знает, просто пока не может сформулировать… Голова соображала плохо, мысли то и дело сбивались на Юлю и их разговор, логические цепочки не желали выстраиваться. Как уснул, Влад и сам не заметил. Но уснул так крепко, что звонок смартфона, прозвучавший несколько часов спустя, достучался до его сознания далеко не сразу. Даже когда Влад понял, что за мелодия назойливо лезет в уши, ему не сразу удалось сбросить с себя сонливость, сориентироваться и нащупать оставленный на письменном столе аппарат. – Алло? – голос прозвучал хрипло и даже грубо. Влад откашлялся, чтобы прочистить пересохшее горло. – Влад? – настороженно позвал в трубке смутно знакомый голос. И вновь ему не сразу удалось вспомнить, что тот принадлежит Юлиной маме. Им не так часто доводилось разговаривать по телефону. – Лида? Да, это я. А что случилось? – Просто хотела уточнить: Юля с тобой? Все еще плохо соображая, Влад сел на постели, пытаясь понять, который час. – В смысле?.. Нет, она… Домой пошла. – Странно, я не могу ей дозвониться: телефон не доступен. – Легкая тревога, до сих пор звучавшая в голосе Юлиной мамы, постепенно сменилась раздражением. – А за Семкой она так и не пришла. Ты не мог бы к нам зайти и сказать, чтобы она, во-первых, телефон зарядила, а, во-вторых, брата забрала. Мне совершенно не улыбается идти за ним после работы! – Да, конечно, сейчас зайду. Она, наверное, еще спит. Собиралась подремать, когда мы вернулись. Мы… мало спали этой ночью. Легли поздно, а поехали обратно рано… – Сколько ж можно спать? – удивилась его собеседница. – Шестой час уже! Влад почувствовал, как вдоль позвоночника прокатилась маленькая льдинка. Шестой час? Значит, уже успело стемнеть? Как он мог проспать так долго? Тяжелую мутную сонливость как рукой сняло. Влад мгновенно вскочил на ноги, не без труда нашел, где оставил джинсы, и, чертыхаясь сквозь зубы, торопливо натянул их. На поиск обуви время тратить не стал, выскочил в общий коридор босиком – не впервой. На звонок нажимал долго и нервно, прекрасно слыша, как его трель разливается по квартире, но в остальном та оставалась молчаливой и безжизненной. Едва ли Юля могла спать настолько крепко… Скорее всего, дома ее нет. Но куда она могла деться? Уже ушла за братом, а что телефон разрядился, не заметила? Но если она до сих пор не дошла, значит, отправилась туда недавно, когда уже стемнело. Почему не зашла к нему? Тоже проспала дольше, чем собиралась, побоялась маминого недовольства и убежала, не подумав об опасности? Маловероятно, ведь Кристина помогла бы сэкономить ей время: отвезла бы на машине. Влад вернулся к себе, чтобы найти смартфон, выпущенный из рук в спешке, но замер посреди прихожей, вдруг осознав кое-что еще. В его квартире тоже было тихо. Совсем тихо, как будто пусто. Даже если бы звонок и разговор не разбудили Кристину, она все равно должна была ворочаться или хотя бы дышать… – Кристина? – позвал Влад. – Кристина! Но ему никто не ответил. Глава 20 29 декабря 2016 года Порог своей квартиры Юля переступала с единственным желанием: поскорее принять горизонтальное положение и уснуть. Она даже поймала себя на мысли, что, если монстр из колодца вдруг поджидает ее в комнате, она просто сгонит его с дивана и все равно уснет. Конечно, в реальности ее реакция вряд ли была бы именно такой, но при дневном свете – даже весьма тусклом из-за пасмурной погоды – чудовище все равно не появилось бы. Они всегда приходят после заката. Юля все же зашла по привычке в ванную, чтобы помыть руки и ополоснуть лицо, и только теперь заметила, что забыла сегодня надеть цветные линзы. Те так и остались лежать в контейнере в сумке. Становящийся коричневым глаз казался ей очень заметным, но ни Кристина, ни Соболев не только ничего про него не сказали, но даже вроде не пялились. Что в очередной раз подтверждало: окружающие не всегда замечают, что с тобой что-то не так. Пока Юля рассматривала глаз в отражении, в кармане зазвонил смартфон. Экран высветил имя Роба, и первым ее порывом было не отвечать. Может быть, если она пропустит пару-тройку вызовов и не перезвонит, Роб сам все поймет? Но Юля быстро отказалась от этой затеи: несостоявшийся разговор породит чувство неловкости, которое повиснет над ней и, чего доброго, не даст спокойно уснуть. А это, в свою очередь, не даст подготовиться к ночи. Поэтому ее палец все же скользнул по экрану, принимая вызов. – Привет, – послышался в трубке мягкий голос. – Надеюсь, я тебя не разбудил? – Нет, совсем нет, – нервно рассмеялась Юля, но тут же одернула себя. – Извини, у меня совершенно ненормальное утро. – Надеюсь, все в порядке? – Можно и так сказать. – Ты решила насчет новогодней вечеринки? – перешел Роб к делу, больше не тратя время на пустую болтовню. Юля вздохнула, судорожно подбирая слова, но ее реакция, судя по всему, и так стала достаточно красноречивым ответом. – О-оу, – на манер иностранных фильмов отозвался Роб. – Кажется, я в пролете? – Прости, – виновато подтвердила Юля. И торопливо добавила: – Ты классный, правда. Мне было очень интересно с тобой. При других обстоятельствах я бы обязательно пошла и, наверное, из этого что-нибудь получилось… – Но? – подсказал Роб. Тон его звучал достаточно дружелюбно, в нем не было оскорбленных ноток, казалось, он просто хочет понять: ее решение окончательно или «завоевание» стоит продолжить. – Но этот раунд останется за Владом, – тихо пояснила Юля, давая понять, что знает об их «противостоянии». На мгновение в трубке повисла тишина, а потом Роб рассмеялся и весело констатировал: – Вот же он засранец! Ладно, пусть так, но попробовать стоило. Ты правда мне понравилась. Есть в тебе что-то… околдовывающее. Мое предложение о стажировке остается в силе. – Оно… чисто деловое? – на всякий случай уточнила Юля. – Ты не будешь использовать его, чтобы сравнять ваш счет? – Не могу обещать, – весело отозвался Роб. Юля рассмеялась, но для себя решила, что его не стоит опасаться. И она обязательно постарается попасть на предложенную стажировку. Если только переживет эту ночь. – Спасибо тебе, – невпопад ответила она, имея в виду не только его деловое предложение. Эти несколько встреч многое помогли ей понять. И – чего скрывать? – успели слегка повысить самооценку. – Не знаю, за что, но пожалуйста. С наступающим тебя, Юль. Пусть год будет удачным. – Спасибо! И тебе того же. На этом их разговор завершился, и Юля мысленно похвалила себя за то, что не стала бегать от звонков Роба. Теперь она могла уснуть с легким сердцем. Расстилать постель не стала, лишь разложила диван, чтобы не пришлось поджимать ноги, достала подушку и плед, задернула шторы и переоделась в домашнюю одежду. Телефон от греха подальше выключила, чтобы не трезвонил. Вряд ли она проспит дольше четырех-пяти часов, так что за Семкой прекрасно успеет. Юля думала, что уснет, едва голова коснется подушки, но, несмотря на усталость и сонливость, ее мозг держался за сознание, как будто подспудная тревога не давала ему расслабиться. Чтобы отвлечься от беспокойных мыслей, Юля погрузилась в воспоминания о ночном разговоре с Владом и утреннем обещании его обязательно продолжить. Губы сами собой растянулись в счастливой улыбке. Может быть, она торопит события и принимает желаемое за действительное, но слова Влада, его поведение и последовавший за признаниями поцелуй вселили в нее надежду на то, что все будет хорошо. Если только они оба переживут эту ночь… Постепенно воспоминания превратились в фантазии, а фантазии – в сны. Те в свою очередь поначалу были приятными, умиротворяющими: Юле снился Влад, с которым они все время то куда-то шли, то куда-то ехали, разговаривая, смеясь и целуясь. Она ни за что не смогла бы вспомнить, был ли Влад в ее сне зрячим или слепым: для нее это действительно не имело значения. В какой момент все изменилось, Юля не поняла. Да и едва ли во сне возможно это отследить. Говорят, каким бы длинным ни казался, на самом деле он длится то ли тридцать секунд, то ли сорок. Для нее все выглядело так, словно она стояла посреди залитой солнцем улицы, слушая, как рядом шумит море, целовалась с Владом, не обращая внимания на прохожих, как вдруг вокруг стемнело. Мир сна изменился: стал мрачным, на смену жаркому лету пришла зима, под босыми ногами захрустел снег. Под босыми ногами? Юля вздрогнула, испытав дежавю, и вдруг поняла, что целуется уже не с Владом. Теперь ее сжимал в объятиях незнакомец в черном балахоне, и хотя мгновение назад она чувствовала его губы на своих губах, сейчас у него словно вовсе не было лица: под капюшоном клубилась уже знакомая тьма.