– Мы проверим, – пообещал Петр Григорьевич. – Давно нужно было проверить, – буркнул Велесов, но без особого нажима: прекрасно знал, что и сам накосячил. – Парней в лагере, конечно, транквилизаторами накачал убийца, – продолжил Соболев собственную мысль. – Чтобы они не бегали и не отбивались. Но важно не это, а то, что каждый раз в итоге маньяк убивал сам. Лил воду в глотку девчонке, душил одного парня, резал другого. А этому вдруг дал просто упасть с балкона? Почему? В чем его кайф? – Не все маньяки убивают ради кайфа, – возразил Петр Григорьевич. – Этот, похоже, работает над каким-то масштабным оккультным ритуалом. И Николаев – его четвертая жертва, сто процентов. Слишком по многим параметрам этот труп вписывается в схему, чтобы не быть жертвой маньяка. – А я и не говорю, что он не жертва нашего маньяка, – заметил Соболев. – Но он может быть отвлекающим маневром, понимаете? И настоящая жертва будет убита этой ночью. У колодца. – Почему у колодца? – удивился Велесов. – Потому что убийства всегда связаны не только с легендой, но и с местом, – повторил Соболев мысль, высказанную Федоровым. – Мы же сняли наблюдение с колодца, как только решили, что убийство уже произошло, так? Вот этого, вероятно, убийца и добивался, подсовывая нам Николаева. Чтобы мы решили, что очередной ход сделан, и сосредоточились на новом трупе, а не на месте. – Значит, как минимум наблюдение нужно вернуть, – тут же решил Велесов. – Раз есть такая вероятность. – И надо бы нагрянуть к Татьяне с обыском, – быстро добавил Соболев, почувствовав поддержку следователя. – Дома или в кабинете мы вряд ли что найдем, но у нее есть деревенский дом, в наследство от прабабки достался. Ему не составило труда найти настоящую Аглаю – прабабку Татьяны Гусаровой. Та действительно жила в граничащей с Шелково деревне и, что особенно интересно, совсем недалеко от пресловутого колодца. Когда Соболев нашел нужный адрес на карте, на мгновение даже задумался, не та ли это деревня, в которую якобы ездили за водой жители той, что так неожиданно лишились собственного источника. Но потом он напомнил себе, что вся рассказанная Татьяной легенда может быть ложью от первого до последнего слова. Если задуматься, то в ней действительно кое-что не клеилось. И если Федоров прицепился к трем ночам и тому, что существо из колодца убивает не по месту собственной прописки, то самого Соболева гораздо больше смущало то, что колодец выглядит не так уж плохо, а вокруг него нет и намека на когда-то существовавшую деревню. Только лес. Вероятно, за какое-то время природа действительно способна полностью стереть следы пребывания человека, но не похоже, что колодец стоит так давно. Скорее уж его вырыли именно в лесу, но кто и зачем – непонятно. – И что именно ты хочешь там найти? – нахмурился Велесов. – Не знаю… Транквилизаторы? Галлюциноген? Подробный дневник маньяка? Описание ритуалов, к которым все сводится? Что-нибудь, что свяжет Татьяну с жертвами крепче, чем случайные пересечения в городе! – А на каком основании ты предлагаешь провести у нее обыски? На основании того, что она рассказала жертве страшилку? Соболев поморщился: так и думал, что легко не будет. – Она была знакома с убитым, была у него дома, а значит, имела возможность отравить сигареты или подкинуть отравленные. Есть связи с первой и второй жертвами. Кроме того, она явно увлечена оккультной темой, а стало быть, вполне вписывается в профиль маньяка. – Вторую жертву однозначно задушил мужчина или женщина гораздо крупнее Татьяны, – возразил Димыч. – И последние два дня она отсутствовала в городе, а кто-то изменил положение тела сразу после падения, – добавил Велесов. – Никто не запрещает ей иметь сообщника, – развел руками Соболев. – Главное – прижать ее, а второго она нам сама сдаст. Велесов на пару мгновений задумался и кивнул. – Да, пожалуй, попробовать можно. – И сделать это надо быстро, – добавил Соболев. – Сегодня. – Едва ли получится, – мотнул головой Велесов. – Завтра с утра будут все необходимые бумаги. – Завтра с утра может быть уже поздно! – Слушай, не дави на меня! – неожиданно огрызнулся Велесов. – От меня начальство вообще требует закрыть это дело как несчастный случай или суицид и не пополнять зря список жертв маньяка! Сегодня будем следить и за Татьяной, и за колодцем. Если ты прав, есть шансы взять и ее, и сообщника с поличным, тогда оснований для обыска у нас будет предостаточно. Если она попытается избавиться от каких-то улик, тоже хорошо: возьмем ее на этом. А если ничего не случится, значит, утром найдем все то же самое, что можем найти этим вечером. Ясно? – Предельно, – процедил Соболев. – Есть еще что-то по этому делу? Велесов обвел всех вопросительным взглядом, но и оперативники, и эксперт только мотнули головами. Соболев не стал упоминать, что отправил запрос на уточнение обстоятельств гибели сестры Татьяны Гусаровой. Он пока не знал, может ли то происшествие быть связано с происходящим в Шелково, ему просто показалась странной реакция Федорова. Тот явно знал больше, чем говорил. И если он что-то скрывал, то Соболев хотел знать, что именно. – Тогда все свободны. Работайте, – распорядился Велесов. – Про нитразепам лучше уточните. – Вот прям сейчас пойду и уточню, – проворчал Соболев, первым выходя из кабинета и хлопая дверью чуть сильнее, чем следовало. 28 декабря 2016 года, 16.20 Звонок Федорова застал его буквально в шаге от двери кабинета, и Соболев не стал заходить в него, чтобы Петр Григорьевич, передвигающийся более неспешно, не нагрянул в какой-нибудь неподходящий момент беседы. Вместо этого он прошел до конца коридора, к мутному окну, выходящему на неказистый задний двор. – Ты нашел дом прабабки? – без лишних расшаркиваний поинтересовался Федоров. – Да. Ты был прав: она действительно жила тут поблизости, в деревне, а теперь этот дом перешел по наследству к Татьяне. – Отлично! Тогда я, возможно, знаю, где искать то, что нам нужно. – Откуда? – удивился Соболев. – От верблюда, – хмыкнул Федоров. – Я тут кое-что нарисовал, пока ты адрес искал. Судя по описанию Кристины, это может быть подсказкой. Если заберешь меня, я готов поехать с тобой туда прямо сейчас. Соболев задумался, покусывая нижнюю губу. Лезть с «неофициальным обыском» в деревенский дом, где, вероятно, придется перевернуть все вверх дном, чтобы что-то найти, да еще в темное время суток, когда соседи могут заметить в окнах пустующего дома луч фонаря, он, вероятно, не рискнул бы. Особенно зная, что всего несколько часов спустя туда можно будет прийти вполне легально. Но именно эти несколько часов его и смущали. Когда там официально дадут добро? Сколько после этого у него останется времени, пока за ним не придет Тот, кто живет в колодце? Не умудрятся ли Татьяна с сообщником вновь обдурить их и все равно убить ночью свою жертву? Что, если колодец в целом – обманка, отвлекающий маневр? Соболев не знал, что такого можно найти, чтобы узнать правду, но отказаться от возможности, когда ему ее вот так предлагали, не мог. Он все еще не знал, действительно ли верит в странный прорицательский дар Федорова, но сейчас готов был работать с любыми зацепками. – Андрей? – нетерпеливо позвал в трубке голос Федорова. – Не, старик, в этот раз я поеду один. Эта деревня вполне себе обитаема, там надо будет действовать быстро и аккуратно, у меня не будет времени тебя за руку водить. В трубке ненадолго повисла тишина, заставившая Соболева задуматься, не слишком ли грубо прозвучали его слова, но прийти к какому-либо выводу он не успел. – Хорошо, – сдержанно ответил Федоров. – Тогда просто заскочи ко мне по дороге и забери рисунок. Кристина решила развлечь себя походом в магазин, мне самому будет сложно сфотографировать рисунок. – Не вопрос, – согласился Соболев. В Шелково все находилось достаточно близко, поэтому заехать к Федорову не составило труда. – Так просто? – удивился Соболев несколько минут спустя, стоя в его прихожей и разглядывая протянутый рисунок. На нем была изображена комната, заставленная коробками и старой мебелью, среди которой особенно выделялся массивный буфет. Один из его ящиков был заметно выдвинут. – Вот прям там искать, в этом ящике? – По крайней мере, я бы посоветовал тебе начать с него. Буду рад, если искомое действительно окажется там. – Еще бы нарисовал поточнее, что я ищу. – Я что, всю работу должен за тебя делать? Думаю, там не так много будет лежать, ты быстро сориентируешься. Едешь совсем один? – Не тот случай, когда имеет смысл тащить с собой огромную компанию, – кивнул Соболев, забывая, что собеседник этого не видит. – Хоть предупредил кого-нибудь, куда едешь? Вдруг что-нибудь случится… – Да что там может случиться? За Гусаровой наши следят, обо всех ее подозрительных перемещениях мне сразу сообщат. – Но у нее же может быть сообщник. – Ты за меня волнуешься? Как мило, – усмехнулся Соболев, но губы Федорова даже не дрогнули. – Просто скажи, где тебя искать в случае чего. – Пришлешь кавалерию? – Думаешь, не смогу? В том, что Федоров в случае необходимости найдет способ прислать ему на помощь спецназ, Соболев почему-то не сомневался. Прежде чем лишиться зрения, в «Векторе» он наверняка был каким-нибудь очень эффективным менеджером. – Уверен, что сможешь. Но не нужно. То, что я собираюсь сделать, незаконно. И при других обстоятельствах я бы этого делать не стал. Тут уже в случае чего не отбрешешься, мол, искал вас, госпожа Гусарова, дверь была открыта, вот я и вошел проверить, не случилось ли чего. Но раз уж обстоятельства вынуждают меня это сделать, если что-то пойдет не так, выпутываться буду сам. А уж тебе точно не стоит туда лезть, если со мной что-то случится. Ты ведь все еще без телохранителя, так? Федоров кивнул и лишь посоветовал в ответ быть осторожным. Соболев в свою очередь пообещал, что самое позднее через час позвонит и расскажет, что было в ящике. 28 декабря 2016 года, 17.00 До места он добрался быстро. Оставив машину на безопасном расстоянии, к нужному дому подобрался, скрытый полутьмой весьма скупого освещения, ведь на улице к тому моменту окончательно стемнело, а вот фонари пока не зажглись. Старый замок на двери тоже не стал для Соболева серьезной преградой. Внутри дома пахло забвением. Все пространство в ближайшей к входной двери комнате было захламлено старой мебелью и коробками с вещами, которые, видимо, когда-то собрали, да так и не вывезли. В доме определенно никто не жил и никто за ним не ухаживал, но зато даже в темноте, разгоняемой только осторожным светом фонарика, Соболев смог оценить, насколько точно Федоров изобразил и саму комнату, и высившийся у дальней стены громоздкий буфет. – Вот же… шаман прям, – процедил он, убирая рисунок в карман и пересекая комнату.