— К чему такие бестолковые ответы? Мы ведь на Западе! И если я спрашиваю, то хочу знать название места, а не выслушивать нелепые выражения… Тут он получил от меня такую оплеуху, от которой рухнул лицом в землю. — Да простят меня леди, но, как говорится, с волками жить — по-волчьи выть, — обратился я к женщинам. — Сейчас мы в лесу, а здесь свои законы. — А потом добавил, повернувшись к мужчинам: — Попрошу кого-нибудь из джентльменов продолжить нашу беседу. Мистер Пэпер, вероятно, откажется вести ее дальше. — «Откажется»? — взвизгнул между тем тот, вскочив с земли. — И не подумаю! Он меня ударил! За это вы ответите, и сейчас же! Он вытащил из кармана элегантный складной нож и весьма осторожно раскрыл его, чтобы не пораниться. В другой его руке сверкнул маленький револьверчик, который он снял с предохранителя и тут же взвел курок. После таких грандиозных приготовлений упрямый парень снова вознамерился взяться за меня. Последствия для него были бы еще более плачевные, но ему помешал один из джентльменов. Отодвинув возбужденного парламентера в сторону, он сказал: — Спрячьте оружие, мистер Пэпер! С хулиганами разговаривают по-другому. Он шагнул ко мне к любезной улыбкой и отвесил поклон: — Разрешите представиться, мистер Бартон. Я агент по всевозможным делам и вопросам. Фамилия моя Ивнинг. Вот тут стоит мистер Белл, профессор философии. А там — мистер Эдвард Саммер, тоже профессор, но классической филологии. Вы удовлетворены? Было видно, что он очень надеялся вызвать у меня положительные эмоции. Что касается профессоров, то о них я не мог сказать ничего дурного, по крайней мере пока. Таким образом, я приготовился вести себя как можно вежливее, поскольку все четверо вместе с Олд Шурхэндом входили в комитет, определявший судьбу запланированного памятника Виннету. Поэтому я в свою очередь учтиво поклонился и ответил: — Для меня большая честь познакомиться с такими выдающимися светилами науки. И я готов это доказать, если смогу быть вам полезен. — Очень приятно, очень приятно! Я тотчас дам вам такую возможность. Мы ведь прибыли по одному важному делу: произвести здесь осмотр, вот на этом самом месте. Мы полагали, что никого тут не застанем. К сожалению, ваше присутствие мешает нам! Это было настоящее нахальство в обертке вежливости. Я взглянул на обоих профессоров, но ничего не ответил. — Вы ведь понимаете меня? — продолжал агент. — Конечно, — ответил я. — Все достаточно ясно. — Итак? — Вы желаете, чтобы мы удалились? — Да. — Мы все? — Все! — Как далеко? — Что за вопрос! Само собой, я имею в виду не десять и не двадцать шагов. Вы должны вообще уйти отсюда! Вообще! — Этого желают и господа профессора? Господа очень красноречиво подтвердили свое согласие, а агент подытожил: — Кажется, вы из тех, кому по нраву грубость и насилие. Наше дело, наоборот, очень деликатное, и вы определенно мешаете нам, оставаясь здесь. — Понимаю, мистер Ивнинг. Я в самом деле все понимаю. Итак, мы покидаем вас. — Совсем? — Да уж не вернемся. — И когда же? — Прямо сейчас. Прошу только дать нам время собрать палатку и оседлать лошадей. — С превеликим удовольствием. Я вижу, вы благоразумнее, чем мы думали. Вместе с женой я направился к палатке и попросил Энтерсов помочь нам. — Как жаль! — Душенька была готова заплакать. — Эти святые для нас места мы должны покинуть! — Успокойся, дорогая! — попросил я, — Мы вернемся сюда на обратном пути и, конечно, уже в другом сопровождении. — Но разве это справедливо? Почему мы должны уступать этим людям? Разве у нас не больше прав оставаться здесь? Это малодушие. — Наоборот, это наша победа. — Тогда я убедительно прошу тебя доказать это мне! — Ты поймешь все скоро сама. Сейчас мы навязали им первый, так сказать, авангардный бой в защиту нашего идеала. Ты скоро убедишься в победе, а может, и услышишь о ней. Прошу, как можно скорее поторопись с поклажей! С вещами мы управились быстрее, чем думали. Господа из комитета были так добры, что дали нам в помощь нескольких своих слуг, так что, когда Ашта-мать и Ашта-дочь вернулись из леса вместе с Папперманом, мы уже были готовы к отбытию. Они шли, взявшись за руки; он в середине между ними. Его доброе лицо светилось искренней радостью. Увидев нагруженных поклажей мулов и Молодого Орла в седле, он удивленно воскликнул: — Что это? Мы уезжаем? — Да, — ответил я. — Садитесь в седло! — Это невозможно! Я обещал остаться. — Тогда оставайтесь. Слово надо держать. А я обещал покинуть Наггит-циль немедленно. — Кому? — Вон тем джентльменам. — Мы для них слишком неотесанны! — добавил Гарриман Энтерс, дав волю своей досаде. — Да, это так, — с иронией проговорил Зебулон. — Они полагают, что мистер Бартон не украшение этих мест. — Это ложь, бесстыдная и грубая! — вскипел Папперман. — Мистер Бартон — джентльмен, второго такого среди нас, пожалуй… — Тихо! — прервал я его. — Кому вы обещали остаться? — Обеим леди. — На сколько? — Об этом я не говорил. Пока что до завтра. Нам столько еще надо рассказать друг другу! Неужели мы в самом деле должны уйти? — Да, безусловно. Оставайтесь здесь, а завтра нагоните нас. — Бросить вас одних — вас и миссис Бартон? Я был бы величайшим мерзавцем во всем мире! Нет, нет! Я поеду с вами. Я попрошу леди вернуть мне мое слово и пообещаю им, что скоро мы увидимся вновь! Он поцеловал их и направился к своему мулу. Тут старшая Ашта громко воскликнула: — Что здесь происходит? Я хочу знать! Я, жена неподкупного Вакона, который отказался быть членом комитета. Кто подтвердит это, кто? — Он, — ответила ее дочь, указав на Молодого Орла. — Я «Виннету» из племени апачей! — громко крикнул юноша, и ему ответило эхо. — Из вигвамов бледнолицых я еду домой, в край моих предков. Называйте меня Молодым Орлом. — Молодой Орел! Молодой Орел! — полетело из уст в уста. Все знали это имя, несмотря на молодость его обладателя. — От имени всех «Виннету» племени апачей я утверждаю, что этот комитет недостоин того дела, ради которого мы собрались здесь! — продолжал между тем индеец. — Пощечина была заслуженной, она была единственно верным ответом. И ее получил не один Антоний Пэпер, а весь комитет. Я все сказал. Хуг! — Он взнуздал коня. — И ты тоже хочешь уехать? — спросила мать на языке апачей. — Я? Да прежде всех! Но мы еще увидимся, — ответил он. — Где и когда? — уточнила дочь. — На горе Виннету. Мать тихо добавила: — Ты любимец Вакона, моего супруга. Его ты тоже увидишь у горы Виннету. А может, ты встретишься с Тателла-Сатой еще до собрания? — Надеюсь на это. — Тогда скажи ему, что обе Ашты, жена и дочь Вакона, великого шамана сенека, встанут вместе со всеми женщинами красной расы на борьбу против глупости. — Как случилось, что вы все же оказались вместе с этим «комитетом по глупости»? — Нас свел случай. Они хотели узнать, о чем мы будем совещаться и что решать на лагерном сборе у горы Виннету. Этого мы им не сказали, поэтому они увязались за нами. Мы передаем тебе нашего друга и спасителя и просим охранять его. А кто этот бледнолицый, что находится среди вас со своей скво?