— Подслушать вас. — Уфф! Звучит так, будто он знает, зачем мы шли сюда. — Он знает это. — От кого? — Этого он не сказал. Он уехал. Мы последовали за ним и напали на его след в Тринидаде, но он уехал оттуда. — Уфф, уфф! — снова раздалось вокруг. Киктахан Шонка гневно выкрикнул: — Разве этот пес еще не поседел, не потерял остроту глаз, слуха и нюха? Разве он не мог остаться на той стороне Великой Воды, в своем вонючем вигваме? — Его жена тоже с ним, — добавил Зебулон. — Его скво, говоришь ты? Он взял ее с собой? — Да. — Она была с ним у Ниагарских водопадов? — Да. И в Тринидаде она тоже была с ним. Мы навели справки. — Уфф! Хороший знак для нас. Он стал слаб головой. Он дряхлый старец. Кто волочит с собой скво через Великую Воду на Дикий Запад, тот уже не может навредить никому. Пусть приходит. Мы не боимся его. Он сам идет к столбу пыток, а его жену я сделаю своей скво. Тут раздался голос Тусаги Сарича, верховного вождя юта:: — Не торопись, мой брат! Олд Шеттерхэнд хорошо знает свою скво, ты ее не знаешь. Если он взял ее с собой, то знает, что может сделать это не во вред себе. Пусть он стар, но стар не как те, кто превращаются в детей. Возможно, мы для него значим ничуть не больше, чем раньше, когда он был на тридцать лет моложе. — Он не один, — добавил Зебулон. — Кто с ним? — спросил Киктахан Шонка. — Один старый, опытный вестмен, по кличке Макш Папперман. — Слышал об одном, которого так называют. Половина его лица синяя. — Это он. — Этот человек спас жизнь моему самому главному противнику в нашем племени — Вакону. Пусть Злой Дух покарает его! Но этот Макш храбр и хитер. Если он с Олд Шеттерхэндом, то нам стоит принимать его в расчет. — С ними еще один, — продолжал Зебулон. — Юный апач-мескалеро, которого зовут Молодой Орел. — Это тот Юный Орел, что ушел к бледнолицым, чтобы научиться летать? — Не знаю. Но слышал в Тринидаде, что он четыре года был у бледнолицых и теперь возвращается в свое племя. — Это он! Ученик Вакона! Он шлет ему много писем и получает много ответов. Он первый из тех, кого называют «молодыми индейцами», кто говорит о гуманности и образовании, о примирении и любви. Он один из первых в клане Виннету! Наверняка он его кровный родственник. Если и он с Олд Шеттерхэндом, нам придется потрудиться, чтобы схватить всех троих и скво. Где твой конь? — С той стороны горы. Там остался мой брат, — ответил Зебулон. — Я подкрался к реке, чтобы отыскать следы и изучить местность. — Каким путем вы шли из Тринидада? — Через озеро Кануби. — Обнаружили ли вы следы Олд Шеттерхэнда? — Нет. Но мы обнаружили следы четырех женщин, которые стояли лагерем на озере. — Это одураченные женщины нашего племени, которых называют «молодыми индеанками». Они едут к горе Виннету, чтобы взглянуть на памятник и отдать свои наггиты. Мы не можем им помешать это сделать, но мы накажем за это апачей! Олд Шеттерхэнд упоминал о горе Виннету? — Нет. — А о своем маршруте? — Тоже нет. Мы узнали только, что он намеревается идти к Утесу Дьявола, чтобы увидеть там Киктахана Шонку, вождя сиу. — Да, глаз его остер до сих пор. Но столба пыток, от которого он столько раз уходил, ему теперь не избежать. Он должен появиться с востока, как и ты? — Да. — Я прикажу сейчас же обыскать округу. А ты вернешься к брату и приведешь его сюда. Совет прерван, пока мы не убедимся, что Олд Шеттерхэнда нет рядом. Зебулон Л. Энтерс удалился тем же путем, откуда и появился. Как хорошо, что мы были осторожны и скрыли свои следы. Тусага Сарич вместе со своей свитой покинул Утес. Они спустились вниз, чтобы принять участие в поисках. Наверху остался один Киктахан Шонка. Итак, сорок сиу и сорок юта сейчас начнут рыскать по округе, разыскивая нас. Дело выглядело весьма серьезным. Хотя я был уверен, что ни Папперман, ни моя жена не покинут укрытие, любые мелкие, даже самые незначительные детали могли привести к раскрытию тайника. Что касается нас обоих, то и мы не могли чувствовать себя в полной безопасности. Если среди восьмидесяти индейцев найдется хотя бы один, кто не испугается Злого Духа и не побоится вторгнуться в восточную часть эллипса, он, безусловно, увидит наши следы. Необходимо было разъяснить моему юному спутнику, что в этом случае может произойти. До сих пор мы говорили с ним по-английски по той простой причине, что моя жена вообще не понимала никаких индейских диалектов, а Папперман мог выражаться от силы на полуанглийском-полуиндейском сленге. Но теперь мы были одни и я мог порадовать Молодого Орла звуками его родной речи. — Мой юный брат понял все, что было сказано? — спросил я его. — Я слышал все. — Знает ли он, что теперь сотня и полсотни глаз ищут нас? — Я знаю это. — Он думает, нас найдут? — Нет. — Я тоже. Но осторожный воин готов ко всему. Нужно предусмотреть два случая. Знает ли мой брат, что я имею в виду? — Да. — Тогда пусть скажет. — Могут обнаружить и нас и наш лагерь. — Совершенно верно. Следовательно, необходимо знать, что мы будем делать в том и в другом случае. Если обнаружат нас, то бежать сломя голову к Папперману и моей скво — значит дать юта и сиу возможность осадить нас. Поэтому если вдруг это произойдет, мой юный друг должен будет тотчас уйти отсюда и вывести мою скво и Паппермана вместе с лошадьми и мулами. А я немного поработаю моим штуцером. Выход из котловины тесен. Ни один из врагов не сможет выбраться наружу, не попав под пули. — А если обнаружат не нас, а наш лагерь? — спросил юноша. — Тогда действуем по-другому. У Паппермана оружие. Безусловно, он заметил, что все краснокожие отправились на поиски. Следовательно, он спрячется со своим ружьем у пруда и будет смотреть в оба. Вход и выход там очень узкие. Достаточно одного человека, чтобы задержать целое войско. А мы оба тем временем зайдем с тыла. Поэтому пока нет ни малейшей причины беспокоиться. Подождем, что будет дальше. Через час ожидания вернулся первый индеец. За ним последовали другие. Они ничего не нашли. Но приняли запоздалые меры предосторожности, выставив часовых. К нашему сожалению, они расположились на пути нашего возвращения. Когда пришли оба Энтерса, совещание продолжилось. Вожди снова собрались на Утесе, но говорили негромко, так что теперь мы едва слышали их голоса. Эта мера была принята из-за двух белых, которым они не слишком доверяли. Когда индейцы договорились, какое задание должны выполнить бледнолицые, они позволили последним подняться на Утес. — Вы помните, что мы с вами обсуждали? — произнес Киктахан Шонка тем же недружелюбным тоном. — Да, — ответил Зебулон, который, похоже, вызвался отвечать за себя и своего брата. — И сегодня готовы выполнить условия, которые были обсуждены? — Да, готовы. — Тогда у вас еще одна задача — загнать к нам в ловушку Олд Шеттерхэнда и его скво. Вы готовы? — Если нам за это заплатят. — Заплатят. — Сколько? — Много, очень много! Но сейчас не время говорить о цене. Если мы схватим его сами, то не заплатим вам ничего. Мы останемся здесь еще на три дня и будем осторожны. Если он придет, от нас ему не уйти, мы схватим его. Но поскольку он покинул Тринидад еще до вас, а до сих пор не прибыл сюда, мы уверены, что он изменил свой план и не поехал к Утесу Дьявола. Скорее всего, он наткнулся у озера Кануби на наших обезумевших скво. Возможно, старик развесил уши и под щебетание боготворящих его слабоумных баб поехал вместе с ними. — Возможно, — согласился Зебулон. — Ведь мы тоже видели несколько следов. — Значит, это точно они. Теперь вам придется постараться! К счастью, мы знаем, куда едут скво, — Тавунцит-Пайа. Вы были там? — Нет.