— Наши? Твои… или ваши… не знаю, как там между вами ведется. Собственно, принадлежат они Токей Ито, если только он живым переберется через реку. А если нет? Кто его наследник? Вы, видно, пользуетесь у него большим доверием, если он так просто сунул вам в мешок свое золото. Впрочем, меня это не касается. Только вот кто же мне заплатит за работу, хотел бы я знать? Святым духом нам, бедолагам, не прокормиться. — Вы же едите вместе с нами. Вы наши братья! Скот принадлежит всем нам — сыновьям Большой Медведицы, нашим братьям Томасу, Тэо, Адамсу и нашей сестре Кэт. — Ты еще ребенок и рассуждаешь, как ребенок, — сказал Тэо и даже обиженно отвернулся. — Нет, — вмешался Ихазапа, — Хапеда тоже сын Медведицы и рассуждает, как настоящий дакота. — Значит… всерьез? — запинаясь, спросил Тэо. — И мы на старости лет станем вместе с вами ранчеро? — Непременно станете! — заверили в один голос Ихазапа, Часке и Хапеда. — То же самое сказал бы и Токей Ито. Мы просим вас помочь. Самим нам не справиться с этими пятнистыми бизонами. Мы способны только убить их и снова остаться ни с чем. Томас и Тэо словно потеряли дар речи и долго не отвечали. — Ну, пусть будет так, — наконец сказал Томас. — Тогда пошли, я научу вас доить коров. А это вам, краснокожие чертенята, не такое простое дело, как гонять скот. У пастухов был один-единственный подойник. Скот разводили не ради молока, а на мясо. И доили его пастухи только для себя. С любопытством смотрели Хапеда и Часке, как Томас выдаивал из вымени молоко. Однако носы они воротили в сторону, а когда Томас со смехом дал им попить молока, они тут же выплюнули непривычное теплое питье. — Не по нраву? Вот те и на! Где же ваша индейская выдержка? Хапеда и Часке пересилили себя и сделали по нескольку судорожных глотков. Они нашли, что молоко отвратительно пахнет и не менее отвратительно на вкус. Они прямо чуть не подавились им. Нет, не просто начиналась для них эта новая жизнь! Ночь прошла тихо и спокойно. Солнечным утром скот не спеша погнали дальше к лесным горам. Хапеда и Часке старались держаться поближе к Томасу и Тэо. Те не уставали рассказывать мальчикам, каким был их вождь Токей Ито, когда ему было столько же лет, как и им. Хапеда и Часке узнали, что Томас и Тэо в те времена промышляли пушного зверя. В палатке Матотаупы, отца Токей Ито, они едали бизонью грудинку, такую восхитительно нежную, какую теперь, пожалуй, смогут попробовать только в местах вечной охоты. Потом близнецы были пастухами у отца Адамса, старого Адама Адамсона, и Токей Ито, которого тогда звали Харка — Твердый Как Камень, помог им однажды в охоте на волков. — Уже тогда ваш вождь был великолепнейшим парнем!.. Отличным стрелком из лука!.. — И Томас выразил свое восхищение протяжным свистом. Новоиспеченные скотоводы решили обосноваться со своим стадом на лугах у подножия лесных гор. Это были еще никем не занятые земли. Место для первой стоянки они выбрали у небольшого ручья, который сбегал с поросших лесом гор и вился среди лугов. Скот был здесь обеспечен водой и сочной травой, люди в теплые дни могли располагаться на лугах, в холодные — в лесу: дров тут было достаточно. Ручей кишел рыбой, лес был полон дичи. Со дня на день, с часу на час ждали мальчики и Ихазапа своих. Один их них постоянно дежурил на верхушке самого высокого дерева, не спуская взора с далекой Миссури. Наконец показались! Радостный крик Часке, словно победный клич, нарушил мертвую тишину. Когда мальчик слез с дерева, внизу его уже ждали Хапеда и Ихазапа с лошадьми. Все трое вскочили на них и как ветер помчались навстречу. — Хи-йе-хе! Хи-йе-хе! Колонна была еще еле видна в прерии. Еще нельзя было никого различить. Но мальчики галопом понеслись к холмам, выехали на вершину одного из них, подняли коней на дыбы и радостно закричали. Потом они придержали коней и какое-то время всматривались в даль. Скоро они уже смогли узнать воинов, едущих цепью впереди колонны на мустангах. Позади этого небольшого охранения во главе колонны шел пешком Хавандшита. По стародавнему обычаю он нес в руках копье. Его спина и затылок представляли собой как бы одно неподвижное целое, его тонкие ноги шли будто сами собой тем размеренным шагом, каким они вот уже почти сто лет вышагивали по лесам и прериям. За ним следовали лошади с женщинами, детьми и поклажей. В конце колонны бежали друзья Хапеды и Часке — Молодые Собаки, а за ними — кони драгунов, которым не хватило груза. Мальчики все же установили, что Токей Ито, Унчиды и Грома Гор в колонне нету. Можно было предположить, что оба вождя остались прикрыть отход. А Унчида — жива ли она? Мальчики поскакали навстречу. Четанзапа остановился. Стала и вся колонна. Ихазапа рассказал обо всем. Четанзапа тяжело вздохнул: — Вы поторопились с покупкой. Наши мужчины будут говорить, что от пятнистых бизонов воняет. — Это верно, и от их молока тошнит, — подтвердил Часке. — Но разве это может испугать нас? — Наши воины не боятся этих вонючих тварей, но они будут брезговать ими. Они не хотят доить и резать коров, а хотят охотиться на бизонов. Четанзапа подскакал к Хавандшите и что-то тихо сказал ему. И то, что жрец поднял голову и посмотрел на мальчиков, не предвещало ничего хорошего. Мальчики и Ихазапа встревожились. Может быть, Токей Ито не обсудил со жрецом своих намерений? И где же сам вождь? Четанзапа ни словом не обмолвился о нем. Колонна снова пришла в движение. — Где наш вождь? — спросил Хапеда Бобра. — Там! — воин показал в сторону Миссури. — Он остался бороться с Рэдом Фоксом. — А Гром Гор, Черноногий, он остался на той стороне, чтобы наблюдать за борьбой и сообщить нам… — Тут и Бобер запнулся. — Нужно ждать, — заключил он. Мальчикам стало уже не до радостных криков. Токей Ито не пришел! Тем решительнее надо было им отстаивать его волю. Колонна достигла ручья неподалеку от пасущегося на берегу стада. Изголодавшиеся собаки вырвались было вперед, готовые растерзать коров, но им навстречу выступили быки и поставили рога. Находившиеся при стаде Томас и Тэо отогнали длинными кнутами собак, и рассерженные животные снова успокоились. Между тем Хавандшита подал знак остановиться. Опершись на свое копье, он долго смотрел на пятнистых бизонов. Потом он повернулся и направил колонну через ручей на противоположный берег. Четанзапа шагом поехал рядом с ним. Мальчики и Ихазапа остались пока при стаде со своими белыми друзьями. Они чувствовали, что назревает решительный момент. Колонна остановилась. Она была отделена от стада ручьем. Хавандшита ходил и определял места для палаток. Четанзапа со своего коня молча наблюдал. Как и всегда, он не вмешивался в распоряжения жреца. Рядом с Четанзапой остановились Шунктокеча и Чапа. Женщины сгружали поклажу. Но Уинона не дотронулась до своей волокуши. Монгшонша, Грозовая Тучка, Ситопанаки и Насмешливая Синица посматривали на нее и тоже не торопились. Четанзапа поманил Ихазапу и подвел к старому жрецу. Мальчики наблюдали издалека за их беседой. По обрывкам долетавшего до них разговора они поняли, что Четанзапа велел Ихазапе еще раз обо всем рассказать. Он уверял Хавандшиту, что ни на каких других бизонов тут им надеяться нечего и палатки надо разбить рядом со стадом. Но жрец не соглашался, и жесты свидетельствовали, что спор ожесточался. Люди подчинились Хавандшите и поставили палатки на правом берегу. Четанзапа приказал и своей жене уйти от стада, разгружаться и строиться. Только Чапа и Шунктокеча не подчинились воле жреца. Их типи и доставленная сюда палатка Токей Ито были разбиты неподалеку от стада. Здесь же разгрузили свое имущество Уинона, Ситопанаки, Насмешливая Синица и Грозовая Тучка. Лошади тоже были поделены на два табуна. Хапеда и Часке, не сговариваясь, присели на корточки около ручья неподалеку от стада. Они пока не заходили ни в какую палатку. Зайти в какую-либо палатку — значило бы проявить непослушание отцу, послушаться отца — значило предать волю Токей Ито. Ихазапа принес им медвежонка, который уже сильно вырос и мог показать когти, если хотел проявить самостоятельность. Мимо проходил Адамс. — Ваш медведь достиг отроческого возраста, — усмехнулся он, но улыбка лишь на секунду озарила его озабоченное лицо: Адамс хорошо представлял себе, что на новом пути их подстерегают новые опасности. Скот между тем совершенно успокоился. Животные лежали на траве, пережевывали жвачку. Собаки получили остатки из двух антилоп, которых уложил делавар, и насытились. Тихо журчал ручей, который стал линией раздора. У палатки жреца стояли Четанзапа, Чапа и Шунктокеча. К ним подошли еще двое мужчин. Жрец пригласил воинов зайти в типи. Мальчики видели все это. Они сидели и молча ждали, чем закончится совет у жреца. В палатке, куда вошли мужчины, царил полумрак. Женщину, которая только что раздула тлеющие угли, старый Хавандшита отослал прочь: разговор должен был остаться в тайне. Токей Ито и Унчиды — его старых и весьма весомых противников — ему сейчас бояться не приходилось: они остались на той стороне реки. — Ну так говорите, что вы думаете, — начал жрец, когда все уселись вокруг очага. Один из участников совета откашлялся: — Никаких бизонов! Другой кивнул: — Токей Ито нас обманул! Первый продолжал: — Надо опять пойти к уайтчичунам и попросить у них земли и еды. Эти пятнистые бизоны, что пасутся на том берегу ручья, воняют, и если мы все-таки станем убивать их и есть, нам ненадолго их хватит. Что тогда? Одними антилопами и оленями мы не прокормимся. — Он повысил голос: — Таков конец нашего долгого пути, наших великих дел! Выслушав эти речи, Четанзапа не выдержал: — Зови же своих духов, Хавандшита! Призывай диких бизонов, если ты еще хоть на что-нибудь способен! Бей же в барабан и спрашивай у своих духов, где нам охотиться и жить, как жили наши отцы и отцы наших отцов! Выражение лица Хавандшиты изменилось, когда он услышал резкие слова Четанзапы. Он с ужасом почувствовал, что для разговора с духами у него уже нету сил. Но он не желал показывать свою слабость, он хотел оставаться Хавандшитой — человеком духов и тайны, а не старым кожаным мешком с костями. — Я буду бить в барабан, вы — танцевать бизоний танец, — сказал он воинам. — Дикие бизоны придут, если не почуют издалека вони этих пятнистых бизонов. Идите и танцуйте! Я сказал! Хапеда и Часке все еще сидели у ручья и видели, как воины вышли из палатки жреца. Они видели, как всем мужчинам сообщили о танце и как они. собрались перед типи Хавандшиты. Только делавара не было здесь. Он пошел к Адамсу. Жрец принялся бить в барабан. Мужчины приступили к ритуальному танцу, сопровождая его ритмичным монотонным пением, точно таким же, как когда-то на реке Платт во времена отца Токей Ито Матотаупы: Добрый дух! Дай нам бизонов, бизонов, бизонов! Бизонов, бизонов, бизонов дай нам, Добрый дух! Воины топтались по кругу, они подражали мычанию бизонов. Те, у кого были рога и шкуры, надели их и изображали бизонов. Они отбегали в сторону, когда воины издавали охотничий клич. Этот клич заставлял мальчиков вздрагивать. Ведь с самого раннего детства они мечтали стать охотниками на бизонов!.. Вдруг один из мужчин крикнул: — Вернитесь, мертвые и бизоны… — Вернитесь, мертвые и бизоны! — подхватили другие, и резче затопали мужчины и громче стало их пение. Наступил вечер. Небо потемнело, и зажглись первые звезды. Мысли и чувства мальчиков пришли в смятение от этого глухого пения и ритмичного топота. Около мальчиков остановился делавар. — Ни мертвые, ни бизоны не вернутся, — сказал он Хапеде и Часке. — Так говорит Токей Ито. И мальчики словно очнулись от завораживающего действия непрекращающегося танца. — Токей Ито! — сказал Часке. Щеки его пылали, голос дрожал, он еще не до конца освободился от впечатления бизоньего танца. — Мы должны подать вождю сигнал, чтобы он увидел его с Мини Сосе. Токей Ито должен знать, что мы уже здесь. — Хау! — Хапеда вскочил, Часке тоже, и оба побежали через ручей к отцу. Бизоний танец довел Четанзапу до изнеможения. Он покинул круг и стоял с Чапой у своей палатки. Он подал мальчикам знак, что готов выслушать их. — Надо подать Токей Ито сигнал, — сказали сыновья.