— Оставайся у нас, — повторил скаут, — служи не за страх, а за совесть, и станешь таким же опытным разведчиком, как Шеф Де Люп или как Гарри. Смышленые юноши нам нужны. — Да, я хочу стать таким, как Гарри, — подтвердил мальчик, и скаут не обратил внимания, какое значение приобрели эти слова в устах дакота. Вокруг не смолкали шутки, шли и серьезные разговоры: — … три ранчеро с остатком скота спаслись от полой воды… и охотник на бобров, который промышлял в этой местности… С ними несколько ковбоев, женщина… — уловил Хапеда и этого было достаточно для живого воображения маленького пленника: «Охотник на бобров… уж не Адамс ли это? Адамс как раз должен ждать нас в этих местах». Стемнело. Солдаты поставили для лейтенанта палатку, а сами завернулись в одеяла и устроились на лугу. Лошадей не расседлывали, их собрали вместе и охраняли. Хапеда, не вызывая никаких подозрений, улегся среди солдат. Он точно запомнил, как распределили вахту. С полуночи до двух часов охрану нес скаут. В это время Хапеде нельзя было ничего предпринимать. Если улизнуть раньше, скаут заметит его отсутствие, как только пойдет на вахту. Таким образом, Хапеде оставался небольшой промежуток времени между двумя часами пополуночи и восходом солнца. Юный дакота закрыл глаза и заставил себя заснуть: надо было беречь силы. Он не сомневался, что сможет в нужное время проснуться, к этому он был приучен. Белые люди считали, что маленькие индейцы ничему не учатся. Они глубоко заблуждались. Индейские дети проходили основательную, суровую школу. С четырех лет Хапеда учился скакать на лошади, стрелять из лука, выслеживать дичь и врагов. Он научился владеть собой, переносить голод и жажду. Он узнал историю своего племени. Он мог объясняться на языке жестов. Он умел изготовить стрелы, поставить палатку, мог ориентироваться в незнакомой местности. Еще несколько лет — и он станет воином… Эта в полусне возникшая у Хапеды мысль заставила его вздрогнуть. Нет, он никогда не станет воином. Не станет потому, что род Медведицы будет теперь разводить пятнистых бизонов и жить в мире со всеми хорошими краснокожими и белыми людьми. Со всеми хорошими… Но ведь среди людей немало алчных хищников, и Хапеде еще пригодится его мужество, даже если бороться с ними придется и без оружия! Скаут с двумя драгунами нес вахту у коней. Хапеда не подавал вида, что проснулся. Он продолжал лежать не шевелясь и внимательно за всем наблюдал. Пришло время, и бородатый скаут отправился спать. Он присмотрел себе закрытое от ветра местечко за палаткой лейтенанта, укутался в одеяло и сразу, как можно было судить по его равномерному дыханию, заснул. Хапеда подождал еще некоторое время. На вахте остались два молодых драгуна. Они уселись у лошадей и принялись болтать. Мальчик притворился, что ему плохо. Он поднялся и, не скрываясь, но совершенно бесшумно, пошел за палатку, в сторону, противоположную той, где улегся скаут. Когда палатка скрыла его от драгун, он лег и пополз по траве. Хапеде часто приходилось ползать таким образом, но сейчас нужно было проявлять величайшую осторожность. К счастью, высокая трава хорошо укрывала его маленькую тощую фигурку. Вахтенные, кажется, даже и внимания не обратили на то, что он больше не появился из-за палатки. Они сидели уставившись в темноту и болтали. В ночной тишине Хапеда еще долго слышал их голоса. Удалившись на безопасное расстояние, он перевел дух. О, если бы Ихазапа или Часке были поблизости, если бы они хотя бы догадались о его побеге! Хапеда вполз на холм и затявкал койотом. У рода Медведицы это был условный сигнал разведчиков. Послышался ответный лай койота. Подошел Ихазапа, за ним Часке. Слов было сказано немного. Мальчик сообщил то, что он слышал о скоте и об охотнике на бобров. Мальчики и Ихазапа пустились бегом в неблизкий путь. Ихазапа опять потащил медвежонка, Часке — кожаное полотнище. Взошло солнце, но утро было все еще прозрачное, холодное. Все трое скоро услышали вдали мычание коров. О, оно совсем не было похоже на мычание диких бизонов. А может быть, это такие же жалкие животные, как изможденные, вечно голодные коровы, которые им достались в резервации? Дакоты уже не проявляли особой осторожности. Не скрываясь, они побежали к стаду. Томагавк войны был зарыт, и никто тут даже не догадывается, что они принадлежат к все еще преследуемому роду Медведицы. А если здесь, как они надеялись, Адамс, то он, конечно, узнает их и наверняка с радостью примет. Дакотов заметили. Навстречу им выехал всадник на пегой лошади. Это был белый. По обычаю ковбоев на нем была кожаная куртка и высокая широкополая шляпа, на шее — пестрый с острыми концами галстук. Лицо худое, загорелое. Возраст его определить было трудно, кто знает, годы или лишения избороздили морщинами его лицо. Он подскакал поближе, как индеец, осадил своего коня и остановился прямо перед мальчиками. Остановились и дакоты. — Я приветствую моих младших братьев! Белый говорил по-дакотски. Его произношение было индейцам непривычным, но они отлично поняли его и очень обрадовались, что белый в этих далеких краях обращается к ним на родном языке. — Мы приветствуем нашего старшего брата! — с достоинством ответил Ихазапа. — Мы ищем человека по имени Адамс. — Здесь вы его как раз и найдете! Пошли! Всадник повернул коня и рысью понесся к стаду, которое паслось на лугу. Индейцы последовали за ним. С любопытством разглядывали Хапеда и Часке коров и быков. После пережитой зимы они тоже исхудали, как и дикие бизоны, но двигались легко и с удовольствием щипали траву. Дакоты увидели группу белых всадников. Один из них был точь-в-точь как и тот, что их встретил. Они были так похожи, что их можно было перепутать. Мальчики сразу догадались, что это те самые Томас и Тэо, о которых они столько слышали от взрослых. Трое седых мужчин и две пожилые женщины, разумеется, меньше интересовали мальчиков. Это, наверное, и были спасшиеся от наводнения ранчеро, о которых говорили драгуны. Был тут и еще один всадник — голубоглазый молодой блондин; лицо его было строгим, и в уголках рта залегла глубокая печаль. Рядом с ним — молодая женщина. Ее светлые волосы сверкали, как солнечные лучи, а глаза были, как утреннее небо. Она привычно сидела на коне. Но юные дакоты сразу же поняли, что эта женщина, несомненно, была недавно в прерии, хотя и старалась изо всех сил выглядеть настоящей ковгелс. Белые попросили индейцев подойти поближе. Для Хапеды и Часке было необычно их спокойное и вежливое обращение к ним. — И как же вы добрались сюда? — поинтересовался мужчина, которого дакоты не без основания считали Адамсом. Ихазапа сообщил все, как было. — Что вы теперь думаете делать? — Токей Ито просит Адамса купить для нас пятнистых бизонов и землю, где бы мы могли жить с бизонами. Адамс удивленно взглянул на индейцев: — Сколько же вас? — Когда мы посадили мальчиков в лодку, в наших палатках было шестьдесят четыре человека, — сказал Ихазапа. — Во время грозы Рэд Фокс снова напал на наших, и, наверное, кто-то погиб… и мы не знаем, все ли переправились через реку… Некоторое время Адамс молчал. — Многих же вам приходится оплакивать… — сказал он. — Ну так для тех, кто еще жив, найдется и земля и скот. Но чем вы собираетесь платить? Если ваши привели бы с собой лошадей, их можно бы было обменять на скот. — У нас есть лошади, и неплохие, но мы хотим оставить их себе. Нельзя ли нам расплатиться золотом? — Золото?! Молодцы, ребята!.. Тогда нет нужды расставаться с лошадьми! Золотом! Адамс объяснил все владельцам скота. Надо было видеть, как изменились лица трех пожилых фермеров. — Умеете ли вы ухаживать за скотом? — спросил Адамс. — Нет. И даже Чапа — Курчавый, когда был ребенком, не пас скот, он выращивал хлопок. Но Токей Ито сказал нам, что ты хочешь быть нашим братом. Ты научишь нас обращаться с пятнистыми бизонами. Адамс засмеялся. — Что ж, это мне подойдет. Я с удовольствием помогу вам. Может быть, мы прямо сейчас и совершим сделку? — Адамс, — сказал один из ранчеро, — покупайте же у нас скот. Золото у индейцев с собой? — Только не спешите. — В Адамсе проснулась крестьянская расчетливость. — Надо сначала подсчитать и осмотреть скот. — Нечего тебе торговаться, Адамс. Мы и так отдадим тебе все чуть не даром. Позаботься о том, чтобы индейцы дали золотые зерна, и можешь перегонять скот через канадскую границу. — Что ж, пожалуй. — Адамс старался не волноваться. Трое дакотов смотрели, как он с двумя белыми мужчинами и женщинами ходил среди скота, ощупывал животных, считал, пожимал плечами, иногда что-то говорил, наконец он подошел к индейцам. — Сколько же у вас золота? — тихо спросил он. — Трудность в том, что здесь, конечно, нет весов. Все нужно решать на совесть. Но это честные люди. Монет у вас нет? — Нет. Только песок и зерна. — Ихазапа развязал мешочек и показал его содержимое. — Да знаете ли вы, что тут у вас за богатство?! — Адамс был прямо ошеломлен. Индейцы смотрели на него широко раскрытыми глазами. Они совершенно не представляли себе, что за горсточку блестящих песчинок можно получить скот для всего рода. Дакоты положились на своего белого брата, и очень скоро сделка была совершена. Лицо Адамса сияло радостью. — Все! — крикнул он. — Томас и Тэо, вперед! Покажите-ка нам, что такое ковбои! А вы, мои юные отважные братья, выбирайте себе лошадей из стада и смотрите же, как следует зануздайте их! Мы приобрели скот и нам надо сберечь свое добро! — Всех этих пятнистых бизонов? — удивился Хапеда. — Да, всех, что ты видишь, мой мальчик! Ты еще не представляешь себе, что значит твое золото! Не тратя попусту слов, мальчики с Ихазапой побежали к лошадям, которые паслись тут же неоседланными. Пока пастухи, щелкая длинными бичами, поднимали стадо в галоп и заворачивали его на север, дакоты справились со своими новыми скакунами. Радостно крича, они присоединились к пастухам. И им было приятно, что молодая подруга Адамса была изумлена их искусством объезжать лошадей. Для мчащегося галопом стада граница не была такой уж далекой. Адамс крикнул дакотам, что к вечеру они будут в безопасности. Хапеда и Часке были полны гордости от одной лишь мысли о том, как они вместе с Адамсом встретят Токей Ито и братьев по племени, встретят не с пустыми руками, а с приобретенным стадом. Только бы они пришли, поскорее пришли… К закату солнца все взмокли от пота, устали и охрипли. Адамс, Томас, Тэо и Кэт остановились. Индейцы — тоже. — Мы перешли границу, — сказал Адамс. Ихазапа и оба юноши долго озирались вокруг. Никакой границы не было видно. Только зеленая необозримая равнина. Лишь холмы лесных гор придвинулись чуть поближе. Был сделан привал. Медвежонок, которого Ихазапа вез в мешке на лошади, недовольно фыркал и требовал рыбы. Мальчики набрали топлива, развели небольшой костер, все поели. Мужчины закурили. Кэт была совершенно обессилена, она сразу же завернулась в одеяло и улеглась спать. — Да, — задумчиво произнес Томас, — теперь вы, молодые индсмены, — богатые люди. Теперь вы можете утереть другим нос. Поначалу ему никто не ответил. — Вы тоже, Томас и Тэо, — возразил немного погодя Хапеда. — Ну вот, ты еще и смеешься над нами, сынишка Медведицы?! — Нет, я и не думаю смеяться над моим старшим братом Томасом. Почему это он так решил? — Потому что мой брат Тэо и я — мы беднее последнего чертяки. Когда мы познакомились с вашим вождем Токей Ито, он был еще мальчиком и его звали Харка. Помню, он сыграл с нами шутку, ружье утащил. Уж и посмеялись мы тогда. А вот теперь давно не смеемся, но бедняками так и остались! — Я не знаю, — медленно произнес Хапеда. — Если иметь пятнистых бизонов, — значит, быть богатыми, то ведь у Томаса и Тэо тоже есть пятнистые бизоны. — Где же они? Хапеда беспомощно пожал плечами. — Я не понимаю тебя. Вот же пасутся наши бизоны.