- Янкизы вооружены топорами. Вместе со скво и детьми они идут через леса. Воины окони должны избежать встречи, - с горечью пояснил он и, поднеся руку к губам, ответил протяжным свистом. Через минуту-другую индейцы окружили своего человека. Это вернулся Ми-ли-мач, посланный в разведку. - Мой брат нашел след? - спросил Токеа. - Янкизы пришли в леса, чтобы отнять у окони места охоты. Горькая усмешка искривила тонкие губы вождя. - Их рука, - сказал он, - протянулась от Большой реки до Соленого моря. Но им все мало. Воины полукольцом обступили мико. Совещание длилось недолго. Вскоре воины разошлись, а мико и Ми-ли-мач направились в ту сторону, откуда только что появился разведчик. Через несколько часов пути они оказались на вершине пологого холма, с которого была видна долина большой реки. Они увидели дым костров, а ветер донес гулкий стук топора. Старик угрюмо молчал, не двигаясь с места, потом начал спускаться в долину. До его слуха долетали раздражающе громкие звуки человеческих голосов и рубки леса. Наконец, взору его открылась просека. И то, что он увидел, заставило его пошатнуться: он резко отпрянул, не веря глазам своим, подобно несчастному скряге при виде опустошенной грабителями кубышки. Просека занимала не меньше трех акров леса. Первое, что бросилось в глаза, - четыре шалаша из сучьев и веток, под их дырявой сенью лежало несколько ребятишек. Неподалеку паслись лошади. Перепачканные копотью женщины возились у котлов, подвешенных над двумя кострами. Кормящие матери, удобно устроившись в своих качалках, баюкали младенцев. Стайка мальчишек носилась вокруг хижины. Им поручили собирать хворост, чтобы сжигать коряги и пни: вся просека была застлана дымом. Индейцу ничего не стоило затесаться в толпу американцев незамеченным. Но когда он приблизился к строящемуся дому, женщины разглядели его. Поначалу они оцепенели от ужаса, но уже через несколько секунд поднялся крик: "Эй, мужчины, сюда! Скорее!" - Что тут у вас? - спросил появившийся из-за балок широкоплечий американец. - А! Краснокожий... Это он вас так перепугал? Ну, так он не первый и не последний. Успокоенные присутствием мужчины, женщины обступили мико и глядели на него с таким любопытством, которое может проснуться лишь у людей, сильно истосковавшихся по развлечениям. Но облик индейца, его исполинская, хотя и суховатая фигура, суровая сдержанность да еще и какое-то непростое облачение снова нагнали на них страху. Они поспешно разбрелись кто куда. А мужчина, взглянув в глаза индейцу и не заметив в них ни тени робости, спросил: - А ведь ты не из осаджей, краснокожий? Мико, занятый созерцанием ужасающей картины опустошения леса, не счел нужным ответить. - И не из племени пауни? Ответа опять не последовало. - Послушай, если ты оказался в наших четырех кольях, краснокожий, то потрудись хотя бы отвечать, когда тебя спрашивают. - А кто звал сюда янкизов? - Янкизов? Ты величаешь нас янкизами? Эй, Джо и Джон! Сюда! - Бледнолицый получил от Большого Отца разрешение ставить здесь свой вигвам? Переселенец смотрел на него широко раскрытыми глазами. - Разве нам надо разрешение, чтобы обосноваться здесь? Странно слышать такое от дикаря. Мне, свободному гражданину... Нет, это уж слишком. Вы только послушайте, - обратился он к подошедшим Джо и Джону. Все трое от души расхохотались. - Это наша земля, за нее заплачено долларами. Наличными! Смекнул? Продолжая осматривать лагерь американцев, индеец невозмутимо молчал. Не удостоив взглядом ни одного из американцев, он шагнул к дому. Поднявшись по двум бревнам, заменяющим ступени, он оказался под стропилами. - А краснокожий, однако, наглец, - сказал широкоплечий. - Он смахивает на вождя, - заметил второй, - и не маленького. - Все они тут вожди, и большие и маленькие. Но кто ему дал право учинять нам допрос на нашей же земле? Краснокожий, тебе захотелось водки? Если бы ты не был таким бесстыжим, я бы тебе поднес. А теперь плати, если хочешь получить удовольствие. Американец подошел к дому и исчез в проеме будущей двери, занавешенном шерстяным одеялом. На вертикальных бревнах дома были расклеены объявления о продаже и открытых аукционах. Одно объявление отличалось крупными буквами и большим форматом. Взгляд мико задержался на нем довольно надолго. Американец вернулся со стаканом виски в руке. - Ну что, краснокожина. Будь ты чуть повежливей, выпил бы даром. Сам виноват, что придется раскошеливаться. Индеец вытащил из кармана золотую монету и бросил ее хозяину. - Ого, - удивился тот, - ты что, хочешь выпить на целый доллар? Индеец жестом пояснил, что намерен потратить половину. - Будь по-твоему, - сказал белый. Между тем вновь появились Джо и Джон, а с ними - еще трое переселенцев. Все они разглядывали индейца совершенно беззастенчиво. - Проклятье! - воскликнул один из них, вырвав двустволку из рук мико. - Это ружье чересчур современная штучка для краснокожего. Но это не американская работа. Все пятеро внимательно осмотрели оружие, и лица их приняли кислое выражение. Хозяин вернулся с двумя полными бутылями, топором и маленькой наковальней. Он протянул бутыли индейцу и ударил топором по долларовой монете, разрубив ее пополам. Одну половину отдал индейцу, другую сунул в карман. - Бьюсь об заклад, - сказал Джо, - это двустволочка может прибавить хлопот солдатам в форту. Ба! Да она с золотой отделкой! Он передал ружье хозяину. Тот приблизил его к глазам и покачал головой. - Так, так, - зловеще улыбаясь, сказал американец. - Хорошо, что ты сюда заявился, краснокожий. Погляди-ка, имя-то на ружье до буковки совпадает с тем, что на прокламации. Он повернулся в сторону расклеенных объявлений. - А где же она? Куда подевалась прокламация? - Ее припрятал краснокожий! - крикнул мальчишка, отиравшийся возле дома. - Проклятье! - гаркнул хозяин. - Вот это новость! Послушай, краснокожий, твой штуцер пока останется здесь и ты тоже, а один из наших наведается в форт и сообщит капитану, что за птичка к нам залетела... Мужчины ушли с озабоченным видом. Индеец осушил стакан, вернул его хозяину и протянул руку, чтобы взять у него ружье. - Ну уж, дудки, этот штуцер побудет здесь вместе с тобой... Не успел он договорить, как индеец издал пронзительный свист. Мужчины появились вновь - они были вооружены длинноствольными винтовками. - Как видишь, - сказал хозяин индейцу, - всякое сопротивление бесполезно, будет лучше, если ты сдашься добровольно. Ответом ему был такой жуткий завывающий крик со стороны леса, что дети и женщины в ужасе сбились в кучу. - Что это? - воскликнул хозяин. - Янкизы! - это слово, вырвавшись из десятка глоток, как проклятье грянуло со стороны леса. Окони подобно ягуарам ринулись на задымленную просеку и в мгновение ока очутились у входа в дом. Американцы вскинули ружья, но пока они прицеливались в вождя и его одноплеменников, с тыльной стороны дома как из-под земли выросла другая группа индейцев и своим появлением нагнала на женщин панический страх. А мико стоял в той же позе, устремив на хозяина гордый взгляд, и еще раз протянул руку за своим штуцером. Хозяин не торопился отдавать ружье, он посмотрел на своих людей, как бы советуясь с ними. Они были готовы открыть огонь, но взгляд хозяина упал на боевую шеренгу индейцев, которые лишь ждали сигнала к нападению. А вопли женщин и детей окончательно вразумили его. - Краснокожий! - давясь от злости, сказал хозяин. - Вот твое ружье, но имей в в виду, мы сумеем тебя найти. Когда рука старика вновь привычно обхватила шейку приклада, он гордо кивнул переселенцам и присоединился к своим воинам, которые тотчас же обступили его. Снова раздался протяжный, завывающий крик и отряд индейцев мигом растворился среди деревьев. Токеа был последним мико, последним отпрыском королей окони главного племени народа криков. Его предки владели обширными землями, простиравшимися от реки Окони до Кусы. От этих просторов ему досталась лишь малая часть земли, но зато свободолюбие и гордость старых вождей он унаследовал сполна. С юных лет он привык видеть в белых грабителей своего наследного достояния, притеснителей своего народа. Всякое новое покушение на исконные права индейцев укрепляло его в ненависти к пришельцам, и он, в конце концов, уже не мыслил себя без этой ненависти. Он вступил на тропу войны, когда был еще юношей, и не сходил с нее уже до старости. Нет числа жертвам, сраженным его томагавком, не знающим промаха. Когда же он понял, что его могучая сила и хитрость не могут успешно соперничать с превосходящими познаниями врагов, он воспользовался возможностью посещать учебные заведения, учрежденные благонамеренным полковником Хокинсом, и уже будучи зрелым мужем, стал учиться читать и писать, чтобы как он выражался, "проложить твердую тропу у к умершим советчикам своих врагов - книгам". Но когда и этот весьма нелегкий для него путь не дал ожидаемых результатов, он решился на последнюю попытку, заключить союз с бесстрашным и могущественным Текумсе. Однако это кончилось неудачей. Замыслы его были раскрыты и посрамлены, враги настолько превосходили в силе, что сумели навлечь на него подозрения соплеменников. И Токеа решил не дожидаться последнего, уничтожающего удара. Вместе с шестью десятками верных ему окони и их семьями он оставил землю отцов и отправился в поисках нового прибежища на ту сторону Миссисипи. Но и там не затухала в нем ненависть и жажда мести. Поначалу он решил привлечь на свою сторону тойасков - одно из племен пауни, живущих в верховьях Ред-Ривера. Когда же они не только не вняли ему, но и высмеяли его планы, он обратился к осаджам, где также получил отказ. Отчаявшись найти помощь у родственных племен, он спустился вниз по реке Сабин. Но там, где ему хотелось обосноваться, земля была занята сабинами, и он еще дальше углубился на юг. Маленький народец коасати указал ему свободную землю в междуречье Натчеза и Сабина. Здесь-то он и обрел покой. В этих местах примерно лет пять спустя и произошла его встреча с пиратом. Тот, видимо, облюбовал бухту в озере Сабин возле устья Натчеза как довольно укромный уголок на случай преследования. А по пути набрел на вигвам мико. Первая мысль, посетившая головорезов при виде цветущей деревушки не таила в себе ничего неожиданного и сводилась к тому, чтобы поживиться грабежом и утолить похоть. Но благородный в своей простоте вид деревни и зримые следы культуры изменили направление мыслей пирата. Полагая, что обитатели деревни не такие уж дикари, он направился к лесу и протянул руку в знак дружеских намерений. Мико слишком ярко запечатлел в памяти облик врага, чтобы моментально отличить пришельца от треклятых янкизов. Он без колебаний подал ему руку. Для Лафита не составило особого труда понять что к чему и при первом же знакомстве, побожившись в лютой ненависти к янкизам, заключить с индейцами дружеский союз. Несмотря на то, что мико ухватился за предложенный альянс с одержимостью непримиримого мстителя и возблагодарил судьбу, пославшую ему нового брата, он чувствовал, что в их взаимоотношениях нет полной ясности. Мико не мог понять, что значит его новый союзник для всего прочего мира. Он воображал себе этого человека чем-то вроде верховного вождя, пекущегося о своих воинах, женщинах и детях. Но вскоре кое-какие вещи стали казаться ему просто подозрительными. Различный цвет кожи его новоявленных союзников, - а это был пестрый сброд, состоявший из уроженцев всех частей света, - их грубые ухватки и, особенно, скотское влечение к индианкам - все это отталкивало Токеа от пиратов. Но суть их ремесла оставалась для него загадкой. Презирая всякую страсть, за исключением жгучего желания мести, он жил для блага и славы своего племени, за каждого из верных людей он без колебаний отдал бы жизнь. Он относился к ним с поистине отеческой нежностью, и они, в свою очередь, платили ему слепой любовью, испытанной в опаснейших переделках. Самая мысль о том, чтобы связать судьбу племени с бандой воров и насильников была бы ему противна. Это случилось прошлой осенью. Дочь мико вместе со сверстницами провожала его на охоту. В пути бесстрашная Канонда забыла чувство меры и слишком углубилась в охотничьи владения пауни. В лесу ее подстерегли и взяли в плен. Она оказалась в вигваме дикарей, где учинили скорый суд и приговорили к сожжению. Когда уже задымился костер смерти и с Канонды сорвали одежду, вдруг на взмыленном коне примчался верховный вождь племени и, рассеяв ревущую в зловещем восторге толпу, вырвал девушку из огня, поднял могучей рукой и посадил на коня. На глазах у онемевших пауни он поскакал к лесу, где стоял наготове второй конь. Девушка пересела на него и вслед за своим спасителем помчалась в сторону Натчеза. Никто из пауни не отважился перечить вождю или двинуться за ним следом. В его поступках они видели волю Великого Духа. А сам вождь, происходивший из могущественного племени каманчей и лишь недавно взявший под свое покровительство этих лесных дикарей, казался им существом высшего порядка. Прекрасная Канонда была невредимой доставлена к убитому горем отцу. И Токеа обнял спасителя своей дочери. Канонда была для аскетичного мико единственной из всех земных радостей. Нежные взгляды, которыми обменивалась его дочь с могущественным вождем каманчей, были старику по душе и вселяли в него надежду. Он мечтал о союзе своих людей с великим племенем. Спасти этим шагом достоинство мико, а заодно и пополнить боевые ряды каманчей людьми вождя Соленого моря - это было бы для Токеа высшим триумфом. Но вот достойны ли такой чести его союзники? Давно уже всеми мыслимыми способами он пытался развеять свои сомнения и поближе познакомиться со своим новым другом.