Этот позволил себе легкую улыбку. И сел так, чтобы его поза была открытой. Добрый следователь? Хм… А почему их четверо? «Стоп… Это что, иллирийская методика?» — Прокессу Паллину однажды выдалось говорить с остроухими. «То есть, этот будет идти на компромисс?» — Информация о том, что вы прибудете сюда, ушла от нас, — продолжил борреец. — Вы должны понимать, об этом есть договоренность между нами и… Квинкиллинами. Еще и эти здесь замешаны. Молокосос Пультра вообще не понимает, что делает. Ну, ладно он! Но тот же Кветарий и Соммус должны понимать, что будет после того, как вы сливаете кого-то из своей Фамилии. И до Прокесса дошла вся перспектива ситуации. Точнее, бесперспективность. Квинкллины, похоже, четко знали, что за колонию они сливают. «И Амадей удивительно вовремя умер» — отметил Прокесс, вспомнив про странности с обстоятельствами смерти бывшего главы. Старого пройдоху Фуллия было вот так вокруг стула не обвести…. — Далее нам было предложено отправить вас… как можно скорее, — продолжил улыбчивый, подкидывая еще дров в эту топку. — Вы понимаете, что это очень… опасная игра? — спокойно спросил Паллин. Борреец улыбнулся. И заговорил третий собеседник. Еще один борреец. — Единственное, что не удалось вашим оппонентам, — сухо и холодно произнес мужчина. — Это подсунуть своего человека вам в помощники. А ваши жены и дети, господин Паллин, должны были стать гарантией, чтобы вы, даже если бы вам удастся остаться в живых, не «воскресли». Прокесс повернул голову и посмотрел на Капита. Тот сидел с совершенно каменным лицом и остановившимся взглядом. Паллин повернул голову и упер взгляд в четвертого мужчину. — Давайте сразу опустим религию, — намекнул Паллин на то, что понял способ переговоров. — Для чего вы оставили меня в живых? — Нам нужна законная причина, — негромко произнес первый переговорщик. Прокесс моментально понял его. «Комкаст» все-таки решил сыграть и ставка в этой игре… Протеции. Имя Фамилии. Не впервые в тибритских фамилиях происходят междоусобицы. Даже с применением флота и армии. И также совершенно очевидно, что пережить такие эксцессы могут лишь действительно богатые Фамилии. Остальные просто выжигают самое себя. А глава «Комкаста» предлагает ему, Прокессу Протецию Паллину… Если говорить совсем напрямую, стать главой Фамилии. Формальным. Потому что реально будут руководить вот они, земные корпораты. Которые и предоставят необходимые ресурсы. — Вы понимаете, что вам, вполне возможно, будут противостоять дофины? — спросил Прокесс. — Об этом позже, — спокойно ответил главный. — Пока же нам надо согласовать план дальнейших действий. Кстати… Ваши жены и дети официально погибли. — А на самом деле? — сухо спросил Паллин. — Здесь, — спокойно ответил мужчина и уточнил. — На планете. После, если мы достигнем соглашения, вы сможете их увидеть. Ну, вот и окончательное предложение. И именно сейчас и Прокесс принял окончательное же решение. С ним беседуют прагматики. Которые хотят чтобы было принято то решение, которое нужно им. И они уже обыграли Консилиум Протециев, кого-то из Квинкиллинов… И самого Прокесса Паллина. А последней фразой было четко сказано, что Прокесс примет решение… Или больше никогда не увидит детей. Прагматики. Циники. И это просто прекрасно! — Мы его достигли, господин…? — уверенно произнес Паллин. Мужчина слегка улыбнулся. А потом они все четверо поднялись. — Господин? — подавленно произнес Капит, когда представители «Комкаста» вышли. — И что теперь? — А теперь, Капит, мы поговорим с самым главным, — чуть сощурился Прокесс. — И ты, надеюсь, не забыл выключить дома нагреватель? А то мы очень нескоро вернемся… * * * Академия. После вечеринки Юмико ждала еще каких-то финтов от Кусаби… А он ее опять обломал. Они собрались небольшой компанией у барных автоматов… И напились. Вот так просто, взяли и напились! Без всяких широких жестов, тихонько набрались. Собственно… Юми напряглась, чтобы свести глаза в кучу. Она пошла на разведку, что же они там такое пьют, умиротворяющее. А попала на коктейльную вечеринку. Это когда каждый новый коктейль хоть немного, но отличается от предыдущего. А еще, это уже правило от Кусаби, каждый следующий коктейль должен быть чуть крепче предыдущего. И вот они бредут по своим домам. Они — это Юмико, Кристин, Каролин и Элен с Никой. Последняя в невменяемом состоянии, ее тащит какой-то парень. Кстати, сунувшийся было с ехидными комментариями Моше Шпиглер, реально сейчас едет домой лежа. Потому что пошутил насчет того, что коктейли слабенькие. Кусаби ему сделал какой-то напиток, название которого Юмико не поняла («Иди, я догоню» — вот что сказал Денис). После чего Шпиглер выпил его залпом, успел отпустить ехидный комментарий… И, отойдя пару шагов, завалился. Натурально, словно труп. — Вот что бывает, когда пытаешься подшутить на работниками сферы питания! — пошутил на это Кусаби. Юмико была более осторожной, но все-таки набралась тоже прилично. До изумления прилично, хотя вроде пила некрепкие коктейли. Кристин же практически ехала на плече этого парня, напарника Кусаби. Канг его зовут, точно. Вот он кивнул тому… другому парню, его имя Юмико не запомнила. И Элен с Никой отделились от основной процессии. — Слушай, — язык был словно деревянный, когда девушка обратилась к Кангу. — Надеюсь, ты ни на что не рассчит… Тьфу! Ну, ты понял, да? — Госпожа Хиого! — насмешливо ответил тот. — Я же не самоубийца. Юмико подозрительно посмотрела на парня… И неожиданно для себя икнула. В нос ударил запах спирта, девушка скривилась. Сам Кусаби, кстати, отбыл с той женщиной… Ну, с философского. И хоть Юмико знала, что она и так с ними приехала, все равно… Немного, но обидно стало. «Это мания величия еще не выветрилась!» — пришла Юмико мысль. — Конус Темноты… — вдруг пробормотала Кристин. — Это же… Каролин была почти трезвой… Но с того самого момента, когда она спросила, отчего Денис ей кажется знакомым… А Кусаби, отведя ее в сторонку, что-то ответил, девушка вот такая. Задумчиво-удивленная. — Пост сдал! — веселый голос вывел Юмико из раздумий. Она удивленно вскинула голову… И увидела, что они уже стоят возле их дома, а Канг говорит с Элли. И тут Юмико куда-то повело. Она даже испугаться не успела… Как ее подхватили. — Ого, да вы все неплохо набрались! — прокомментировала Элли, поймавшая Юмико на рывке. — Да… — только и смогла выдать та. * * * Следующий день. Дом Райви и Шень. Около середины дня Шень такую Райви видела впервые. А она видела ее всякую, в том числе и пьяную до невменоза. А сейчас Ямао сидит удивленно-растерянная. Под глазом у нее красуется шикарный синяк, костяшки на руках сбиты, на правой ноге здоровая гематома. Сидит Райви завернутая в простыню, как в тогу, на кресле. Посреди нехилого разгрома. — Я, конечно, не хотела интересоваться, — произнесла китаянка, осматривая гостиную, где как будто спецназ приемы проникновения в помещение отрабатывал. — Но… Вы тут чем вчера занимались? Райви пододвинула ногой к общей куче мусора обломки столика. — Да-а-а… — протянула Райви, оглядываясь. — Да-да, — Шень вздохнула и, подойдя к стене, выдернула из нее нож. Пластиковый, между прочим. Который пришпилил к этой самой стене, пардон за подробности, женские трусики. По всей гостиной валялись банки из-под напитков. То есть эти двое вчера конкретно добавили. — Я опять извиняюсь, — Шень, повернулась к Райви, держа нож на котором висели трусы. Красные красивые трусики. — А вы до дела-то дошли? — иронично поинтересовалась китаянка. Райви на это чуть поморщилась. — Хотя, судя по твоей «элегантной» походке, дошли, — усмехнулась Шень и коснулась пальцем своей щеки. — А это у тебя откуда? — Чё полегче спроси, — пробурчала Райви. — Я, мля, как в койке оказалась, не помню. А этот-то где? — Он на кампусе, — ответила Шень. — На кой он туда поперся? — удивилась Райви. — Чтобы не смущать тебя утром, — насмешливо ответила китаянка и на удивленное лицо Райви добавила. — Да-да. Так он ночью и отписал. Точнее, уже утром. И, похоже, еще пьяным. — А, ну если пьяным, то тогда понятно, — усмехнулась Райви и тут же скривилась. — Заботливый, на… Она потерла скулу, зашипела, попав пальцами в синяк. — Еще на спине, — ехидно заметила Шень и показала два кулака, обозначая размер. — Во такой. — Черт, а я и думаю, что такое, — Райви отодвинулась от спинки кресла. — Слушай… А мы только здесь… развлекались?