– Там было два ноутбука, которые он с легкостью согласился передать следствию, – ответил Нолан. – Это единственный момент, где он проявил признаки недовольства. Но, честно говоря, он имеет на это полное право, учитывая все, через что ему приходится проходить. – Вам известного, до которого часа они работают? – По словам Марка, там практически круглосуточно кто-то есть. После шести вечера люди приходят и уходят, в зависимости от загруженности проектами. – Ноутбуки… он лично передал их или полиция конфисковала оборудование? – Он сам отдал. Просто передал мне ключ от кабинета. – Он еще у вас? – Да. Учитывая весь происходящий в последние дни дурдом, сомневаюсь, что он вообще помнит о них. Хлои подумала о том, что для любого представителя власти это выглядело бы очередным доказательством того факта, что Марку Фэйрчайлду нечего скрывать. Либо так, либо он гениально выстроил линию защиты. – Я могу его позаимствовать? – поинтересовалась Файн. – Конечно. Сейчас принесу. Нолан отправился обратно к себе, а Клифтон вышел из КПЗ и пошел в свой кабинет, расположенный в дальней части здания. В результате Хлои с Роудс снова остались одни, и смогли вернуться к прерванному разговору. – Что думаешь? – поинтересовалась Никки. – Что он может прятать что-то интересное на работе? – Думаю, стоит проверить. Слишком уж легко он делился любой информацией, а теперь заявляет общественности, что передаст все деньги по страховке в фонды. Это очень благородно, а также слишком уж удобно. Сейчас… у меня появилось какое-то странное чувство по поводу всего этого. – К тому же Нолан обратил внимание, как нервничал Фэйрчайлд, передавая свои рабочие ноутбуки. Прежде чем Хлои успела ответить, вернулся сам Нолан. Он бросил ключ, который она ловко поймала одной рукой. Положив его в карман, Файн поблагодарила офицера и направилась к выходу. Может это странное ощущение появилось потому, что она чувствовала, как Марк Фэйрчайлд обманывает их своим напускным горем и желанием помочь, а может и потому, что это проклятое дело никак не хотело решаться, каждый раз заводя их в тупик. Но каким-то образом, когда они с Роудс направлялись к двери, Хлои вдруг ощутила прилив надежды. Хотя, это был не просто стимул довести дело до конца. Скорее, это чувство было больше похоже на стремление раскрыть некоторые тайны… вытащить их на поверхность и уничтожить. ГЛАВА 24 При встрече с Хлои вчера вечером Даниэль говорила вполне искренне. Она глубоко сожалела по поводу столь низкого поступка, как взлом квартиры и кража дневника. Прежде чем уйти от сестры, она едва не бросила его обратно на журнальный столик. Данный шаг был бы вполне логичным, но в последний момент Даниэль передумала, а Хлои не стала просить вернуть его. В результате дневник так и остался у нее. Садясь за руль, она бросила его на колени. На улице уже стемнело, и ряды таунхаусов грозно возвышались в ночном небе. Даниэль уставилась на один конкретный дом. Из окна на фасаде виднелся слабый белый свет. Дальше по улице фонарь у крыльца освещал подъезд к таунхаусу. Вдруг она сообразила, что ступени нового дома отца выглядят очень похожими на крыльцо, где сидели они с Хлои, когда правоохранительные органы забирали из их старого дома тело матери. С кривой улыбкой на лице Даниэль взяла дневник и вышла из машины. Подходя к таунхаусу отца, она внезапно осознала, что чувствует себя на удивление спокойно. Она решилась пойти на это примерно час назад. Все казалось настолько простым, что Даниэль никак не могла понять, почему не пришла к этому раньше. Но когда идея только появилась в голове, она напомнила ей о темном времени, которое уже практически забылось. Все же решившись на этот шаг, Даниэль села в машину, захватив с собой дневник, и теперь была здесь, медленно поднимаясь к крыльцу отца. Странное ощущение спокойствия даже заставило ее занервничать. Она ожидала, что испугается, будет вся трястись от страха или… или что угодно. Но нет, в голове крутился лишь один вопрос: «почему я не пришла к этому раньше?» Даниэль подошла к двери и, не раздумывая, постучалась. Сделав шаг назад, она принялась ждать. Услышав щелчок замка, она все же ощутила мимолетную нервозность, но та была действительно молниеносной. Она даже не испугалась, когда дверь распахнулась и перед ней предстал отец. Сам же Эйден Файн был явно потрясен. На мгновение его зрачки расширились, и Даниэль даже решила, что он сейчас захлопнет перед ней дверь. Но отец лишь попытался выдавить из себя улыбку и отступил назад. – Даниэль… Привет, милая. – Привет, пап, – ответила она. – У тебя… что ж, у тебя есть минутка? – Конечно, – кивнул он, хотя в голосе слышалась тревога. Тем не менее, он все же сделал шаг назад, чтобы пропустить ее. – Все хорошо? – поинтересовался отец, закрывая за Даниэль дверь. – Нет. Ничего хорошего. – Я могу тебе чем-то помочь? – спросил он. Даниэль ответила не сразу. Она прошла за ним на кухню, которая являлась первым помещением от входа. Прислонившись к барной стойке, он явно занервничал. Открыв было рот, чтобы начать говорить, отец вдруг обратил внимание на то, что его дочь держала в руках. – Где ты это взяла? – поинтересовался он. Его тон был скорее испуганным, нежели обвиняющим. – Ты не захочешь знать ответ, – сказала она. – Читал это? – Немного, – кивнул он, явно начиная успокаиваться. Даниэль видела, что отец размышляет над тем, какой подход к ней подобрать. Сама она слегка сместилась влево, шагнув вглубь кухни, ближе к плите. Было странно видеть, что у Эйдена имелись солонка и перечница, чайник, посуда. Кем, черт возьми, он пытался себя возомнить? Жить, как ни в чем не бывало? – Не хочешь объясниться? – поинтересовалась Даниэль. – Не то, чтобы ты должен. Тем более, что я всегда знала, каким куском дерьма ты являешься. Однако, прелюбодеяние стало для меня полной неожиданностью, ведь мы с Хлои только недавно узнали об этом. – Ваша мать любила немного драматизировать, – ответил он. – Я знаю о том, что она писала, будто боялась, что я могу убить ее. Как я… – Я не Хлои, пап. У меня никогда не было «розовых очков», поэтому можешь перестать нести эту чушь. Я лишь хочу, чтобы ты сказал это. – Сказал что? – Ты прекрасно знаешь. Я хочу, чтобы ты рассказал мне правду, – сказав это, Даниэль бросила дневник на столешницу. Отец взглянул на нее так, словно в его сторону только что полетела граната, но все же медленно потянулся к нему. – Хочешь полистать? – усмехнулась она. – Даниэль, ты должна дать мне шанс… – Нет… не должна. – Ничего из описанного тут не происходило так, как это обрисовано. Ты должна поверить мне. Даниэль не ответила. Она медленно отошла от столешницы, прекрасно запомнив, что находится у нее за спиной, включая вещи, стоявшие на столешнице. Проследив за моментом, когда отец взял дневник в руки, она ринулась в бой. Даниэль двигалась быстро. Она потянулась, схватила чайник и резко развернулась, нанося удар. Отец увидел этот момент, но слишком поздно. Его лицо стало жестким. Даниэль не могла понять, что позабавило ее больше: взгляд, осознающий, что сейчас будет очень больно, или же полный шок в глазах. Чайник попал прямо в голову, издав странный звук, словно в мультике. Эйден отскочил назад, врезавшись в столешницу, но, стоило ему прийти в себя, как Даниэль атаковала снова. На этот раз, когда чайник попал ему в щеку, звук вышел совершенно иным. Раздался сильный треск, резонировавший внутри металла. От удара Эйден Файн рухнул на колени. Он пытался поймать равновесие, но все же расстелился на полу. Его глаза затуманились от боли. Издавая стоны, он схватился за ногу дочери, пытаясь встать. Даниэль посмотрела ему прямо в глаза. Улыбнувшись, она снова подняла чайник. На этот раз дочь изо всех сил ударила отца по затылку. Звон сладко прокатился по ее руке, словно вибрация от ударных. Эйден выпустил ногу из рук, повалившись лицом на кухонный пол. Даниэль с беззаботным выражением лица бросила чайник через кухню в сторону гостиной. Она медленно наклонилась к нему, чтобы проверить пульс и убедиться, что отец все еще жив и дышит, а затем быстро обыскала дом. На то, чтобы собрать все необходимое, у нее ушло всего пять минут. В дальней части шкафа в спальне находилось все еще упакованное большое одеяло, по всей видимости, ни разу не использованное. Скорее всего, он купил его на распродаже до наступления холодов. Даниэль отнесла его на кухню, расстелила, а затем замотала в него отца. Он что-то пробормотал, напугав ее. Осознав, что не вырубила противника, Даниэль ускорилась, хоть и понимала, как глупо это выглядит. Но, поскольку это был единственный вариант, она не стала ничего менять. В правой части кухни в ящике для мусора она нашла изоленту. Как раз в тот момент, когда она начала обматывать ее вокруг одеяла, стараясь покрыть как можно большую часть тела, отец снова зашевелился. Даниэль схватила чайник и нанесла ему еще один удар в область затылка. На мгновение она даже испугалась, что могла прикончить его, но быстро успокоилась, заметив характерное движение грудной клетки. Закончив обматывать ленту, Даниэль вдруг заметила, насколько очевидна форма под стеганым одеялом. К счастью, на улице была ночь, а ее машина находилась всего в двух шагах от крыльца. Она подошла к двери и открыла ее. На маленькой бетонной полосе, тянущейся вдоль всего ряда таунхаусов, виднелась всего одна женщина, выгуливавшая своего золотистого ретривера. Даниэль дождалась, пока та уйдет, и воспользовалась шансом. Достав ключи из кармана, она пультом открыла багажник, подошла к одеялу и принялась тащить его по полу. Как оказалось, передвигать тело подобным образом было намного легче, чем она ожидала. Уже в дверях ей пришлось остановиться и дождаться, пока какая-то пара пересечет парковку и усядется в свою машину. Как только они отъехали, Даниэль заторопилась и вытащила тело в одеяле на крыльцо. Она усмехнулась, осознав свою попытку перенести отца так, чтобы его голова не сильно билась о ступеньки, но не стала прилагать особых усилий. Был момент, когда Даниэль уже решила, что ее вот-вот поймают с поличным. На другой стороне таунхауса из двери внезапно вышел мужчина, но быстро повернулся к ним спиной и направился к своей машине, которая находилась менее чем в двадцати метрах от того места, где она тащила отца, завернутого в одеяло. Но тьма и другие автомобили прекрасно скрыли ее от взора. Более того, незнакомец слишком спешил, чтобы обратить на нее хоть какое-то внимание. Тем не менее, Даниэль все же дождалась, пока он уйдет. Адреналин в крови заставлял ее двигаться гораздо быстрее. Было ясно, что если кто-то заметит их, ничего хорошего из этого не выйдет. Всю свою энергию она вложила в процесс перетаскивания одеяла с телом к багажнику машины, потянув так сильно, что изолента, обмотанная вокруг ног, даже начала трескаться. Добравшись до места назначения, Даниэль установила одеяло с отцом в сидячее положение. Плечи неистово ныли, но она смогла найти в себе силы, чтобы закончить начатое. Схватив его в очередной раз, она услышала тихий стон. Это вовсе не испугало ее, а скорее разозлило. Даниэль собралась с духом и подняла ношу с пола, используя в качестве дополнительного рычага собственные ноги и, наконец, запихнув ее в багажник. Стоило ей закончить, как на парковку въехала машина, ослепив светом фар. Вместо того, чтобы замереть, Даниэль просто продолжила укладывать одеяло, словно только что засунула внутрь обычный груз. Отец снова заворчал, и Даниэль пожалела, что оставила чайник в доме. Машина остановилась на свободном месте всего в нескольких метрах от них ровно в тот момент, когда она захлопнула крышку багажника. Водитель разговаривал по телефону, не обращая ни малейшего внимания на девушку. Даниэль села за руль и выехала с парковки, не совсем понимая, куда ей двигаться дальше. Единственное, что она понимала сейчас, так это тот факт, что за последние десять минут ей удалось сделать больше, нежели им с Хлои с тех самых пор, как их нерадивого отца выпустили из тюрьмы. Даниэль решила, что справится с этим сама. Она была уверена, что Хлои начнет рвать и метать, узнав, что сотворила сестра, но, честно говоря, ей было наплевать. За последнюю неделю она перестала придавать значение многим вещам, включая вечные оправдания отца. И постепенно отношение ее сестры ко всему этому стало уходить на второй план. ГЛАВА 25