Вино и ваза с цветами выпали из рук Флинна и разбились. Осколки и лепестки, запятнанные дорогим бордо. Он не заметил этого. Он побежал по коридору к лифту, потом выбежал из здания, пересек улицу и ворвался в многоквартирный дом, в котором жила Селеста. Флинн даже не услышал приветствия швейцара. Его губы беззвучно шевелились, биение сердца оглушало его. Как будто кто-то колотил в большой барабан. Бум. Бум. Бум. Лифт остановился на одиннадцатом этаже. Флинн добежал по коридору до квартиры Селесты. Дверь была приоткрыта. Квартира опустела. Каблуки ботинок Флинна стучали по деревянному полу, отдаваясь одиноким эхо. Мебель исчезла. Стены были голыми. И в его душе стало так же пусто. Селеста уехала. Флинн рухнул на колени. Неужели она не могла подождать? Всего несколько часов! Он бы пришел к ней. Флинн уткнулся лицом в ладони. К его колену прислонилось что-то мягкое. Рядом с ним урчал пушистый белый кот. – Сезанн. – Флинн взял его на руки, вытер слезу и сказал: – Что ж, пойдем домой. В своей квартире он опустил кота на пол, и тот сразу прыгнул на диван и устроился у подушки. Казалось, он уже тысячу раз проделывал это раньше и проделает столько же раз в будущем. Низкие облака продолжали висеть в воздухе, но туман уже начал рассеиваться. Флинн подошел к окну. С каждой минутой он все яснее мог видеть окна опустевшей квартиры Селесты. Флинн гадал, не была ли она иллюзией. Неужели эта женщина всего лишь плод его воображения? Он закрыл глаза и снова увидел Селесту. Ее красивое обнаженное тело, когда она шла через гостиную, печальное лицо, когда она оборачивалась и смотрела на него из своей кухни. Кот Сезанн спрыгнул с дивана и потерся о ногу Флинна. Он открыл глаза и положил ладони на стекло. Селеста была самой лучшей иллюзией. * * * Я задумалась о том, как себя чувствует Флинн. Накануне он явно был на грани. Я хотела ему позвонить, но решила закончить записи в книге. Времени у меня оставалось немного. Я перешла на следующую строчку и написала «Сторге». Описывая этот тип любви, Колетт едва заметно улыбалась. Любовь, родившаяся из дружбы. Я тоже улыбнулась, когда написала имена Мела и Вивиан и начала излагать их историю. 342, Пайн-стрит, квартира 4 Днем в Рождество Мел заснул. Его разбудил звук пожарной сигнализации. Он вскочил на ноги и побежал в кухню, где из духовки валил дым. То, что должно было стать запеченным мясом к рождественскому обеду, превратилось в угли. Мел включил вытяжку и распахнул окна. Он тут же пожалел о том, что решил сам что-то приготовить, вполне мог бы обойтись сэндвичами. Да, Адель обязательно приготовила бы праздничный обед. И все у нее получилось бы идеально. У Адель всегда все было идеально. Мел отправил противень со сгоревшим мясом под холодную воду в мойку, а потом вернулся на диван и уставился на свои ступни. В его голове крутилась та же самая мысль, что и каждое Рождество: «Как я переживу этот день?» Прошло полчаса, он открыл пиво и включил телевизор. Где-то в шкафчике наверняка найдется баночка чили. Он найдет ее попозже, посмотрев эпизод из «Сайнфелда», сериала о городском невротике. Когда в дверь постучали, Мел услышал не сразу. Потом он приглушил звук телевизора, заставив Ньюмана[8] замолчать. Наверное, домовладелец хочет пожаловаться на дым. Мел вздохнул и открыл дверь. На пороге стояла Вивиан. – О! – удивился Мел. – Какой сюрприз. – Спасибо за цветы, – сказала она. Ее глаза смотрели мягко, ничего подобного он раньше не замечал. – Откуда вы узнали, что они от меня? Протискиваясь мимо него в квартиру, Вивиан помахала рукой перед носом и произнесла: – Я догадывалась, что на кухне от вас сегодня никакого толку. Что вы сожгли? Утку? – Судя по всему, вы почуяли запах моей катастрофы через весь рынок? – Да, – ответила Вивиан, ставя бумажный пакет на стол в столовой Мела, заваленный стопками книг, газетами и коробками со всякой всячиной. – Поэтому я решила разделить с вами мой рождественский обед. Ничего особенного, всего лишь немного паштета и салат из сырых овощей. Но мы сможем разнообразить нашу трапезу, если вы добавите свои припасы. Мел улыбнулся. – Могу предложить только консервированный соус чили, – сказал он, разглядывая пластмассовые контейнеры с едой, которые Вивиан выставляла на стол. Он нервно провел рукой по редким волосам. Ему стоило надеть утром свежую рубашку и прибраться в гостиной. В мойке на кухне скопилась посуда, которую он не мыл уже три дня. – Боюсь, моя квартира в некотором беспорядке. – В вашем доме нет ни женщины, ни домработницы, – с понимающей улыбкой ответила Вивиан. – Это простительное прегрешение. Мел смотрел, как она уверенно ходит по его квартире, бросив пальто в мягкое кресло у камина. – Ну а теперь, – объявила Вивиан, засучивая рукава, – нам нужны две тарелки и два бокала для вина. Он завозился, расстегивая ремешок часов на запястье. – Все тарелки в раковине, и, боюсь, у меня нет бокалов для вина. И вина тоже нет. В холодильнике только пиво. – Ну и отлично, – без колебаний отреагировала Вивиан. – Вы пока посидите, а я вымою для нас несколько тарелок. Через несколько минут стараниями Вивиан на кофейном столике уже был накрыт праздничный стол: сыр, паштет, крекеры и нарезанные овощи. Две холодные банки с пивом завершали картину. Вивиан открыла одну из них и улыбнулась. – Вам следовало бы пить шампанское из хрустального бокала, – сказал Мел. – Этим я занималась всю мою жизнь. – Вивиан посмотрела ему прямо в глаза. – Хотите верьте, хотите нет, но это довольно скучно. Он подумал об Адель. Интересно, видит ли она его в эту минуту? Одобряет ли? Но в глубине души он уже знал ответ. Его сердце переполняла радость, глаза защипало от слез. – Почему ты пришла, Вивиан? – Мел отбросил церемонное «вы». Она сделала еще глоток пива из банки, потом осторожно поставила ее на кофейный столик и сложила руки на коленях. – Потому что сколько бы причин я ни придумывала, чтобы ты мне не нравился, есть десять причин, по которым ты мне нравишься. – Вивиан медленно протянула руку и коснулась руки Мела. Он взял ее руку в свои. – Ты тоже мне нравишься, – прошептал он. – И потом, никто не должен быть один в Рождество. Это преступно. – В самом деле, – согласился Мел, отвечая улыбкой на ее улыбку. – У цветов, которые ты мне передал, самые удивительные оттенки зеленого, – сказала Вивиан. – Я никогда не видела ничего подобного. – Это работа Джейн, хозяйки «Цветочной леди». Я обязательно тебя с ней познакомлю, но только не сегодня. – У нее удивительное художественное видение. Мне не терпится с ней познакомиться. – Я… хотел сам подарить тебе цветы, но я увидел, что ты сидишь рядом с мужчиной. Мне не хотелось мешать вам. – Ты говоришь о моем водителе? – Вивиан снова улыбнулась, и Мел улыбнулся в ответ. – Знаешь что? – она повернулась к камину, за решеткой которого трещало и шипело полено. – Я даже не думала, что могу снова испытать такие чувства. После смерти мужа мое горе было так велико, что я до сих пор еще не совсем оправилась от него. Скорее всего оно будет со мной до конца моей жизни. Понимаешь, когда человек уже узнал любовь, может возникнуть ощущение, что больше такого не случится. Но тут появился ты. – И ты, – Мел смотрел ей прямо в глаза. – Все правильно, да? – Да, – согласилась Вивиан. – Счастливого Рождества, – сказал он, чокаясь с ней пивом. – Счастливого Рождества. За новое начало, – ответила она. – За самое прекрасное новое начало. * * * Еще немного, и мое путешествие будет завершено. На другой строчке я написала «Эрос». Я подумала об этой разновидности страстной любви и записала на странице имена Кэти и Джоша. Мне казалось, что их имена пульсируют на бумаге. И все же их история оставалась сырой и незаконченной. Ручка снова забегала по строчкам. 1112, Бродвей-авеню, владение 202