– Спасибо, – с улыбкой поблагодарил он. – А теперь отойдите на несколько шагов и прислонитесь вон к тому дереву. Я кивнула и встала так, как он попросил. – Теперь чуть выше подбородок… Вот так, отлично. Его камера щелкнула один, два, три раза. – Теперь повернитесь направо, как будто вы смотрите на кладбище… Вот-вот, именно так. И еще пару снимков. Сделав еще несколько кадров, он взглянул на экран. – Великолепно получилось. Я посмотрела на небо, где появились темные страшные грозовые тучи, готовые разразиться дождем. Интересно, что бы сказал о них Бернард. Я в этот раз не видела никаких картин, но от их мрачности мне стало не по себе. – Да, серия получилась отличная, – сказал фотограф. – Хорошо, – ответила я. – Пришлете мне снимок? – Конечно. Я дала ему адрес моей электронной почты, и мы вместе направились к парковке. – Это ваш золотистый ретривер? – спросил мужчина, положив руку на опущенное стекло дверцы, когда Сэм подпрыгнул и принялся громко лаять. – Сэм, прекрати немедленно, – велела я. – Простите, он никогда так себя не ведет. Наверное, ему не понравилось, что я не взяла его с собой на прогулку. Фотограф улыбнулся. – Что ж, тогда давайте прощаться. Еще раз спасибо за снимки и за то, что подсказали мне путь к терминалу. На ветровое стекло моей машины упал одинокий оранжевый кленовый лист. Когда я потянулась, чтобы убрать его, неподалеку сверкнула молния, и раздался оглушительный раскат грома. – Поехали домой, Сэм, – сказала я, кладя листок на приборную доску. Глава 19 1301, Четвертая авеню Ноябрь Флинн повернул ключ в замочной скважине, открыл дверь, вошел в свою квартиру и поставил сумку у входа. Ключи он бросил на столик, и этот звук эхом отозвался в его одиноком доме. Вечером Кэм должен был зайти к нему в галерею, но он так и не появился. В последнее время он как будто был все время занят. Но Флинн не собирался позволить Кэму избежать откровенного разговора о Джейн. Он должен присматривать за своей сестрой. В галерее было много женщин, роскошных женщин. Блондинка на высоченных шпильках бросилась к нему через зал, чтобы поговорить. Флинн знал, что мог бы заполучить ее. Он чувствовал ее желание, как акула ощущает в воде запах крови. Флинн взял бы ее за руку, увел в заднюю комнату, прижал бы к стене, стянул бы с нее трусики, поднял эти длинные ноги так, чтобы они обхватили его тело. А потом они могли бы подняться в его квартиру, и тогда Флинн зажег бы свечи в спальне и снял с блондинки одежду. Он играл бы на ней, словно на прекрасном инструменте, пока тело ее не зазвучало и Флинн не услышал бы ту музыку, которую жаждал услышать. Но он вернулся домой один, как делал уже несколько месяцев кряду, потому что в его жизни уже присутствовала женщина. Она была одновременно далеко и близко. Флинн видел ее, но не мог обладать ею. Он не мог прикоснуться к ее роскошной коже или провести руками по волнующим изгибам ее тела. Пока не мог. Она восхитительная, опьяняющая, влекущая, и Флинн предпочитал находиться в ее присутствии, пусть даже отделенный от нее стеклом и бетоном, чем иметь рядом другую женщину из плоти и крови. В квартире женщины горел свет, и окно сияло, словно маяк в ночи. Флинн разглядел бутылку вина и два пустых бокала на кухне. К ней пришел гость? Флинн посмотрел на другие окна ее квартиры, но сначала увидел только кота, перепрыгнувшего с кофейного столика на кушетку. Но тут появилась и сама хозяйка. Она вышла из спальни, словно богиня. На ней было черное, облегающее фигуру платье. При одном только взгляде на нее по телу Флинна пробежала дрожь, и он протянул руку, легко коснулся окна, как будто ожидал ощутить ее кожу. Женщина увидела его. Она знала, что он на нее смотрит. И ей это нравилось. Ей нравилось то, как он на нее смотрит. Ей нравилось то, что она притягивает его, а он притягивает ее. Этим утром она наблюдала за Флинном, когда тот варил кофе. Она рассматривала его обнаженное тело, когда он стоял в кухне: изгиб плеч, сильную спину и то, что находилось ниже. При одном только его виде у нее подскочила температура. Флинн увидел, как женщина резко повернулась к входной двери. Спустя несколько мгновений она впустила в квартиру мужчину, высокого, симпатичного, в темном костюме. Кто это был? Точно не тот, кто навещал ее и раньше, заставляя женщину плакать после своего ухода. Других мужчин Флинн рядом с ней не видел. Неужели это ее новый бойфренд? Или просто свидание? Флинн не мог отвести взгляд от этих двоих. Он наблюдал за ними так, как смотрят эпизод телевизионного шоу, в котором ожидается очередной поворот сюжета. Вот оно! Мужчина неожиданно притянул к себе женщину и поцеловал ее. Их губы надолго слились, а потом он начал раздевать ее, дергая молнию на платье, пока она не поддалась. Мужчина отнес женщину на белый ковер у дивана, уложил на спину, расстегнул брюки, и их тела переплелись. Сердце Флинна забилось быстрее. Ему хотелось крикнуть: «Нет!» Но у него не было никаких прав на эту женщину. Он не имел права на ее тело или на ее сердце. И все равно его тело пульсировало, сердце пронзала боль, а Флинн все смотрел, как мужчина прижимается к ней. Это было одновременно прекрасно и ужасно. Он не мог отвернуться. Его глаза были прикованы к этому окну, к тому, как поднималось и опускалось ее тело. Флинну казалось, что он слышит ее стоны, ее крики, шум ее дыхания. Он как будто ощущал ее кожу, такую нежную и упругую, чувствовал ее вкус. Женщина повернула голову и снова посмотрела на Флинна, словно бросала ему вызов. Она увидела, что он наблюдает за ней, и протянула руку к окну именно в ту секунду, когда Флинн поднял руку к своему окну. Через несколько минут мужчина встал, оделся и ушел из ее квартиры. Флинн продолжал смотреть. Женщина прошла в кухню, на ней были только черные трусики, грудь оставалась обнаженной. Она подошла к окну, держа в руках большой лист бумаги. На нем было всего одно слово, написанное прописными буквами: ПРОСТИ. Флинн вытер слезу со щеки. Он увидел печаль в ее глазах. Почувствовал ее боль. Чувствовала ли она, как ему больно? Он вспомнил о ватмане, который недавно купил для галереи. Флинн взял один лист и быстро написал: ВСЕ О’КЕЙ. Потом Флинн на другом листе написал вопрос: ПОЧЕМУ? Ответ она написала на листе бумаги, который нашла в кухне. Женщина сделала это очень быстро, и ее слова ударили ему в сердце, словно стрела: ПОТОМУ ЧТО Я НЕ МОГУ БЫТЬ С ТОБОЙ. Эти слова были одновременно трагическими и успокаивающими. Флинн ответил улыбкой, ничего другого ему на ум не пришло. Она тоже улыбнулась. Флинн взял следующий лист ватмана: КАК ТЕБЯ ЗОВУТ? СЕЛЕСТА А Я ФЛИНН ПРИВЕТ, ФЛИНН ПРИВЕТ, СЕЛЕСТА Глава 20 1112, Бродвей-авеню, владение 202 Кэти открыла глаза, когда луч солнца коснулся ее лица. Нежный утренний свет лился в окно спальни, которую она делила с Джошем. Он все еще спал, и Кэти постаралась не разбудить его. Ей нравилось наблюдать, как поднимается и опускается обнаженная грудь этого мужчины, которого она обожала. Кэти любила видеть его таким спокойным. Прошли минуты, и Джош наконец заворочался. Он повернулся к ней и улыбнулся. – Это лицо мне никогда не надоест, – произнес он и притянул Кэти к себе. Утром он всегда хотел ее, и через несколько секунд их тела уже страстно сплелись, как это было и накануне вечером. Когда они оторвались друг от друга, Кэти лежала рядом с Джошем и улыбалась, ее кожа блестела от пота. Большего счастья она и представить не могла. Джош встал, и Кэти залюбовалась скульптурными мышцами его ног, когда он подошел к платяному шкафу, чтобы одеться. Он натянул на себя джинсы и футболку с длинными рукавами, а потом снова улегся на кровать рядом с Кэти. – Хочу сбегать за кофе в «Ладро». Принесу тебе двойной американо. Хочешь еще чего-нибудь? – Булочку с черной смородиной, – сказала она. Пальцы Джоша пробежали по шее Кэти и спустились к плечу, и ее кожа тут же покрылась мурашками. Он мог снова овладеть ею прямо в эту минуту, и она не оттолкнула бы его. Это могло продолжаться весь день без перерывов. Их любовь была как электричество, и в присутствии Джоша Кэти начинала искриться. В буквальном смысле. – Отлично, принесу булочку с черной смородиной, – ответил Джош, вставая. – Не задерживайся долго, – игриво произнесла Кэти. Он кивнул и скрылся за дверью. Прошел час, и она решила наконец одеться. Свитер и легинсы, волосы собраны в конский хвост. Прошел еще час, и Кэти набрала номер Джоша. Но его мобильный молчал. Ближе к полудню она посмотрела в окно. Автомобиль стоял на подъездной дорожке. Должно быть, Джош пошел пешком. Поэтому Кэти взяла ключи и пошла по тротуару по направлению к кофейне. Возможно, Джош встретил кого-то из знакомых и решил съесть ланч на Бродвее. Кэти дошла до кофейни «Ладро». В витрине стоял поднос со свежими булочками с черной смородиной. У нее заурчало в животе. – Прошу прощения, – обратилась Кэти к служащему за стойкой. Ему было слегка за двадцать, в носу серьга, левая рука полностью покрыта татуировками. – Вы не видели здесь мужчину? Высокий, в темно-синей футболке с длинными рукавами. Привлекательный. На голове бейсболка. – Точно, был такой два-три часа назад. Он сидел вон за тем столиком с блондинкой. Кэти покачала головой. – С блондинкой? – Ага, точно так. Он заказал булочку с черной смородиной и… – парень замолчал и прищурился, как будто вспоминал что-то, – кажется, кофе со взбитыми сливками.