– Ты позволишь мне войти? – негромко спросил он. – Да, – ответила она. Одно слово, но им было сказано все. Так музыкант может передать эмоцию одной нотой. Элейн пригласила Чарльза войти. Они пили вино и разговаривали. – Ты потеряла браслет, который был тебе дорог. Поэтому я купил его для тебя. Мне понятно чувство, когда ты тщетно ищешь то, что, как подсказывает тебе сердце, ты никогда уже не найдешь. – Должно быть, ты очень тоскуешь по твоей покойной жене, – сказала Элейн, глядя ему прямо в глаза. – Это правда, – не стал отрицать Чарльз. – Я каждый день думаю о ней. Мне все о ней напоминает. Музыка. То, что говорит наша дочка. Розы в саду. – Он надолго замолчал, потом посмотрел на Элейн. – Ты напоминаешь мне ее. – Она была похожа на меня? – спросила она. – Кара обожала бы тебя, – сказал Чарльз. От этих его слов сердце Элейн едва не разорвалось. – Я даже представить не мог, что снова поверю в романтическую любовь. А потом я вошел в твою кухню. Сначала их руки нашли друг друга, потом губы и тела. Элейн знала, что это не просто влечение, это было глубже. Она поняла это в тот момент, когда в первый раз посмотрела в глаза Чарльза в тот день, много месяцев назад. В его глазах она увидела жизнь. Большую, смелую, красивую жизнь. Дом и сад. Голоса детей. Ежегодные праздники, Рождество и Пасху, дни рождения и годовщины. В этих глазах она увидела любовь. В камине мерцали языки пламени, отбрасывая танцующие тени на их обнаженные тела на ковре. Элейн не задернула шторы. В любую минуту мимо мог пройти кто-то из соседей – миссис Уилкинсон со своим пуделем или Джонатан и Лиза Уэст, прогуливающие перед сном своего малыша, – и увидеть их переплетенные тела. Элейн понимала, что это было глупо и беспечно. Она вела себя так, будто ей снова было шестнадцать лет. Но все равно она должна была быть с ним, а он должен был быть с ней. Для каждого из них другой был сокровищем, которое они искали всю жизнь. Находка на «блошином» рынке стоила миллион долларов, она просто лежала в пыльной корзине и ждала, пока ее возьмут. И они взяли ее, каждый из них. Они потеряли себя в этом обретенном сокровище. Элейн, стоя над пирогом в кухне, часто-часто заморгала и вцепилась в браслет на запястье, который ей купил Чарльз. Он стоял на подъездной дорожке к своему дому на другой стороне улицы. Она гадала, помнит ли он, как прикасался к ней всего двадцать четыре часа назад, как она прикасалась к нему. Слышит ли он ее голос? Ведь Элейн слышала его голос. Она все еще чувствовала его. – Мама! Мама! – закричала Элла от задней двери. Элейн мгновенно пришла в себя. – Папочка приехал! Элейн обернулась и увидела Мэтью, стоявшего в дверях кухни. Она не слышала, как подъехала его машина. Как давно он там? Муж подошел к ней. – Я успел на более ранний рейс из Чикаго, – объяснил он и поцеловал ее в лоб. Элейн заново завязала фартук и заставила себя улыбнуться так, словно ничего не изменилось. В конце концов, она его жена. Любящая, практичная, неспособная на предательство. Элейн повернулась к столешнице, к своему пирогу с вишней. Мэтью прижался к ее спине, его руки обвились вокруг ее талии, он поцеловал ее в щеку. Элейн подняла глаза. Чарльз стоял возле почтового ящика. Она знала, что он видит их в окне кухни. – Интересно, он когда-нибудь соберется перекрасить дом? – спросил Мэтью, склоняя голову вправо. Глаза Элейн и Чарльза снова встретились, и она с трудом сдержала подступившие слезы. – Хорошо бы, – сказала Элейн. – Ужасный оттенок голубого, правда? Мэтью чмокнул ее в макушку. – О, у нас пирог с вишней! Вот повезло! Он бросил вишню в рот и вышел из кухни. Элейн посмотрела в окно и вцепилась в столешницу. Ей казалось, что ее сердце вот-вот разорвется. Глава 16 Сентябрь Ло сидела за прилавком в цветочном магазине в голубом платье с черным поясом, из-за которого ее талия казалась еще тоньше. Она была завораживающе красива с собранными в пучок волосами, но выглядела печальной. Когда я вошла в магазин, Ло подняла на меня глаза, и я поняла, что она плакала. – За всю неделю он ни разу не позвонил и не прислал эсэмэс, – сказала Ло, глядя на телефон, и тяжело вздохнула. После свадьбы Кэти Ло потребовала от Гранта объяснений. То, что она увидела его на торжестве с женой, глубоко ранило ее, особенно после того, что он рассказывал о своей несчастливой жизни и о своих взглядах на совместное будущее с Ло. – Все пройдет, – продолжала Ло, беря себя в руки. – Мне просто нужно перестать сходить из-за этого с ума. Грант явно сделал свой выбор и решил остаться с женой. Что ж, отлично. Но знаешь, чего я никак не могу понять? Что никак не выходит у меня из головы, Джейн? Я подошла к ней, поставила сумочку на прилавок. – Что же? – Я никогда еще не любила так сильно, – продолжала Ло. – И я знаю, что он чувствует то же самое. Эта любовь больше, чем все то, что мы оба испытывали раньше. И вот я все пытаюсь понять, как он смог все это оборвать, – она покачала головой, как будто не верила собственным словам. – И как мне дальше со всем этим жить? Как мне просыпаться по утрам, ходить на свидания, зная, что я, возможно, никогда больше так не полюблю? Мне хотелось сказать ей, что она обязательно полюбит, что любовь ждет ее за углом, что даже истинная любовь вполне может повторяться и прийти снова. Полагаю, что у кого-то именно так и бывает. Но если это такая большая яркая любовь, какой Ло любила Гранта, можно ли найти это еще раз? Я знала только то, что видела своими глазами, а я видела любовь между Ло и Грантом. Это была сильная любовь. И, как и моя подруга, я гадала, как сердце продолжает биться, если такая любовь остается без ответа. – В любви слишком высоки риски, – сказала я. – Ты любишь и надеешься, но никогда нет никаких гарантий. В ваших сердцах вы строите ваш замок вместе, но он может рухнуть в мгновение ока. Я тоже этого боюсь. Ло подняла глаза. – Ты говоришь о Кэме? – Да, – ответила я. – Он пригласил меня познакомиться с его родителями. Они должны были приехать в Сиэтл несколько месяцев назад, но у его отца появились проблемы со здоровьем, поэтому все сорвалось. Ло, ведь знакомство с родителями – это важный шаг, верно? – Именно так. – Но я не могу сказать, собирался ли он представить меня как свою девушку или просто как помощницу в сборе материала для статьи. Кэм как-то уж слишком увлечен моим мозгом. Можешь считать это паранойей, но я не хочу стать темой для его исследований. Ло смущенно опустила голову. – Джейн, я не собиралась ничего тебе говорить. Я даже дала себе клятву, что не стану вмешиваться, – она вздохнула. – Но то, что ты сейчас сказала об осторожности… В общем, на свадьбе Кэти я видела некоторые сообщения в телефоне Кэма. Он оставил его на столике. Хотя я сама была не в лучшей форме в тот вечер, я не могла не обратить внимание на появляющиеся эсэмэс, набранные прописными буквами. Такое ощущение, что шла настоящая война. Я вспомнила наш романтический танец. Неужели я ошибалась, когда думала, что Кэм не спускает с меня глаз? – Ты их прочитала? – Я смогла прочитать лишь частично, – вздохнула Ло. – Такое ощущение, Джейн, что у него неприятности на работе. Я была слишком потрясена, чтобы ответить, поэтому сменила тему. – Мне нужно подкрасить волосы. Ты не сможешь присмотреть за магазином оставшуюся часть дня? После парикмахерской я собиралась навестить Флинна. Ло кивнула. – Отправляйся со спокойной душой. И передай от меня привет Флинну. – Передам, – пообещала я. – А ты, пожалуйста, постарайся не слишком горевать о Гранте. Я подумала о старинной книге, которую отдала мне Колетт, в которую были записаны имена любящих друг друга людей из прошлых веков, примеры истинной любви, мимолетной любви, всех типов любви. Имена Ло и Гранта обязательно будут вписаны в эту книгу. Я поняла это в тот самый день, когда впервые увидела их вместе. И не важно, знаю я или нет, какая любовь связывает их или чем закончится их история. Как бы отчаянно Ло ни хотела, чтобы их любовь выдержала испытание временем, преодолела все преграды, стала тем семечком, которое прорастает через трещину в бетоне и продолжает расти вверх, их любовь все-таки не в ее власти и не во власти Гранта. * * * – Вы только посмотрите на нее! – воскликнула я, войдя в салон и удивляясь округлившемуся животу Мэри. Она улыбнулась и погладила его. – Я знаю, он огромный, – сказала Мэри. – Если бы я получала по доллару каждый раз, когда меня спрашивают, не жду ли я двойню, то… Мэри заправила за ухо длинную золотисто-каштановую прядь и вздохнула. Я сжала ее руку. – Я знаю, как тебе было трудно после ухода Илая. Она кивнула. – Не стану лгать, это был настоящий ад. Быть беременной и при этом остаться одной, – Мэри вздохнула. – Спасибо Господу, у меня есть Лука. – Лука? – Это мой подрядчик, помнишь? – продолжала Мэри, пока я усаживалась в кресло. – Я даже не ожидала, но он стал мне настоящим другом. – Она снова вздохнула. – Я буду скучать по нему. – Скучать?