– С тем же успехом я могла взять собаку из приюта. Ему это безразлично. Домой он не вернется. – О, дорогая! У меня нет слов. – Слова не нужны, – продолжала Мэри. Она плакала и смеялась одновременно. – Я счастлива, но мне очень горько. – Готова? – спросила Ло, когда я убрала телефон в сумочку. Я рассказала ей о Мэри, и мы обе сошлись на том, что Илай самый эгоистичный из мужчин в истории человечества. – Давай прогуляемся, – предложила я. – Магазин свадебных нарядов не очень близко, но сегодня такой хороший день. – Давай, – ответила Ло. Прилавки ломились от свежих продуктов, повсюду царила атмосфера приподнятого настроения. Люди повеселели после долгой зимы и дождливого апреля. Даже чайки казались счастливее. Но только не Ло. Уже с утра она выглядела так, как будто внутри нее погасили свет. – Сама расскажешь, что тебя тревожит, или мне придется угадывать? – спросила я. Ло уныло пожала плечами. – О, нет! – воскликнула я. – У тебя проблемы с Грантом. – В этом-то и парадокс, – сказала она. – У меня нет проблем с Грантом. Все замечательно. Никогда в жизни я настолько не растворялась в мужчине. Я впервые задумалась о совместном будущем. С Грантом. Но все остальное кажется таким… мрачным. – Почему? – Ну, для начала, есть его жена. – Значит, Грант так и не ушел от нее? – Все сложно, – торопливо принялась объяснять Ло. – У них две дочери, семья очень хорошо обеспечена, так что им придется делить много денег. Гранту все надо предусмотреть. – А может, не стоит ждать, пока он решит все свои проблемы? – Контакт, – загадочно ответила Ло. – Ты о чем? Ло улыбнулась. – Это трудно выразить словами. Когда я думаю о нем, у меня в животе порхают бабочки. Я чувствую, что он видит меня такой, какая я есть, и ему все во мне нравится. Для меня это и есть контакт. – Но что тогда тебя тревожит? – спросила я. – Я чувствую, что Грант колеблется. – Ло собрала свои блестящие каштановые волосы в конский хвост и закрепила резинкой, которую сняла с запястья. – Иногда мне кажется, что его устраивает такое положение дел, ему нравится вся эта таинственность и возможность приходить и уходить. – То есть и хочется и колется? – Пожалуй, так и есть, – ответила Ло. – Получается, что ему нравится страсть в отношениях со мной и возможность вернуться домой к удобствам совместной жизни с женой. – Ты говорила, что Грант спит в гостевой спальне. Ло кивнула. – Но как-то раз у него сорвалось с языка, что его жена великолепно готовит. Она покупает ему одежду, забирает ее из химчистки. В общем, все в таком роде. – Получается, что он хочет иметь и любовницу, и домохозяйку. Ло улыбнулась. – Мужчины. Зачем только мы вообще имеем с ними дело? – Грант подобрался к тебе ближе остальных, – сказала я. – Как это получилось? – Я привыкла держать дистанцию, Джейн. На этот раз я ее нарушила, даже в подсознании. – Ло откашлялась. – Я все время вижу один и тот же сон. – Звучит пугающе. – Мне снится холодная ветреная ночь. Я стою одна на пустой дороге из гравия, идущей через лес. Я поддеваю носком гравий в ожидании Гранта, который подъедет ко мне, откроет дверцу машины и скажет: «Садись». – Ты поддеваешь ногой гравий, – повторила я. Ло кивнула. – Это действие символизирует нетерпеливое ожидание на полпути. – Она нахмурилась. – Я ненавижу половину пути. – Картинка слишком пассивная, – прокомментировала я. – Ты позволяешь кому-то другому сидеть за рулем и действовать. – Но что еще я могу сделать, Джейн? Я люблю Гранта. Я хочу только одного: чтобы он взял меня за руку и прожил со мной целую жизнь. – Мне очень жаль, Ло. Этим утром она соединила в букете белые тюльпаны и белые гиацинты. Результат получился ошеломляющим. Ее цветочные композиции идеальны, пожалуй, они даже лучше моих. – Знаешь, что моя бабушка говорила о тюльпанах? – спросила я. – Она знала секрет каждого цветка, – грустно улыбнулась Ло. – Тюльпаны – это единственные цветы, которые продолжают расти после того, как их срезали. Ты когда-нибудь смотрела на них внимательно? Они тянутся к солнцу, ищут его, открываются ему навстречу. Тюльпаны остаются сильными, даже если увядают. На их лепестках появляются морщинки, но от этого они не становятся некрасивыми. А потом эти лепестки падают, словно слезы. Ты тюльпан, Ло, – я взяла ее за руку и пожала. – Ты красива, несмотря на боль. И ты никогда не перестанешь тянуться к солнцу. – Спасибо, Джейн, – сказала она. – Сегодня мне нужно было это услышать. Через несколько минут мы подошли к магазину свадебных нарядов, и Кэти помахала нам рукой через стекло витрины, приглашая войти. – Привет! – воскликнула она, обнимая одновременно меня и Ло. – Вы можете поверить, что я выхожу замуж в следующем месяце? – Принести вам шампанского? – предложила хорошенькая продавщица чуть за тридцать. По ее глазам было видно, что она плакала, но пытается тщательно скрыть следы слез. На бейджике было написано ее имя: Селеста. Я посмотрела на Ло, потом на Кэти и пожала плечами. – Почему бы и нет? Продавщица принесла поднос с бокалами. Я рассматривала искрящиеся пузырьки и думала о ней. Человек должен либо искренне верить в любовь, либо совершенно в ней разочароваться, чтобы работать в магазине свадебных платьев. Я бросила взгляд на безымянный палец Селесты. Она не была замужем. Когда Кэти и Ло отошли посмотреть платья от Веры Вонг, женщина вытащила бумажный носовой платок и промокнула глаза. – Прошу прощения, – извинилась она. – Сегодня тяжелый день. – Все уладится, – попыталась я ее утешить. Глаза Селесты наполнились слезами, но она все-таки улыбнулась, словно пыталась побороть и обхитрить свою печаль. – В моей жизни сейчас все наперекосяк, – призналась продавщица. – В мае прошлого года я была невестой. Я шла по центральному проходу в церкви, преисполненная самых благих намерений. Я надеялась на будущее с мужчиной, которого я любила или думала, что люблю. – Что случилось? – Оказалось, что все было ложью, иллюзией, – призналась Селеста. – Его работа, его прошлое, его обещания. Все ложь. Она снова промокнула глаза бумажным носовым платком, и я подумала о моем даре и о том, что я могла бы избавить ее от такой душевной боли. Но как бы я ей об этом сказала? Мы сели на скамью, и я принялась наблюдать за женщинами, которые, собравшись группами, ахали и охали вокруг будущих невест. – Вам нравится здесь работать? – Честно говоря, нет, – ответила Селеста. – Я работаю неполный день, только чтобы свести концы с концами. Эта работа позволяет мне оплачивать квартиру. Если я не в магазине, то занимаюсь творчеством. – О! И что это за творчество? – Гончарное дело, – ответила Селеста. Я подумала о Флинне. Эта женщина ему бы понравилась. Разумеется, его привлекла бы ее красота, но ему бы понравились и трещинки в ее фарфоре. Она ничуть не похожа на тех пресных отлакированных женщин, с которыми встречался брат. – У моего брата есть художественная галерея на Пайонир-сквер. Мне стоило бы вас познакомить. – Спасибо большое! – воскликнула Селеста. – Но я стесняюсь показывать кому-либо свои работы, если не считать моего кота. Сезанн очень благожелательный критик. Я улыбнулась. – Должно быть, непросто быть окруженной таким количеством счастья, когда вам грустно. Она покачала головой.