Ло долго рассматривала себя в зеркале. Ей скоро тридцать, хотя возраст никогда не имел для нее значения. И в сорок, и в пятьдесят, и в шестьдесят пять она будет сексуальной. Ло знала об этом. У нее хорошие гены. В конце концов, бойфренд ее тетки моложе ее на двадцать лет. Мужчины. Ло хорошо их знала: от чего они вздрагивают, от чего начинают трепетать. У нее их было много, молодых и старых (пока она не установила для себя правило не встречаться с теми, кому больше сорока двух лет). Богатые. Бедные. Она пускала их в свою кровать, но никогда в свое сердце. А потом появился Грант. Он влетел в цветочный магазин словно стрела и пронзил ее. Она почувствовала его. Ло вздохнула, подвела глаза черным карандашом, слегка растушевала линии и несколькими быстрыми движениями накрасила ресницы. Дождь барабанил по крыше ее плавучего дома на озере Юнион. Хорошо было бы провести вечер дома с бокалом вина и увлекательной книгой. Нормальные люди так и поступают. Но Ло не такая, как они. Ей нужно выпорхнуть в мир, необходимо, чтобы рядом был мужчина, обожающий ее. Джейн однажды спросила, зачем Ло заполняет свое расписание таким количеством свиданий, и напрямую поинтересовалась, не испытывает ли Ло дискомфорт от пребывания в одиночестве и не заполняет ли свою жизнь мужчинами только для того, чтобы заглушить боль. Ло тогда отмахнулась от слов подруги. Она просто сменила тему. А потом поехала домой, надела облегающее платье от Хельмута Ланга и отправилась танцевать с мужчиной по имени Дэвид. Ло как раз надевала лодочки на высоких каблуках, когда услышала стук в дверь. Это был Грант, готовый отвезти ее поужинать в уединенный ресторанчик в Западном Сиэтле, где они не встретят никого из знакомых. В конце концов, Грант все еще был женат. Этот факт мучил Ло, словно зудящий укус москита, но это было так глубоко в ее душе, что она и сама не могла туда дотянуться. – Ты потрясающе выглядишь, – сказал Грант, останавливаясь в дверном проеме. Сам он выбрал в качестве вечернего костюма белую рубашку с расстегнутой верхней пуговицей, темные джинсы и итальянские кожаные ботинки. От его улыбки Ло растаяла. Ни одному мужчине не удавалось этого добиться. – Ты тоже выглядишь неплохо, – пошутила Ло. – Готова? Она кивнула, заперла дверь и взяла Гранта за руку. Ее каблуки цокали по пристани. Ло нравилось ощущение его руки в ее пальцах. Ей нравилось то, как она чувствует себя, стоя рядом с ним. В ресторане они уселись в самом дальнем и темном углу. Они не заняли места друг напротив друга, а устроились рядышком. Грант нашел руку Ло под столом и переплел свои пальцы с ее. Они ели, выпивали, но больше всего наслаждались обществом друг друга в этом восхитительном тайном месте. Они едва прикоснулись к вину, но оба опьянели от любви и желания. – Что мы делаем? – прошептала Ло. – Что с нами? Грант поцеловал ее руку. – Это любовь, – сказал он, сразу найдя ответ. – Я это знаю. Он крепко зажмурился, потом снова открыл глаза. – Я знаю это. Знаю. Знаю. Ло улыбнулась. – Я тоже. Слова слетели с ее губ, и она странным образом не узнала собственный голос. Более того, Ло не узнавала и своих чувств. И это ее испугало. Она отвернулась и принялась заново складывать салфетку на коленях. – Неужели уже десять часов? – удивился Грант. Могло быть и десять, и одиннадцать или даже три часа утра, Ло этого не знала. И ей это было безразлично. Время как будто застыло. Она бросила взгляд на свой мобильный телефон. – В самом деле. Грант потер лоб. – Мне пора домой. Моим алиби был деловой обед, который состоялся раньше. Если я задержусь дольше, я… – Я знаю, – быстро прервала его Ло. – Я все поняла. Грант провел рукой по ее бедру и прижал женщину к себе. – Не грусти, детка, – прошептал он. – Мы все уладим. Она кивнула и отвернулась. Ло знала, насколько сложной была его ситуация, и это еще было слабо сказано. Грант собирался оставить жену сразу, как только адвокат поможет ему сформулировать план отхода, который не оставит его совершенно без денег и обеспечит совместную опеку над двумя его дочками. – Ты знаешь, на что это похоже? – спросила Ло, пока Грант доставал бумажник и отсчитывал купюры. – Что именно? – спросил он, снова беря ее за руку. – Такое чувство, будто мы поднимаемся на гору, – объяснила она. – Карабкаемся на Эверест. Мы вместе начали подъем из одного и того же лагеря. Но я поднималась быстрее. Так всегда бывает. Я уже добралась до вершины и вижу тебя внизу, на выступе. Мне так хочется бросить тебе трос, чтобы помочь подняться. И хочется крикнуть тебе, чтобы ты продолжал подниматься. – Я поднимаюсь, – прошептал Грант ей на ухо. – Но что если тебе не хватит кислорода? Или тебя подведет снаряжение? Или… – Что если на меня набросятся злобные горные муравьи? – Ну да, злобные горные муравьи, – улыбнулась Ло. Грант ответил на ее улыбку, потом прижался носом к ее носу. Их глаза встретились. – Я никогда не перестану подниматься к тебе, – прошептал он. Идеальные слова. Ло следовало бы довольствоваться этим его обещанием. Но она вдруг поняла, что хочет большего. И Ло ничего не могла с этим поделать. Ей хотелось получить его целиком. Чтобы по утрам в воскресенье он был с ней, чтобы он был рядом, когда луна заглядывает в их спальню, чтобы желал ей доброго утра и спокойной ночи. Зазвонил мобильный телефон Гранта. Он отпрянул от Ло, чары были разрушены. – Звонят из дома, – объяснил он. Ло знала, что «дом» – это жена, и ей это очень не нравилось. Она ненавидела тайны. Ненавидела его несвободу. Она ненавидела всю ситуацию в целом. – Понятно, – Ло отвернулась. Ей не хотелось, чтобы Грант видел ее слезы. Она вспомнила песню Билли Джоэла «And So It Goes», с которой она познакомилась благодаря матери Джейн. Там есть такие строчки: «В каждом сердце есть уголок, безопасное надежное святилище». Да. Именно там Ло спрячет свою любовь, свой страх перед тем, что она не осуществится. Ни один мужчина не бывал в этом уголке ее сердца. Но тут Грант прошептал ей на ухо три слова, от которых ей сразу захотелось впустить его в этот уголок. – Я люблю тебя. – Я люблю тебя, – шепнула Ло в ответ. И эти простые и надежные слова все изменили. Глава 10 Март Доктор Хеллер посветила специальным фонариком мне в глаза. – Что было с твоим зрением в последнее время? Я пожала плечами. – Всего лишь несколько легких эпизодов, ничего существенного после того случая с Кэти на рынке. Я напомнила ей об интенсивности тумана перед моими глазами и о том, что я едва устояла на ногах. – Все начало приобретать больше смысла, – продолжала я. – Я была застенчивым ребенком, ненавидела встречаться взглядом с людьми. Я как будто шла по жизни с туннельным зрением. Я смотрела в пол. Тогда я этого не понимала, но как только я стала интересоваться людьми, мой дар сразу заявил о себе. Он заставлял меня видеть то, что раньше я видеть не хотела. Доктор Хеллер кивнула, но я видела, что мне не удалось ее убедить. Я понимала, что она все еще ошеломлена моими словами о ней и докторе Уайте. Я замолчала, вспоминая, как перед моими глазами впервые появилось облако. В то утро отец уходил от нас. Тогда я была, разумеется, слишком мала, чтобы понимать это, но я видела любовь, настоящую любовь, пусть и через призму разрыва. Я рассказала об этом доктору Хеллер. – Интересное совпадение, – прокомментировала она и потянулась за моей картой. – Но я уверена, что у этого есть медицинское, научное объяснение, которое нам просто не удается пока найти, особенно в свете результатов твоей последней томограммы. Понимаешь, судя по всему, опухоль на твоем глазном нерве увеличивается. Я не хочу тревожить тебя, но я проконсультировалась с врачом, который заканчивает клиническое исследование, о котором я упоминала во время твоего последнего посещения. Мы вместе изучили твою томограмму, и мы оба не сомневаемся, что ты страдаешь от крайне редкого и серьезного заболевания. Оно называется синдром Крейна. Из-за него постепенно распадается височная доля мозга. Сначала процесс идет медленно, а потом, подобно раку, ускоряется. Доктор Хеллер вздохнула, и я поняла, что она встревожена, и даже очень. – Джейн, сейчас нас больше всего беспокоит тот факт, что эти эпизоды, возможно, нарушают функции твоего мозга. Я надеюсь, что хирургическое вмешательство поможет нам не допустить этого, остановить прогрессирующее повреждение мозга. Я крепко сцепила руки на коленях. – А если обойтись без… вмешательства? – Я полагаю, что операция – это наша единственная надежда, – честно ответила доктор Хеллер. В дверь кабинета постучали. – Войдите, – сказала она. В кабинет вошли доктор Уайт и медсестра Келли. – Келли, пожалуйста, измеряй Джейн давление, – попросила доктор Хеллер и повернулась к доктору Уайту. Он был ошеломляюще красив: волосы с легкой проседью, лицо скульптурной лепки и карие глаза. Он вполне мог бы сыграть красавца-врача в телесериале. – Что сказал ваш коллега? Доктор Уайт посмотрел на меня.