С чего начал, то и вернул обратно. Почему я это запомнила? Почему я об этом вспомнила? Первые слова... Он сказал, как тот водитель автобуса в самом начале. Как вообще возможно такое быстро вспомнить? Однако почему-то удалось очень быстро. И, глупо повысив голос, будто это могло как- то помочь, я процитировала: — Это вам, что ли, до города. Чьи? Чьи первые слова? Все было быстро, как-то лихорадочно. Пожалуйста, пожалуйста, вспоминай! Кто из нас что ответил? Не я. Соня! Да, пожалуйста. Она так и сказала: — Да, пожалуйста! — Ты с ума сошла? — взвизгнула Соня. — Что за «Да, пожалуйста»?! И тут меня ударили по голове. Наверное. Что-то горячее и тяжелое словно со всех сторон сдавило голову, так что я на мгновение потеряла ориентацию. Провалилась в темную душную яму. Будто запуталась в толстом одеяле во время болезни, с высокой температурой, когда одновременно очень жарко и страшно холодно. Когда очень страшно. Вот и все… – Але! Але! – Я вас слушаю. — Але, Лариса? Лариса? – Да, я вас слушаю. – А это соседка ваша, с Шилиханова, ага. — Мария Анисимовна, здравствуйте! Не узнала вас сначала. Номер не определился... Что-то случилось? – А, нет. Нет, ничаво. Девчушки-mo ваши... — С ними все в порядке? – А, да. Все хорошо. Посадила же их на автобус, да. — Ой, Мария Анисимовна, хорошо, что вы позвонили! Спасибо большое, что позаботились о них! – А, да. На автобус. Поехали, да. — А то мы дозвониться не могли. Ну, думали, вы обязательно сообщили бы, если что. – Да, деточка. Сообщила ж. Поехали оне. А трое их, поехали. Посадила их. — Спасибо большое. Сами-то как? — А, да. Все хорошо. Посадила же их на автобус, да. — Мария Анисимовна? — … — Мария Анисимовна?.. Щелк. Я открыла глаза без всяких усилий, без страха. Просто моргнула. И... Мы стояли посреди заснеженного поля. Мне не было нужды удостоверяться, что мы здесь одни. Девочки молчали, но никакого желания повернуть голову и убедиться, что справа от меня — Лера, а слева — Соня, не возникало. «Предводитель трехголовых вшей» ... Очень смешно, аха-ха-ха... Где-то изнутри началась противная нервная дрожь, не то от холода, не то от ужаса. Далеко-далеко в стороне виднелись крыши домов. Обычных деревенских домов, какие могут быть где угодно. В какой угодно деревне, жилые или брошенные. Уже смеркалось. Небо будто обложили серой ватой, и оно нависло над нами, хоть руками трогай. Зимой рано темнеет. Плечо мне оттягивала моя сумка с вещами. Почему-то совсем не хотелось проверять, все ли на месте. И вообще ничего не хотелось. В голове царила пустота, такая неприятная и зябкая, что лучше не думать. Было холодно. Я смотрела на эти далекие крыши и боялась повернуться, взглянуть на лица девчонок. Убедиться, что мы все здесь, все целые. Так странно... Очень странно... Мне что, приснилось?.. — Мы приехали или уезжаем? — хрипло, словно сто лет не разговаривала, нарушила молчание Соня. — Нам надо идти, — после паузы так же сипло ответила Лера. И мы, проваливаясь в неожиданные рытвины, заполненные снегом, побрели в сторону деревни. Я даже не поверила, когда ощутила вибрацию телефона. Кажется, появилась связь... ПОСЛЕСЛОВИЕ В итоге так оно и случилось, как говорила Лера. Конечно, мы по-прежнему общались друг с другом — на переменах в школе. А потом Соня перешла в другое школьное отделение, а Лерка перевелась в параллельный класс. В гости больше к себе не приглашали. Мы никогда не обсуждали произошедшее. Да и что обсуждать? Я ведь не помню, как мы вернулись. Совсем не помню. В нашей комнате дверь скрипит. Сто лет уже, сколько здесь живем. Маме с бабушкой все равно, и я раньше внимания не обращала, а сейчас постоянно прислушиваюсь. Вдруг кто-то из моих зайдет или вдруг я дверь открою, а она?.. А дверь будет молчать. Мне вообще теперь важны привычные, знакомые звуки. Я без них после сна боюсь открыть глаза, жду, особенно когда холодно. Не выношу холода. Мама удивляется, но ни о чем не спрашивает. Но если я прикрываю глаза и внезапно чувствую озноб, то замираю и жду. Привычного звука, который убедит меня, что я там же, где была. Пусть даже холодно мне, но я там же. Потому что если не дождусь, потороплюсь и открою глаза... вдруг увижу вокруг себя опять этот снег, и дальние крыши, и сумка будет оттягивать плечо, и рядом Сонин голос напряженно спросит: — Мы приехали или уезжаем?..