Дело Лос-Анджелесского маньяка-убийцы Б.Б. Глава 0. Как пользоваться Книгой Когда Beyound Birthday совершал свое третье убийство, он решил поэкспериментировать. А именно — хотел проверить, может ли человек умереть от внутреннего кровотечения, не повредив при этом ни одного внутреннего органа. Для этого он накачал жертву наркотиками, так что она потеряла сознание, связал её и бил по руке — методично, но осторожно, чтобы не повредить при этом кожу. Он надеялся, что этого будет достаточно, чтобы жертва умерла от потери крови, но здесь его постигла неудача. Рука жертвы налилась кровью и стала багрово-фиолетовой, но смерть не наступала. Жертва лишь содрогалась в конвульсиях, но оставалась жива. Убийца был убежден, что вызванной таким способом потери крови будет достаточно, чтобы человек умер, но здесь он явно просчитался. Что до Бейонда Берсдея, то для него сам способ убийства имел довольно низкий балл по шкале занимательности, и всегда был для него не более чем интересным экспериментом. Удался он или нет, особого значения не имело. Бейонд Берсдей лишь пожал плечами и достал нож… Нет, нет, нет, нет, нет. Не так, не в таком повествовательном тоне — я ни за что не смогу выдержать подобный высокий стиль до конца рассказа. Чем сильнее я буду стараться, тем скучнее мне будет, и тем ленивее станет моя писанина. Как мог бы выразиться Холден Колфилд (один из самых известных трепачей за всю историю литературы), рассказывать во всех подробностях, что Бейонд Берсдей делал и думал, в мои намерения не входит (хоть я, в моем положении, во многом его понимаю). Объяснение совершенных им убийств тщательно подобранными фразами нисколько не увеличит ценности этих заметок. Это не отчет и не роман. Даже если они случайно превратятся в первое либо во второе, я не буду доволен. Терпеть не могу эту избитую фразу, но думаю, что когда кто-то будет читать эти строки, меня уже не будет в живых. Едва ли мне стоит напоминать читателю о той знаменательной битве между величайшим детективом столетия, который называл себя «L» и этим нелепым убийцей по прозвищу Кира. Орудие смерти у него было несколько более фантастическим, чем, например, гильотина, но всё, чего Кира достиг, рассуждая при этом как жалкий детсадовец, было очередное царство ужаса. Оглядываясь назад, я могу лишь предположить, что боги победы наблюдали за Кирой сверху с улыбкой и тешили своё тщеславие. Возможно, эти боги и в самом деле хотели видеть обескровленный мир предательств и ложных обвинений. А может, вся эта история служит нам уроком и объясняет разницу между Всевышним и богами смерти шинигами. Кто знает? Я, со своей стороны, не намерен больше тратить время на размышления об этих весьма неприятных событиях. Плевать мне на Киру. Если кто для меня что и значит, так это L. L. Величайший детектив столетия. Находясь в расцвете своих потрясающих интеллектуальных способностей, L умер несправедливой и безвременной смертью. Только по официальным данным он раскрыл более трех с половиной тысяч запутанных дел, и втрое большее число ублюдков упек за решетку. Он обладал невероятной энергией, был способен мобилизовать любое детективное агентство в мире, и мир щедро рукоплескал его успехам. И при этом он никогда не показывался никому на глаза. Я хочу записать его слова как можно точнее. И я хочу, чтобы кто-нибудь обнаружил мои записи. Как тот, кому была дана возможность пойти по его стопам… ну, может я и не смог его заменить, но по крайней мере пусть после меня останется вот это. Итак, то, что вы сейчас читаете — это мои заметки об L. Это послание умирающего, но оно исходит не от меня, и адресовано не кому попало. Человеком, который скорее всего прочитает его первым, будет по всей видимости этот умник Ниар. Но даже если и так, я не стану просить его опустить в шредер или сжечь эти страницы. Если ему будет больно обнаружить, что я знал об L нечто такое, о чем он и понятия не имел, — ну что ж, прекрасно. Есть также вероятность, что это прочитает Кира… и я надеюсь, что он прочитает. Если эти заметки скажут убийце, который стал тем, кем стал лишь с помощью не принадлежащей этому миру карающей тетради и идиота шинигами, что он, при любых других обстоятельствах, не годился бы L даже в подметки, — тогда они достигли своей цели. Я один из тех немногих, кто когда-либо знал L как L. Когда и как мы встретились… это мое самое драгоценное воспоминание, и я не буду делиться им здесь, скажу лишь, что тогда L поведал мне три истории о своих подвигах, и дело с участием Бейонда Берсдея было одной из них. Если я отброшу все понты и просто назову его делом ББ об убийствах в Лос-Анджелесе, то думаю, многие из вас слышали о нем. Разумеется, нигде не упоминалось, что L — и что ещё более важно, приют Дом Вамми, в котором я воспитывался до пятнадцати лет — имели к делу самое непосредственное отношение, а они имели. Ведь у L было правило — не браться за расследование, если в деле не фигурировало более десяти жертв или же миллиона долларов на кону, но именно по причине, упомянутой мною выше, он запоздало, но рьяно взялся за расследование этого незначительного дела, в котором фигурировало только три-четыре жертвы. Далее на этих страницах я всё разъясню подробнее, сейчас скажу лишь, что именно по вышеупомянутой причине дело ББ об убийствах в Лос-Анджелесе стало поворотным пунктом для L, для меня и даже для Киры. Оно стало знаменательным событием для всех нас. Почему? Потому что в этом деле L впервые представился как Рюзаки. Так давайте же пропустим все эти нудные описания того, что Бейонд Берсдей думал, как убивал свою третью жертву, потому что мне это ни капельки не интересно, и раз уж на то пошло, давайте не будем останавливаться на второй и первой жертвах, не будем оглядываться на предыдущие убийства, а переведем стрелки часов на утро того дня, на ту блистательную минуту, когда величайший детектив столетия, L, впервые приступил к расследованию этого дела. Да, чуть не забыл. В случае, если кто-нибудь кроме умника Ниара или введенного в заблуждение убийцы читает эти страницы, то тогда мне следует, по крайней мере, соблюсти основное правило вежливости и представиться вам здесь, в конце пролога. Я ваш рассказчик, ваш проводник, ваш повествователь. Для всех, кроме этих двоих моя личность может не представлять никакого интереса, но, тем не менее, я тот, кому суждено быть вечно вторым и мастер хорошо одеваться, я тот, кто сдох, как собака — Михаил Кель. Одно время я звал себя Мелло, и так же меня называли другие, но это было давно. Приятных вам воспоминаний и кошмаров. Глава 1 «Послание» Сейчас его именуют Делом ББ об убийствах в Лос-Анджелесе — довольно-таки запоминающееся название — но тогда, в самый его разгар, оно не называлось настолько впечатляюще. Пресса окрестила его «Убийствами Вара Нинго», «лос-анджелесскими серийными убийствами в запертой комнате» и ещё массой таких же отвратных названий. Все они несомненно служили источником сильной досады для Бейонда Берсдея — виновника этих убийств — но, откровенно говоря, я думаю, что они давали более точное определение того, что же происходило на самом деле. Так или иначе, на следующий день после того, как Бейонд Берсдей совершил третье убийство, 14 августа 2002 года, в 8:15 утра по местному времени, агент ФБР Наоми Мисора проснулась у себя дома в собственной постели и лежала, пребывая на грани сна и яви. На ней были темные кожаные штаны и такая же куртка, но было бы ошибкой предположить, что она всегда спала в этом наряде. Накануне ночью она несколько часов гоняла на мотоцикле, тщетно пытаясь снять напряжение, а когда, наконец, вернулась домой, то сразу же упала на кровать и крепко заснула, не приняв душ и не раздевшись. Вместе с названием этого дела Мисора стала известна широкой публике как агент, раскрывший его, но правда состоит в том, что когда эти события разворачивались в реальном времени, она была временно отстранена от работы в ФБР. Официально считалось, что она просто в отпуске, но это только потому, что она была совершенно не в состоянии противиться давлению со стороны начальников и коллег. Отстранение, перерыв, летний отпуск. Не думаю, что нам нужно здесь вдаваться в подробности и объяснять причины её отстранения. Главное, что дело было в Америке, она была японкой, женщиной, прекрасно справлялась со своими обязанностями, а ФБР очень большая организация… и этих сведений вполне достаточно. Разумеется, у неё были коллеги, которые её ценили, и именно поэтому она и смогла проработать в Бюро всё это время, но месяц назад, как раз перед самым началом дела ББ Мисора совершила серьёзную ошибку — настолько серьёзную, что даже сама не могла в неё поверить, — которая и привела к её отстранению от работы. Подобную проблему не решишь, гоняя среди ночи на мотоцикле. Мисора всерьёз думала о том, чтобы уйти из ФБР, начать новую жизнь и снова переехать в Японию. Отчасти потому, что была сыта по горло всей той гадостью, которая сопровождала её работу, но больше из-за чувства вины, которая мертвым грузом лежала на плечах. Даже если бы её никто не принуждал — что вообще вряд ли возможно — Мисора сама бы попросилась в отпуск. Или даже в отставку. Мисора медленно выбиралась из постели, намереваясь смыть с себя весь всю грязь и пот минувшей ночи, и тут вдруг заметила, что ноутбук у неё на столе почему-то включен. Она что-то не помнила, чтобы его включала — ведь она только что проснулась. Может быть, она сделала это вчера, когда пришла? А потом сразу уснула? Ничего такого она не помнила, но раз скринсейвер работает, другого объяснения просто нет. Можно конечно сказать, что раз у неё хватило сил включить компьютер, то должно было хватить и на то, чтобы раздеться. Мисора стянула с себя куртку и штаны и, ощущая во всем теле неожиданную легкость, подошла к столу и дотронулась до мыши. Этого было достаточно, чтобы убрать скринсейвер, но то, что Мисора увидела на экране вместо него, озадачило её ещё больше. Главная почтовая программа оказалась запущена, мигая сообщением «Новая Почта». Нет, она, конечно, могла уснуть с включенным компьютером, но вырубиться, проверяя почтовый ящик? Недоумевая, она кликнула на папку «Входящие». Там было одно сообщение, от Рэя Пенбера. Рэй был её парнем, и тоже работал в ФБР. Из всех агентов, что высоко ценили её, Рэй был, пожалуй, самым ярким примером (что не мешало ему упрашивать её перевестись в более безопасный отдел всякий раз, когда случалось что-нибудь серьёзное). Поскольку её отпуск почти закончился, это наверное что-то по работе, решила Мисора и открыла письмо… Наоми Мисора-сама, Извините, что использую подобный способ для связи с вами. Я хочу попросить у вас помощи в раскрытии одного дела. Если вы согласны помочь мне, пожалуйста, зайдите в третий блок третьего раздела на сервере Funny Dish 14 августа в 9 часов утра. Линия будет свободна ровно 5 минут (через брандмауэр, пожалуйста, пробивайтесь самостоятельно). L P.S. Чтобы связаться с вами, я взял на себя смелость позаимствовать адрес вашего друга. Так было проще и безопаснее всего, поэтому, пожалуйста, простите меня за это. Вне зависимости от того, согласитесь вы мне помочь или нет, я прошу вас уничтожить компьютер в течение 24 часов после прочтения этого сообщения. Дочитав письмо, Мисора тут же перечитала его ещё раз и снова проверила имя отправителя. L. Пускай её временно отстранили, но она всё равно агент ФБР, и, разумеется, она узнала это имя — было бы непростительно его не узнать. На миг ей пришло в голову, что Рэй Пенбер или кто-нибудь ещё просто решил над ней подшутить, но потом ей показалось маловероятным, чтобы кто-то набрался смелости подписаться этим именем. Пусть L никогда никому не показывался, ни на публике, ни даже наедине, но, тем не менее, Мисора слышала несколько леденящих душу историй о том, что случалось с детективами, которые пытались выдать себя за L. Можно утверждать наверняка, что никто не посмеет воспользоваться его именем, даже в шутку. Итак… — Вот черт, — пробормотала она и отправилась, наконец, в душ смывать усталость минувшей ночи. После душа она высушила свои длинные черные волосы и выпила чашку горячего кофе. Но она лишь притворялась, что раздумывает, как ей поступить — на самом деле выбора у неё не было. Ни одному агенту ФБР, а особенно агенту низкого ранга, никогда бы не пришло в голову отвергнуть просьбу L. Но в тот момент Мисора была не самого благосклонного мнения о великом детективе, и притворялась, что раздумывает, пусть даже только для того, чтобы почувствовать себя хоть немного лучше. Если вы учтете её обстоятельства, то причина её поведения понятна. Ведь ясно же, что её ноутбук оказался включенным потому, что его взломал L, и теперь ей было не слишком-то весело от мысли, что придется уничтожить новый компьютер, который она купила всего месяц назад. — Я не против… Вернее, против, но… Но выбора у неё не было. И ровно в 8:50 Мисора уселась перед компьютером, которому теперь оставалось жить меньше двадцати трёх часов, и принялась следовать инструкциям L. Она не была специалистом по взлому сетей, но азам хакерства её научили в школе ФБР. Как только она благополучно вошла на сервер, экран её компьютера стал белым. Сначала она встревожилась, но потом увидела большую готическую букву «L», парящую в центре экрана, и вздохнула с облегчением. — Наоми Мисора, — послышался после короткой заминки голос из динамиков. Голос был синтезированный, он принадлежал скорее машине, чем человеку, но именно по этому голосу L узнавал любой отдел расследований по всему миру. Мисора слышала его несколько раз и раньше — но теперь он впервые обращался лично к ней. Это было странно, как услышать собственное имя по телевизору — не то чтобы у неё имелся подобный опыт, но она почему-то решила, что чувство будет именно такое. — С вами говорит L. — Здравствуйте, — начала было Наоми, но тут же поняла, что пытаться общаться с ним таким образом бесполезно. На её компьютере не было микрофона, и L бы её не услышал. Вместо этого она напечатала: «Это Наоми Мисора. Для меня большая честь говорить с вами, L.» Если связь хорошая, он должен получить её сообщение. — Наоми Мисора, вы знакомы с делом об убийствах, расследование которого сейчас идет в Лос-Анджелесе? Он перешел сразу к делу, никак не ответив на её слова. Возможно, потому, что должен был закончить этот сеанс связи ровно в 9:05, но его поведение и отношение задели Мисору. Как будто это само собой разумеется, что она станет с ним сотрудничать — что конечно правда, но своим поведением он выказывает полное неуважение к её гордости. Мисора забарабанила по клавиатуре — гораздо громче, чем требовалось: «Я не настолько вездесуща, чтобы уследить за всеми расследованиями, которые идут в Лос-Анджелесе». — Да? А я настолько. Её шпильку он отбил собственной бравадой. И тут же как ни в чем не бывало продолжил: — Я говорю о серийном убийце — вчера была найдена его третья жертва. Думаю, она не последняя. В новостях это дело называют убийствами Вара Нинго. «Вара Нинго?»