– Ну, а что прикидываться-то? – пожала плечами Меланья. – Да уж... ну что ж... Весь наш семейный бизнес, состоящий из доходов отеля, янтарного промысла и производства ювелирных изделий, после смерти отца разделили на две части. Одну получила жена отца, то есть Анастасия, а это очень приличное состояние... – Надо думать... А вторую часть? – спросила Меланья. – Вторую часть унаследовали дети отца. – Дети? То есть вы? – уточнила Меланья. – Я и мой брат. – У вас есть брат? – Мы близнецы, я его старше на пятнадцать минут, – слегка улыбнулась Каролина, и, пожалуй, только сейчас на ее лице отразилось какое то подобие улыбки. – То есть, вы унаследовали по одной четвертой бизнеса, а жена Полека – одну вторую? – произвела краткий подсчет Меланья. – Точно так... Бизнес приносит весьма неплохой доход, так что все остались довольны. «Слишком поспешно вы это добавили, пани Каролина. И потом, за кого вы меня принимаете? Чтобы я поверила, что кто-то останется доволен, владея маленьким кусочком, между тем как кто то совершенно незаслуженно владеет половиной?» – Наверное, вы желаете знать, кто унаследует долю после гибели Анастасии? – также в упор, прямолинейно спросила Каролина. – Я чувствую себя следователем по особо важным делам, – несколько смутилась Меланья. Но было понятно, что именно эта информация является главной. – Так как у Анастасии не было детей, то ее состояние отходит мне и брату Родославу. Что? – Ничего, – обожглась кофе Меланья. – Только вы не первая, не единственная, кто интересуется этим вопросом. Ведь доказали уже, что Анастасии помогли умереть. – Да, я знаю, ее подрезали на дороге, а автомобиль был неисправлен, – подтвердила Меланья, отправляя в рот трюфель из очень вкусного, темного шоколада высокого качества. – Поэтому полицейский пан Яцек уже допрашивал нас с братом. Мы, конечно, первые подозреваемые, но нет ни одного доказательства вины... Теперь я все сказала. – Каролина не притронулась к своему кофе. – Пан Яцек тоже говорит по-русски? – спросила Меланья, чувствуя себя гостьей в недоброй сказке. Этакой Алисой на ужине у коварной королевы в Зазеркалье. – Он по-русски понимает, но хорошо говорит по-английски. – Я тоже хорошо говорю на английском! – обрадовалась Меланья. – А вы собралась с ним общаться? – спросила Каролина. – Нет... Ну, вдруг придется? Вот и уточнила заранее, потребуется ли мне переводчик? – ответила Меланья. – Я оставлю вас, у меня возникли срочные дела, вернее, я заболталась и совсем забыла о них, – внезапно засобиралась Каролина. – Конечно, конечно, вы и так уделили мне очень много времени. А ведь вы находитесь на работе. Тем более, сейчас, – «прикусила» язычок Меланья. Но хозяйка отеля уже уцепилась за ее мысль. – Что значит «сейчас»? – Ну, когда на ваши хрупкие плечи упала вся махина по организации... – Понятно, – склонила аккуратную головку Каролина и, еще раз попрощавшись, отошла от Меланьи. Она осталась одна за столиком со своей пустой чашкой и нетронутой чашкой Каролины. Не долго думая, Меланья придвинула ее кофе к себе. «Не думаю, что она вернется. Сорвалась с места, как ужаленная...» К ней подошел официант. – Пани желает что-то еще? – спросил он на русском, хотя с Каролиной разговаривал исключительно по-польски. Меланья скользнула взглядом по его форме и бейджику на груди. – Михаил, бармен? – прочитала она. – Да, это я, – отозвался парень. – Мне Каролина говорила, что один из барменов – русский. Надо же! А почему вы в качестве официанта? – Персонала не хватает, вот помогаю... – вздохнул Михаил. – К тому же и напитки разношу. Вам что принести? – Давайте я сначала расплачусь за два кофе. – Да что вы! Это – подарок от Каролины, – пояснил Михаил. – Вы ничего не должны. – Что там было в кофе-то? – напрягла память Меланья. – Ром? Вот и принесите мне какой-нибудь коктейль на основе рома... – Больше любите сливочное или фруктовое? – уточнил Миша. – Однозначно – фруктовое! – ответила Меланья и крикнула уже в спину удаляющемуся официанту: – И еще, если можно, фруктов! Она откинулась на спинку стула и посмотрела на голубое небо, по которому кое-где пробегали облака и даже тучки. «Странный этот парень, Гера... Ты, говорит, чувствуй себя в безопасности. Гуляй, делай покупки... В общем веселись. При этом оставляет меня в самом логове, где все знают, что я подруга погибшей и приехала с ее бывшим мужем. При этом доказано, что Настю убили. И мне с милой улыбкой лично показывает отель женщина, которая даже по мнению полиции является главной подозреваемой...» – Пожалуйста, пани, – вывел Меланью из задумчивости Михаил и поставил перед ней высокий бокал с коктейлем, разделенным на слои, от нежно-голубого до насыщенного лазурного цвета. Украшен он был домиком на палочке с надписью «Каролина» и переплетенными веточками красной и черной смородины. – Очень вкусный коктейль с двумя видами рома, ликером куантро, соком ананаса и капелькой содовой, – сообщил Михаил. – Я смотрю, и палочки даже фирменные, – отметила Меланья. – Да, мы стараемся держать марку отеля. А в будущем хотим претендовать на четыре звезды, – сообщил ей официант и поставил на стол еще и вазу с фруктами. – Классно, – кивнула Меланья и несколько удивилась, что Михаил присел за ее столик. Он был нескладным – высоким и худым, с длинными руками и ногами. Волосы у него были вьющиеся, светло-русого цвета, а глаза большие, светлые, в обрамлении белесоватых ресниц. – Значит, вы подруга Насти? – Он принялся задумчиво ее разглядывать. – Понятно, почему она раньше не приглашала вас в гости. – Можно на «ты», – разрешила Меланья. – И почему же? – Ой, что ты! Она так тряслась, чтобы у нее не увели пана Полека! Как только в радиусе трех метров появлялась хорошенькая женщина, Настя сразу же била тревогу и закатывала истерику. – Да? – удивилась Меланья. – О каких женщинах речь, ведь ему было много лет! – Это ты не знаешь пана Полека! Он до гроба оставался дамским угодником, не пропускал мимо ни одной юбки. А если женщина была хорошенькой, так в Полеке просто включался внутренний моторчик. Он и дожил до стольких лет благодаря этому увлечению! – заверил ее Михаил. – Значит, Настя еще его и ревновала? – спросила Меланья. – Она все время проверяла, не изменил ли он свое завещание, – хохотнул Миша, нагло влезая в ее вазу с фруктами за ягодой винограда. – Понятно... – А ты настолько яркая и, извини, сексуальная, что за тобой бы пан Полек пошел даже пристегнутый к капельнице, – засмеялся Миша. – Спасибо, я расценю это как комплимент. – Конечно, комплимент! Я же видел, какими глазами на тебя смотрела наша «Снежная королева» – Каролина. – Давай не будем о моей внешности. Я в последнее время хочу доказать, что внешность – это не самое главное, что у меня есть, – наслаждалась беседой и коктейлем Меланья. Она понимала, что Миша – «находка для шпиона». Что она может задать ему любой вопрос. Останавливало только то, что она не знала, в каких отношениях Миша состоит со своей начальницей и не узнает ли Каролина о их беседе уже через пять минут? Она не была частным детективом и не умела вести разговоры так, чтобы запутать собеседника и вывести его на «чистую воду». И самое главное – Меланья абсолютно не знала, о чем ей спрашивать Мишу. Как вычислить, что в смерти Насти виновата, например, Каролина? О ней Меланья подумала потому, что женщина ей не понравилась? Хотя Каролина – особа весьма спокойная и сама признает, что первая подозреваемая, и что? А почему она такая спокойная? Да потому, что улик против нее нет! Их нет даже у полиции! Что могу сделать я – непрофессионал в этом вопросе? Ничего... Грустно и точка! – Ты о чем задумалась? – спросил ее Миша, отлучавшийся на минуту обслужить клиента. – Так... А что брат Каролины... – Родослав? – уточнил Миша. – Да, он. Это второй подозреваемый? – произнесла Меланья, и ей показалось, что ветерок подул сильнее. – Подозреваемый? – Круглые глаза Миши стали еще больше. – Ах, ты об убийстве... Полицейские были у нас... Все имущество Насти переходит брату с сестрой, естественно, что их проверяли. Но ни одной улики, насколько мне известно, найдено не было. Может, я, конечно, чего не знаю... – А кто мог убить Настю? – Ты думаешь, что это знать должен именно я? – засмеялся Михаил. – Я не знаю! Даже предположить не могу! Если бы Родославу с Каролиной надо было от нее избавиться, они сделали бы это по-умному. – Был еще жив их отец, а она, как я поняла, была нужна ему.