– Ой, бля! – не удержался я. Кажется, я вчера немного перестарался. На голове у девушки была небольшая проплешина, остальные волосы также сохранились не все. Лицо было таким, словно по нему прошлись наждачной бумагой и затем дали зажить. Да и сама кожа стала морщинистой. Все это можно было отчетливо увидеть. Солнце уже поднялось достаточно высоко. Подошедший с гневным лицом представитель «бойцов», едва увидел девушку, отшатнулся назад. Плюясь и что-то бормоча под нос, он, словно отгоняя от себя нечистую силу замахал руками. – Что мне делать? Господин! – опять в слезах спросила девушка. – Успокойся! – сказал я. – И скажи, как ты себя чувствуешь? Горячка, боль в голове, боль в груди? – Нет, господин, – глотая слезы, сказала девушка и протянула мне руку вперед. – Мои волосы! Моя кожа! – Это просто какая-то болезнь! – уверенно сказал я. – Ты что-то подхватила тут. Ничего страшного, если нет других симптомов. Рассказывать ей, что это я виноват в ее преображении, не стал. Она сейчас не так поймет. Поймет только потом, когда в лагерь спустимся. Да и ее натуральная реакция и истерика позволит очень многим убедиться, что она чем-то болеет. Все получается так, как и должно. История о ее болезни разойдется быстро. И пусть я задумывал нечто иное, все получилось как нельзя лучше. За нами пришли спустя час. С утра нас не кормили и не поили. Что охранники, что наши товарищи, по несчастью – все дергались и отходили подальше, едва видели девушку. Нас повели дальше вниз по дороге. Там должна начаться наша дальнейшая жизнь. Чем ближе мы подходили, тем больше я понимал, что основной лагерь уже встал и все занимаются своими делами. Вчерашнее сравнение с гигантским муравейником нашло свое подтверждение сегодня. Возня, дым и гул от разговоров. Мы подходили к большим воротам, которые располагались прямо на дороге. Это была единственная дорога, которая вела наверх. Через нее проезжали машины и проходили люди. А еще ворота можно взорвать, и тогда наверх никто не сможет подняться. А если и сможет, то с трудом. Когда мы почти вплотную подошли к воротам, у меня что-то защемило в груди. Это было какое-то знакомое ощущение, оно накатывало словно волны, пока в очередной миг я не услышал, как падают сзади люди. Пять человек – все те, кто нападал на меня со своим старшим, и Тайша. Через пару секунд до меня дошло, что это воздействие сильного подавителя. Именно так себя чувствует человек, который попал под подавитель Саймона большой мощности. Мой организм был готов к подобным перестроениям, но, чтобы не выделяться, упал на землю рядом с другими. Уже позабытое чувство тяжести легло на плечи, как в мою голову врывается освежающий ураган и говорит: «Твою же мать! Ты куда это нафиг попал!» – О, Димон вернулся, – довольно сказал я вслух и, переворачиваясь на спину, тут же продолжил: – А попал я в самую жопу! В самую! Глава 8 Ворота закрылись, и мы оказались один на один со своими товарищами по несчастью. Тайша, когда ворота закрылись, слегка споткнулась, но не выровнялась, а тяжело опустилась на землю, после чего легла на бок и стала тереть грудь и стонать. Мужики сзади, которые также неожиданно ощутили на себе силу подавителя, в отсутствии охранников с облегчением легли на землю и принялись материться. Остальные не решались идти вперед и только топтались на одном месте. Словно птенчики, которые выпали из гнезда, – всего боятся. Так и эти, боятся. Хотя, казалось бы, при нахождении в бараке они как будто разделились, а сейчас бывшие рыбаки сами никуда не идут. Вместе не так страшно, чем по отдельности. Я отвернулся от них. – Ты как? – спросил я у девушки, до сих пор с содроганием вглядываясь ей в лицо. Этот ужас сделал я. – В меня словно сотню игл вставили и тянут вперед-назад, – тихо сказала девушка, тяжело дыша. – Ужасно больно и жжется. Чисто визуально она хотя бы могла говорить, в отличие от мужиков. Их словно судороги корежили: то они ровно лежали, то их выгибало. – Полежи, полежи, скоро пройдет, – сказал я ей. И также сел рядом, потирая грудь и делая вид, что мне больно. Раз все стонут, и делают вид, что им больно, то и мне не зазорно сделать вид, что я испытываю схожие ощущения. Хотя лично для меня никаких неприятных и болезненных ощущений, особенно раскаленных игл. У меня все было по-другому. На меня словно накинули тяжелое одеяло, которое изрядно меня придавило в первые минуты воздействия на организм подавителя. Сейчас я чувствовал, как вес одеяла потихоньку уменьшается и я начинаю чувствовать себя лучше. И пусть я никогда еще не сталкивался с таким мощным подавителем, который бы настолько резко и сильно воздействовал на человека, его возможности и последствия от работы под его полем были для меня понятны. Начать хотя бы с того, что это просто опасно для организма. Столь сильные перегрузки могут сказаться не просто на здоровье, они могут сказаться и на продолжительности жизни. Только вот опытные люди, которые конструировали этот лагерь, предугадали вероятные осложнения отношений с контингентом, находящимся внутри, и поэтому установили мощные подавители, вот только не стандартные, которые используют на соревнованиях, а такие, которые используют в тюрьмах. Причем их наверняка несколько штук. Штука жесткая – я о таком только читал, когда пытался разобраться, как снять мой подавитель, пока не понял, что тот ошейник – это определенного вида эксклюзив, секрет создания которого так просто не узнать. Да и, как было написано в одной умной книге, подавители от электричества работают на других принципах. «Это что, негры?» – прозвучал веселый голос в голове. «Негры, негры! – ответил я. – Ну я же просил, не отвлекай меня. Смотри по сторонам и запоминай! Вечером тебе все расскажу!» «Есть, сэр!» – в голове пролетел голос Димы, и он замолчал. Я тоже не стал продолжать перепалку. Я был очень рад, что он вышел из спячки, в которой был столь долго, но вот отвлекаться на разговор с ним и на объяснения, которые вполне можно отложить, у меня не было ни времени, ни сил. Я должен был разобраться в том, что происходит, и как можно быстрей, если что-то упущу или сделаю не так, то буду потом дорого платить за свои ошибки. Именно поэтому попросил мне пока не мешать, он хоть и был возмущен, но едва соседей, лежащих на земле, начали поднимать ударами дубинок на ноги, быстро со мной согласился. – Эй! Привет! – подошел к нам худой, как щепка, но высокий парнишка, был он лыс и, на мое удивление, брит, одежда была пусть старая, но достаточно добротная и не порванная. Даже заплаток на ней я не видел; что удивительно, он улыбался достаточно белоснежной улыбкой, что намекало на наличие зубной пасты и зубных щеток. Рядом с ним – как полнейшая противоположность – стоял чумазого вида местный абориген, он был одет в какие-то лохмотья, на ногах были странного вида дырявые башмаки, ладони обвязаны какими-то тряпками, картину довершали длинные волосы, торчащие в разные стороны, и это при наличии лысины и спутанной, криво подрезанной бороды. – Привет, – ответил я. Он обратился к нам на английском, и поэтому я решил проявить инициативу, показывая в сторону местных: – Они не знают английского, а если знают, то очень плохо. – А ты, стало быть, знаешь? – удивленно посмотрел он на меня и подошел ближе. – Знаю, – кивнул я и понял, что его смутила моя китайская личина, не ожидал он почему-то такого. – Моряк, что ли? – уточнил он, принявшись пристально меня рассматривать. – Нет, – ответил я. – Просто довелось изучать, на занятиях… – А-а-а, – понятливо протянул мужчина и кивнул каким-то своим мыслям. И я понял, что поиск моряка – это его почти что мечта. Коротко взглянув на своего грязного помощника, лысый кивнул, и тот пошел к местным. А парень остался с нами. Взглянув на меня, потирающего грудь, он продолжил наш разговор: – А ты чего лежишь? – Подавитель, – сказал я. – Достаточно мощный, чтобы я нормально себя чувствовал. – Да… понимаю, – кивнул он. – Привыкать к такому достаточно сложно. Сейчас, конечно, тяжело, но минуть через десять боль уйдет, а примерно через два месяца вы подавители и чувствовать не будете. Вот только ты достаточно свеж, чтобы продолжать разговор. Настолько силен? – Скорее опытен, – нехотя ответил я и на ходу придумал байку: – Попал в аварию, чуть не сжег «сосредоточение силы», пришлось длительное время провести под действием подавителя, пока полностью не восстановился. – Понятно, – сказал парень. Похожих историй в мире достаточно много. И это реальный метод лечения, так что он должен быть в курсе подобного и особо не искать второе дно. – Сопротивлялся? – спросил он, кивая на мою обожженную грудь. Ночь и медитация сделали свое дело. Черная вонючая кожа уже высохла и не была влажной. Так что выглядел я гораздо лучше, и только воспаление по краю ожога показывало, что это такой ожог. – Насколько мог, – ответил я и опустил голову. Напоминание о поражении было страшным ударом по моему самолюбию, ударом, про который я уже успел забыть. – Не парься, – легкомысленно ответил парень. – На моей памяти никто не победил шамана. Даже ученики у них обладают огромной силой, так что в прямом противостоянии против них не очень-то и повоюешь… Зато, каждый здесь знает, что если у новичка ожог, то это значит, что он сопротивлялся до последнего. – Понятно, – сухо ответил я. Его слова мне не понравились. – Ничего тебе не понятно, – ответил он, доверительно похлопывая меня по плечу. – Это знак отличия, но за это не переживай – во всем разберешься. На это я лишь кивнул, не собираясь дальше дискутировать впустую, и, прекратив растирать грудь, рывком поднялся на ноги и, пусть на публику я качнулся, чувствовал себя более или менее нормально. Местные пошли за неопрятными сородичами, на земле остались лежать только те, кто пользовался бахиром. – Куда они? – спросил я. – Они идут на работы, – буднично ответил он. – А мы? – уточнил я. – А вы, – он пристально на меня посмотрел, – пойдете со мной к старшему. – Старшему? – уточнил я. – Там все узнаешь! – отрезал он, вмиг потеряв ко мне интерес, и прикрикнул на остальных, причем на нескольких языках: – Чего разлеглись?! Подъем! Я на это лишь пожал плечами и протянул руку Тайше. Мне на его высокомерие было решительно наплевать. К тому же сейчас я должен был играть обычного человека, не кланового. Это я уяснил точно, если не буду вести себя как обычно, могут посчитать, что я проблемный. Если нужно будет, то раскрою свою личину, но не более того, и только если будет необходимость. – Так, стоп! – парень хлопнул меня по плечу. – Что с ней? – Приболела она немного, – ответил я и помог девушке встать. – Это не заразно? – спросил парень, переменившись в лице. – Да вроде нет, – ответил я. – По крайней мере, я пока не заболел. Эти слова ему не понравились, и он не сдержался и вытер свою ладонь, которой трогал мое плечо, о свою одежду. – Вроде немного отпускает, – сказала Тайша, опершись на меня, и как-то жалобно: – Так теперь будет всегда? – Да нет, – ответил я с ухмылкой: – Человек – такая скотина, которая привыкает ко всему! Минут пять потребовалось мужикам, чтобы подняться на ноги и быть готовыми к передвижению. И то шли они, как какие-то паралитики. Тайша же отошла гораздо быстрее, и у меня по этому поводу два варианта: либо это из-за того, что она почти не занималась боевыми искусствами, либо у нее огромный потенциал, который только и нужно развивать и использовать.