— О небо, что за пафос… Королевство уже не надо защищать. Не от кого, Тишь. Времена изменились. — Это не так! — Так. — Ты ошибаешься, король! Столица в безопасности не потому, что в защите нет дефектов, а потому, что сейчас на тебя никто не хочет нападать. Стоит недоброму взгляду всмотреться в Шолох — о, сколько он найдет возможностей для разрушения! Везде — везде слабости! Даже ребенок сможет разобрать столицу по кирпичику, если у тебя не будет меня, знающей, как поймать гадину еще до начала проблем! — Никаких гадин не предвидится, Тишь. Ты сама сказала: на меня никто не хочет нападать. Догадывываешься, почему? Потому что я хороший король. — Но если вдруг… — Тишь! Ты больше не нужна мне. Ты. Не. Нужна. Мне. Чтобы ты ни делала, как бы ни сопротивлялась, на какие бы жертвы ни шла — реальность под тебя не прогнётся, потому что в этом уравнении нас двое, и моё мнение ты не изменишь. Так что лучше прими факт своей ненужности поскорее — и перестань сопротивляться. В оглушающем молчании, воцарившемся после этих слов, стало слышно, как где-то далеко наверху, на другом этаже тюрьмы, напевает молитву поехавший разумом пленник. Ходящая повертела меж пальцев писчее перо, потом хмыкнула: — Тогда почему ты отменил мою казнь, Сайнор? Не надо врать про «сильнейших адвокатов Дома Внемлющих». Нет у моей семьи таких юристов: я знаю. — Потому что ты дорога мне. — Ой, вот только не надо этой чуши. Не путай меня с Аутурни и остальными придворными курицами, будь добр. Что, читаете мои записки, пока я сплю? По крупицам собираете мои знания, вы, жалкие падальщики? — Я надеюсь, что однажды ты поймешь: твоя история как Ходящей завершена. И найдешь себе новый смысл. Тогда я с большим удовольствием отправлю тебя в изгнание. — А если моим новым смыслом станет твое убийство? — поинтересовалась пленница. — Ты сама говоришь: ты страж света, у тебя это вписано в самый хребет. Вряд ли моё убийство коррелирует с этой… миссией. Я не боюсь тебя. Я знаю, как ты ко мне относишься. — Вот именно, Твоё Величество. Вот именно. Если я найду себе новый смысл — я не стану оставлять слабости за спиной. Так что вздумаешь меня выпустить — спи с открытыми глазами, мой король. Всегда с открытыми глазами. Его Величество не стал отвечать. Ушёл, позвякивая ключами. Тишь вернулась к своим запискам. Больше они не виделись. Почти два года спустя, в день, когда Ходящую выпустили согласно генеральскому желанию Полыни, её под конвоем доставили сразу к границе Смахового леса, где популярно объяснили, с какого места сработает сигнализация и как быстро ей в грудь спрячут кинжал, если она рискнёт вернуться. Потом поставили тюремное клеймо на щеку и пинком отправили за тридевять земель. Тишь бодро поехала в Шэрхенмисту. Выкрала там банки с кровью Рэндома — сразу все, чего мелочиться — набила себе новую Глазницу (остальные запасы ихора припрятала), а потом двинулась в Иджикаян — решила предложить теневые услуги султану. Но с толстеньким южным правителем у них не сложилось. Он был бы рад иметь служанку с запредельными Умениями, но принципиально новый мощный департамент контрразведки… О нет. Нет-нет-нет. Две недели они с Тишь спорили, потом она уволилась, но султан закричал вслед так, будто это было его решение. Он всегда так делал, этот милый пустынный султан. * * * — И зачем вы рассказали мне все это? — поинтересовался Гординиус Сай у гостьи. — Планирую сделать тебя теневиком, малыш. Передать знания. Ты маг, ты шолоховец, ты сирота — идеально. — Что?! Но я не хочу быть теневиком! — Ты же не любишь свою жизнь? — Потому что я не достиг того, о чем мечтал. Но менять шило на мыло я точно не стану! Если вам нужны ученики — набирайте детей! Вон их сколько вокруг бегает, босоногих, — они будут счастливы пойти к вам на промывку мозгов! — Ученики должны быть шолоховцами. У остальных народов большие проблемы с магическим потенциалом, учить их просто невозможно. Да и мрут, как мухи, до ста лет не доживая. — Ну, тогда ничем не могу помочь, — набравшись смелости, отрезал Гординиус. Разговор был временно закрыт. Тишь стала регулярно сопровождать волшебника и его караваны в Мудру. Ей нравилось бродить по стеклянному городу. Однажды она чуть не довела альбиноса до сердечного приступа, «оживив» сразу несколько десятков мертвецов и заставив их копать акрополь наравне с черными археологами. — Пха, подбери челюсть, малыш! Одна моя родственница была некроманткой. Я научилась у неё этому трюку. Мертвецы — идеальные слуги, — развеселилась Ходящая. Гординиус передёрнулся, но возражать не стал. Потом Тишь и вовсе «осела» в бывшей срединной столице. Просто перестала возвращаться в Хардурман. Она обустроила себе лабораторию в самом сердце Запретного квартала, в бывших хранительских покоях, и всё придумывала какие-то новые формулы, заклинания, смеси. Всё изменилось в один день на излёте прошлого августа… Тишь приветствовала Гординиуса, подлетев над землей. Альбинос отшатнулся от неожиданности и, потеряв равновесие, упал на песок. Новые способности женщины были за гранью возможного. Теперь она могла Прыгать на многие мили; левитировать; «поднимать» несколько десятков мёртвых за раз; говорить так, что её голос был слышен по всей пустыне (но каждый думал, она шепчет именно ему в ухо). Тишь так и не объяснила, откуда взялась эта сила. Только загадочно раскладывала пасьянсы перед сном, чего за ней не водилось никогда прежде. — Кажется, у меня появился новый смысл, — сказала женщина, закладывая воздушные петли вокруг башен Запретного квартала, как мотылек вокруг свечи. — И мне потребуется твоя помощь. Я хочу обучить детей из Тернового замка. И она рассказала план с «грантами в Луговую школу, пансионат». Ходящая обнаружила, что может телепортироваться аж на границы Шолоха, если как следует подготовит заклинание. Когда она попробовала это в первый раз, то по ошибке «выпрыгнула» прямо на… костер Культа Жаркого Пламени. Культисты (на тот момент они были просто эксцентричным клубом по интересам) так обалдели и перепугались, что чуть не устроили лесной пожар. Хорошо, что вмешался Миртилл Добрый с фермы «Услада вайтов». Зато стоило культистам прийти в себя, как они сообразили: получилось! Они оказались правы, прах побери! В этой вселенной ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ПОЯВИЛИСЬ НОВЫЕ БОГИ! И теперь они будут их чтить. Тишь, в свою очередь, тоже переосмыслила тот неудачный Прыжок и пришла к выводу: культистов можно использовать в своих целях. Они сочли, что она богиня? Прекрасно. Она и станет для них богиней. Заодно будущим теневикам перепадёт впечатляющий ритуал посвящения: с костром, танцами, телепортацией… Красота! Гординиус Сай оказался правой рукой Ходящей («и левым глазом», — как шутила она сама). Тишь «выбрасывала» его в Шолохе на день или два, потом забирала. В октябре они успешно рекрутировали первого ребенка; Тишь стала учить Эрика Великолепниса[1] в развалинах Мудры. * * * [1] Помним: дети Тернового замка сами выбирают свои фамилии… А вот имена им дают воспитатели. * * * В ноябре появились второй и третий ученики. В декабре четвертый. И так далее. Гординиус разрывался между несколько делами сразу: продолжал работу в посольстве, регулярно ездил в Мудру, оттуда мотался в Шолох по поручениям Тишь. Он не вмешивался в процесс обучения, считая, что Тишь хочет создать «независимое теневое агентство» — частную организацию. Но однажды он понял, что всё немножко не так. Тишь и дети планировали нападения на Шолох. Ходящая решила на практике доказать то, что сказала Сайнору: «Даже ребенок сможет разобрать твоё государство по кирпичику». Она позволила вирам придумывать такие «шалости», какие им хотелось. Цель была — играючи обнажить уязвимость Шолоха, сделать её очевидной. — Вы что, растите их них убийц?! — обмер Гординиус, а Тишь уже привычным жестом подбросила ему жестянку с успокоительным. — Нет. Мы не планируем жертв от проверок. — Обещаете? — О боги, малыш, ты до сих пор веришь в силу честного слова?.. Какая прелесть. Что ж, обещаю. Тогда Гординиус так взбодрился, что и сам придумал дополнительную шалость для перечня: ту, где на Башню магов вывешивали белый флаг. Планировалось, что к моменту Триумфальной Недели Вировых Проверок у госпожи Тишь уже будет шесть учеников. Тишь, как и все одержимые психи, любила гармонию: она хотела, чтобы её «шестерка» разнесла в пух и прах «шестерку» нынешних столичных теневиков. План был такой: в назначенный день Тишь выкидывает детей и Гординиуса в Шолохе, и они живут там всю неделю, проявляя достойную самостоятельность, — а когда обратный отсчет дойдет до цифры один, госпожа Внемлющая появится и возьмёт всё в свои руки.