Судя по тому, как было жарко… И по тому, как мокро дышалось… И по тому, что нога была голой и красноватой, можно сделать вывод: я в паровой бане. Но приём тут какой-то не теплый. Я, конечно, знаю, что в банях людей иногда бьют — для здоровья полезно — но всё же вениками, а не ногами. А потому… — Прекратите драку! — строго заорала я, сворачиваясь креветкой, пока моя соперница, сосредоточенно сопя, отпинывала меня куда-то в угол. — ТИНАВИ?! — ахнула девица, и по этому первому полноценному слову я поняла, с кем имею дело. — Кадия?! В поле зрения появились уже две ноги, теперь миролюбивые. Потом проступили руки, которые ухватили меня за плечи и подняли с мраморного пола. Лицо Кадии под полотенцем, смотанным на манер пустынного тюрбана, блестело изумлением. — Кадия, — ошарашенно сказала я, потирая ушибленный бок. — Я только что была в Западном Хейлонде! — Совсем перегрелась, бедная… — посетовала подруга, открывая дверь, которая оказалась в полушаге. Еще пара ударов по мне — я бы и так за нее выкатилась. В лицо дохнуло холодом и острым запашком плесени. За дверью обнаружилась душевая шолоховского тринапского клуба. Так-с, ну… Нынешняя локация хоть как-то связана с моей жизнью, но логика Прыжка все еще непонятна. — Тинави, на будущее: ты не парься в плаще. И вообще не парься. Во всех смыслах. Незачем тебе, — от души посоветовала Кадия. Немного раздраженно. — Да я и не парюсь… — вздохнула я. Перед моим внутренним взором комиксом провернулись тысячи непонятных дел и деталей, с которыми мне надо разобраться. “А лучше б парилась!” — не согласились они с подругой. …Надо тоже завести себе блокнот в кожаной обложке. Писать в него: "ААААА!" всякий раз, когда чувствуешь, что задыхаешься. То ли замена боксерской груше, то ли дыхательная гимнастика для скромняшек. Вообще, я называю такие сумасшедшие периоды своей жизни Эпохой Снежного Кома. По прошествии времени всякий раз выясняется, что это были до пепла интересные и захватывающие дни. А пока надо воспринимать их философски. Мотать все на ус и копошиться в меру своих способностей, не коря себя в том, что ты не супергероиня, которая всё решает по щелчку. Может, так оно и надо. Может, щелчок тот сделал бы только хуже. Ведь у доброй судьбы уже есть отличный план… Просто витиеватый. Пока Кадия одевалась в спортивную форму, я по ее просьбе все-таки поведала о своих сегодняшних приключениях. — Хм, — сказала Мчащаяся. — Ну, я только такую гипотезу могу выдвинуть: за несколько минут до твоего появления я как раз представляла тебя и наш с тобой диалог. Может, кровушка Рэндома кидает выпившего ее не туда, куда он планирует попасть, а туда, где о нем думают? Я села на длинную деревянную скамью раздевалки и фыркнула: — Такой божественный аналог икоты, да? — Ага. Мальца радикальный. — И довод в пользу того, что молитвы работают… Во всяком случае, по отношению к телепату-Рэндому. — Молитвы — это ты загнула, конечно, — Кадия вздохнула. Потом, натягивая мистральную защитную жилетку, усмехнулась: — Интересно, а работники хейлондской гостиницы расскажут Анте Давьеру о твоем визите? Или решат, что служка-мышь головой поехал? И… Чего это Анте вообще о тебе думал, а? — Кад ревниво сощурилась. Я вполне искренне развела руками. Подружка упала на скамью рядом со мной и, резко помрачнев, вздохнула: — Ну, радует одно: если наша теория верна, то ты сможешь меня навещать, когда меня прижмёт. — В смысле? — не поняла я. Мчащаяся перевернула левую руку ладонью вверх. Привычной татуировки Стража на ее предплечье не было. Только розоватое, воспаленное пятно. Я поперхнулась. Потом молча прикрыла рот, смотря на подругу во все глаза. — Я теперь знаменита, Тинави, — с горькой усмешкой сказала Кадия, — И безработна. И даже бездомна. Леди-из-Чрева, так меня зовут. — О, прах, — выдохнула я. — Кадия…. — Я сама виновата, — подруга подняла ладонь, останавливая не успевшие сорваться с моих губ сожаления. — Зато теперь мы точно знаем: решения о разжаловании принимаются наверху еще быстрее, чем решения о найме на работу. Не знаю, какая шишка забрела вчера на моё “выступление”, но… Утром я проснулась, собралась и пришла в Военное Ведомство, кляня себя за произошедшее. А там меня уже ждали. Начальники, коллеги, папа, — на этом слове ее голос дрогнул, — И стопка газет. Кадия вынула из сумки несколько бульварных изданий и, демонстративно помахав ими передо мной, со злостью швырнула в мусорку. — Короче, не отходя от прилавка меня и санировали. При всех. — Кад… Почему ты не позвала меня? — Зачем? Чтобы вместе рыдать? — резко ответила она. Потом предупредила: — Никаких вшивых утешений, если не хочешь ссоры! Мы помолчали. — А почему бездомна? — спросила я. — Отец считает, мне надо на годик уехать. Не мозолить глаза столичной тусовке. Пусть забудут… А там уже можно тихонечко возвращаться и пытаться построить, кхм, карьеру в какой-то области попроще. — Куда уехать? — глухо спросила я. — В идеале в Асерин или Иджикаян. Типа в “крутое” место. Чтобы это не выглядело “проигрышем”. Не знаю. Но вещи из поместья я уже забрала. Точнее, мне их выдал наш дворецкий, не успела я дойти домой после этого… — она зло потерла обескураживающе-пустое запястье. Я сглотнула: — Слушай. Не гони коней. Поживи у меня. Что-нибудь придумаем. — Что придумаем? — буркнула подруга. — Я дико облажалась, Тинави. Отец меня просто ненавидит. Он меня чуть не убил сегодня. «Так и знал, что от дочерей одни проблемы» и все такое. Я чувствую себя ничтожеством. — Хочешь, я с Лиссаем поговорю? Может, при Дворе что-нибудь найдем? Зачем тебе уезжать? Это бред! — Не надо с Лиссаем, — зло прорычала Кадия. — Я не хочу позориться еще сильнее, пытаясь найти… Протекцию, — выплюнула она. — Ты так говоришь, будто это что-то плохое, — я свела брови. — Вообще да, — Кадия зыркнула исподлобья. Я покачала головой: — «Да» — если б ты была пустышкой без мозгов. А ты — высококлассный специалист. У тебя прекрасный послужной список. Всё наладится. — Но я на дне… Один провал перекрывает все предыдущие достижения. Правило карьерной лестницы. — Так и одно достижение перекрывает провалы — правило общественной памяти, — возразила я. — Давай придумаем тебе подвиг? Если ты хотела стать героиней — сейчас самое время попробовать. Ниже все равно не упадёшь. А так — появишься в газетах уже в ипостаси героини. Так и отмывают репутации, разве нет? — Чтобы отмыть ЭТО, — подруга пальцем указала на ворох газет у бака, и, редкое для нее дело, воспламенила их заклятьем, — Мне придётся спасти Сайнора, как минимум. — Не преувеличивай, — я покорно залила горяченькую прессу водой. — А ты не преуменьшай! — гаркнула Кад и тотчас со стоном опустила лицо на раскрытые ладони. Я обняла ее и, по некотором размышлении, потратила остатки «кровавой» магии на то, чтобы высушить подруге волосы заклинанием Свежего Бриза. Кадия слабо улыбнулась. Ну хоть что-то! Учтём: теплый ветер, запах моря и щекотка утешают там, где не может утешить логика. За дверью раздевалки раздался пронзительный свисток. — ПЕРЕРЫВ ОКОНЧЕН! КОНТРОЛЬНЫЙ МАТЧ ЧЕРЕЗ ПЯТЬ МИНУТ! — орал мастер Пнивколено. Кадия встала и утерла мокрый нос: — Супер. Нет ничего утешительнее, чем взять биту и отколошматить кого-нибудь. …Ее вывод однозначно отличался от моего. Кадия застегнула на шее защиту, повесила на пояс лассо и кивнула мне: — Пойдешь на матч? Сколько ты — месяц, два на них не ходила? «Спонтанный тринап будет вишенкой на непоследовательностях сегодняшнего дня», — подумала я. — «Я не могу позволить себе этот отдых». «Тю, зайчик…. Никогда не пренебрегай тем, что радует твоё сердце. Это не блажь. Это — инвестиция в себя. Ин-вес-ти-ци-я» — вдруг раздался у меня в голове слабый юношеский голос. Такой слабый, что больше похож на обрывок мысли.