— Я попробую, Эрвин. Но обещать ничего не могу. Сейчас очень много дел навалилось. Вот, господина Ноа завтра сопровождаю, — я подмигнула. Эрвин, который уже собрался щелчком лопнуть сферу Бубри, замер со скрюченными пальцами. — Архиепископа? — уточнил он. — Храни тебя Теннет, деточка… Я поморщилась: — Не, лучше Карланон меня храни. Я свяжусь с вами, Эрвин. * * * К Иноземному Ведомству ведут шестьдесят мраморных ступенек. Они гладкие, с симпатичными розовыми прожилками, и будто светятся на солнце. Днем в хорошую погоду на них рядами сидят госслужащие: кто с сэндвичем, а кто с газетой. И поскольку тому и другому надо откуда-то браться, по ступенькам вверх-вниз шмыгают уличные мальчишки: помощники булочников и типографий. Малец из их числа — нос запачкан, кепка набекрень — с улыбкой тормознул меня на полпути к крыльцу. Сейчас он тут был один: время еще раннее, немногие так рвутся на работу. — Госпожа! Свежий выпуск «Вестника Чародея»! Только отпечатан! Всего однушка! Я вежливо отказалась, огибая мальчику. — Ну госпожа! Такие новости в столице, ах, такие новости! Не пропустите! — Всё нужное мне расскажут на работе, не боись, — хмыкнула я. — А про флаг на Башне Магов? Что подменили на кровавое полотно с «шестеркой» и надписью «цифра неудачников!»? Я аж споткнулась. Мальчик засиял. Дразнясь, он махал у меня перед носом газетой, пока я пыталась нашарить в карманах монетку. Хотя «газетой» — это сильно сказано. Всего один листок, внеурочный выпуск — видимо, специально про новую проказу Вира… — Держи, — я протянула мальчику медяк. Он пригляделся к портрету короля, тщательно попробовал его на зуб. И уже хотел отдать мне «Вестника», когда сзади паренька за плечо сцапал не пойми откуда взявшийся Ходящий. Ну как «не пойми»… Из воздуха, конечно, но об этом не все знают. — Выпуск конфискуется в соответствии с приказом Его Величества Сайнора, — прожужжал искаженный голос. Мальчик ойкнул, глаза его расширились. Агент-теневик забрал мой свежекупленный листок, вырвал у паренька сумку с остальными копиями и совсем по-человечески, как нормальный гражданин, попёр по ступенькам вниз. Правильно, не светить же Умениями перед газетчиком. — Ой… — сказал мальчик. В голосе его паника (“шеф убьет!”) смешалась с восторгом (“железнолицый меня потрогал!”). Потом газетчик перевел взгляд на меня, что-то прикинул и дёрнул прочь. Боялся, отберу монетку. Я невнятно проворчала нечто эдакое заковыристое и пошла искать Селию. Ладно. Утешусь убийством. Не один преступник, так другой. ГЛАВА 9. Так будет педагогичнее Приказ: приостановить отправку выпускников Теневого факультета в Шолох. Причина: засекречено. Канцелярия Университета имени Рэндома, Пик Волн, август прошлого года Я стояла в Роще Грёз, что на краю Метелочного квартала, что на востоке Шолоха, что в Смаховом Лесу. Передо мною рос каштан — огромный. На нём уютно размещался двухэтажный дом. Покатая крыша, окошки с ситцевыми занавесками, крыльцо… Но если ты споткнёшься на последнем, будь готов: до земли лететь далеко. Чтобы до нее добраться без потерь, «рекомендуется воспользоваться веревочной лестницей». Так и написано на табличке, прибитой к шершавому стволу. А выше на той же табличке сказано: «Бродяга Сэмми, ресторан вересковой кухни». — Дахху меня убьет, — пожаловалась я Патрициусу. Кентавр, подвезший меня до места преступления, удивленно заржал: — За что это, мадам? — Он вчера так хотел сходить в это кафе… А мы с Кадией его отговорили. "Еще успеется!" А теперь хозяин заведения, — я сверилась с ведомственной папкой, — Гном по имени Сэммидик Гавентри, убит. Что в таких случаях происходит с малым бизнесом, Патрициус? — Загибается малый бизнес, мадам. — Вот-вот… Поэтому Дахху меня и убьёт, — я кисло посмотрела вверх. В окошках «Бродяги Сэмми» виднелись силуэты коронера и Ищейки, прибывших на место преступления раньше меня. — А вы это… — Патрициус замигал одним глазом, якобы заговорщицки, — У гнома книгу рецептов стащите. Улика мол. И подарите мастеру Дахху втихую. Чай, порадуется. — Да это вообще-то статья, Патрициус, — хмыкнула я. Потом слезла с перевозчика и пошлепала к домику на дереве. — Лучше б «статьей» было ваять такие скульптуры, мадам! — критически игогокнул кентавр. Я с любопытством обернулась, что там у него? Волосатым пальцем Патрициус обвинительно указывал на хмурую, страшную, мхом обросшую статую горгульи, скрючившуюся у лесного колодца. Хищная зубастая морда смотрелась жутко даже поутру. Хотя, учитывая, какие грозовые тучи ползут с востока, скоро пейзаж будет под стать скульптурке. Вот умеют же наши зодчие выбрать место для объекта искусства, а! Ну что этой горгулье делать в каштановой роще? Куда лучше она бы смотрелась где-нибудь в Чреве Шолоха, среди пугающих притонов… Я попрощалась с кентавром, пообещав не Дахху, но уже ему «стрельнуть» рецептик («всё дочкам, мадам, жеребята мои любят готовить») — прах с ней, со статьей, не все они мудрые, — и, кряхтя, полезла по верёвочной лесенке. * * * Господин Сэммидик Гавентри лежал в своей постели. Безнадежно мёртв. Синеватое лицо гнома, на две трети покрытое бородой, не выражало ничего, кроме спокойствия. И если чем-то может утешиться сердобольный детектив-Ловчий — то только этим. — Убит во сне. Нас вызвал пекарь — подвез хлеба, а тут заперто, но окно разбито. Пекарю этого для паники хватило. Труп обнаружила уже Андрис. Причина смерти — удушение. На шее многочисленные синяки продолговатой формы, есть ранки — убийца брезговал маникюром, — оттарабанил юный, но лысый коронер с серьгой в носу. — Соскоб я взял, дам знать, как будет результат. — Спасибо, Эш, — я улыбнулась свиду[1] и пошла кругом по комнате. Спальня гнома располагалась аккурат над обеденным залом. Она была такой крохотной, что мы втроем: труп, свид и я — едва могли там разместиться. Большую часть дома господин Сэммидик отвёл под ресторан. На винтовой лестничке, ведущей на первый этаж и прикрытой люком, раздались шаги подбитых железом сапог. Мгновение спустя дверца в полу открылась, и в проеме появилась взлохмаченная голова Андрис Йоукли. От Ищейки не отставал соблазнительный аромат сдобы — видимо, испуганный пекарь всё же оставил заказ… — Йоу, Тинави! — сказала Андрис. — По уликам я ничего интересного не нашла. — Что-то украли? — Деньги и ценности на месте. Я еще раз осмотрела благообразного, но мёртвого гнома, его посредственную спальню, изобилие рабочих книг. Мы с Андрис пооткрывали ящики, изучили платяной шкаф, резко пахнувший лавандой — от моли. Создавалось ощущение, что все интересы Сэммидика крутились исключительно вокруг кафе… Может, здесь и кроется разгадка? В мусорной корзине я обнаружила стопку рваных рекламных листовок. Очень красивых. Их украшал орнамент из лиловых цветков. «Приходите к нам за секретным супом — такой суп вы не попробуете больше нигде! Он уникален!». Листовки были в досаде изодраны… Кажется, что-то с супом пошло не так.